Та ещё штучка (СИ) - Риз Екатерина

Надо сказать, что я кипела от негодования. Конечно, я ждала этого разговора, готовилась к нему мысленно, пыталась предугадать слова, доводы и поступки Соболевского, и, между прочим, во многом оказалась права, но все равно разозлилась. Как-то несправедливо получается, сделать виноватой и обязанной всем вокруг меня. Наверное, Соболевский не врет, и он помогает семьям бывших соратников, по крайней мере, после освобождения, в попытке прощупать почву, но почему должной всем выхожу я? У меня самой проблем огромная куча, и именно мне пришлось много лет скрываться и прятаться в страхе за свою жизнь и жизнь своего ребенка. Я, в отличие от остальных жен и подруг, не осталась сидеть на насиженном месте среди знакомых, друзей и родственников. Мне в панике пришлось начинать жизнь сначала. А теперь меня пытаются пристыдить. Из-за этого я злилась и продолжала упрямо твердить:

- Знать ничего не знаю. Разбирайтесь без меня.

Вот только сильно сомневаюсь, что эта тактика проживет долго. Не приходится сомневаться, что Соболевский в какой-то момент устанет от моего сопротивления и решит меня сломить.

А чем меня, спрашивается, ломать, как не Гришей?

В машине, по пути обратно в загородный дом Соболевского, я украдкой на него поглядывала, наблюдала. В основном через отражение в стекле, чтобы не привлекать внимания. Пыталась понять, на что он способен. Можно было тешить себя иллюзиями и перебирать в памяти все благочестивые поступки Соболевского из нашего совместного прошлого, вот только в его благочестие я никак не верила. Ни тогда, ни тем более сейчас.

В доме нас встретил Филатов. Вышел на встречу и взглянул с подозрением, причем, подозрение его было направлено на Соболевского. Я это про себя отметила и решила, что это интересная информация. Не такие уж они закадычные друзья или соратники. Не особо друг другу доверяют.

- Куда вы ездили? – поинтересовался Иван.

Я молча пожала плечами, а Александр сказал:

- Прогуляться.

Его таинственность очков в доверие к нему Филатова явно не добавила. Иван хоть и промолчал, но я поняла, что он недоволен. А когда я поднялась в свою спальню, предварительно заглянув в комнату Таи и Гриши, чтобы дать им понять, что я вернулась и со мной все в порядке, Ваня вскоре появился в комнате. И снова задал всё тот же вопрос:

- Куда он тебя возил?

- Он же сказал: прогуляться. – Я вздохнула, Филатову подарила милую улыбку. – Мы ездили на набережную Невы, переполняться воспоминаниями.

Ваня нахмурился.

- Какими воспоминаниями?

- Когда-то на том месте мой первый муж клялся мне в вечной любви. Саша об этом прекрасно осведомлен. Наверное, он посчитал, что эти воспоминания меня тронут до глубины души, и я расскажу ему что-то особенно сокровенное.

- А причем тут, как он тебе в любви клялся?

- Понятия не имею. – От бессмысленности этого разговора, я начала терять терпение. Сначала Соболевский попыткой влезть мне в душу меня здорово раздосадовал, а теперь Филатов хмурил брови и смотрел на меня с подозрением. Это тоже раздражало. Все чего-то от меня хотели, каких-то ответов, а всё, чего хотелось мне – это убежать подальше.

Филатов обернулся на приоткрытую в спальню дверь, подумал и закрыл её. Я за ним наблюдала. Без особой настороженности, скорее с любопытством.

- Сима, давай поговорим серьёзно. На чистоту, - сказал он.

Я подумала, затем кивнула, соглашаясь.

- Давай.

- Сядь.

Господи, сколько церемоний. Кажется, Филатов решил переплюнуть дружка в предложении меня облагодетельствовать. Но спорить я не стала, присела на край кровати, а Ваня устроился в кресле напротив меня. Сел, уперся локтями в свои колени, на меня посмотрел.

- Соболевский считает, что твой муж его обокрал. Это правда?

Я моргнула, очень постаралась, чтобы выглядело это невинно.

- Понятия не имею. Я совершенно не знаю их отношений в последние месяцы. Меня в них не посвящали.

Ваня сверлил меня испытывающим взглядом. Наверняка, говорил себе, что верить моим словам не стоит, и теперь всматривался в моё лицо, чтобы найти повод усомниться в собственных подозрениях на мой счет. Если честно, это было немного странно. Филатов, как человек со стороны, со своим умыслом, возможно, получающий плату за общение со мной, априори мне доверять не должен. А он с собой боролся. Настойчиво складывал все мои плюсики, что во мне видел, в один большой положительный момент. По всей видимости, я, на самом деле, ему нравилась. Иначе для чего ему со мной возиться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ты мне врешь, да?

- Почему ты так решил?

- Потому что я вижу. Что ты мне врешь.

Я вздохнула, отвернулась от него. Филатов дотянулся до моей коленки и потряс за неё. Я в нетерпении скинула его руку.

- Сима, ты понимаешь, что я единственный, кто может тебе помочь?

Мне захотелось засмеяться, честное слово. Но смеяться я не стала, только улыбнулась, зато со всем присущим мне скептицизмом.

- Ваня, а ты понимаешь, что у меня нет ни одной причины тебе верить?

После моих слов он недовольно поджал губы, отодвинулся от меня и откинулся на спинку кресла. На меня посматривал всё с тем же неудовольствием.

- И что мне сделать, чтобы ты мне поверила?

Я молчала. Молчала, молчала. Обдумывала. В конце концов, сказала:

- Зависит от того, что ты хочешь получить.

Филатов хмыкнул.

- Странный вопрос. Как всегда. Я хочу все.

- Как в кино про супергероев, - усмехнулась я. – Или гениальных преступников. Побольше денег и поцелуй красивой девушки перед титрами.

- Ну, хотя бы.

- Тогда расстрою тебя. Я той девушкой не буду. Мне не до героизма и ваших авантюр.

- Соболевский всё-таки прав, да? Твой муж его ограбил.

- Это Сашина точка зрения. Что у него забрали лишнее. А вот если спросить Лешу… Если бы можно было его спросить, думаю, у него нашлось бы немало причин возразить.

- И претендовать на большую долю?

- Хотя бы.

- А что ты хочешь?

- Я хочу спасти своего сына. Потому что не думаю, что Соболевский будет долго играть со мной в добродетель. Совсем скоро ему это надоест. И что тогда? – Я открыто смотрела на Филатова. – Ты станешь меня защищать? Или возможный куш?

- Что ты говоришь глупости? – вроде как оскорбился он. – Я не дам никому причинить тебе вред.

Я осторожно кивнула.

- Я на это надеюсь.

- Но, конечно, хотелось бы надеяться на взаимность.

Я ему улыбнулась, поднялась и сделала к Филатову шаг. Наклонилась и аккуратно поцеловала его в кончик носа.

- Я тоже буду тебя защищать, я тебе обещаю.

- Сима!

- Я могу, ты знаешь, - посмеялась я.

- Ты можешь быть немного серьёзнее?

- Могу, - заверила я. Отошла на пару шагов и сказала: - Если хочешь, чтобы я тебе верила… чуть больше, чем сейчас, сделай для меня кое-что.

Филатов смотрел на меня с подозрительным прищуром. Проговорил:

- Такое чувство, что меня экзаменуют.

- Почти, - не стала я спорить.

- Чего ты хочешь?

Я развела руками.

- Мы же в Питере. Найди Дениса.

Ваня непонимающе нахмурился.

- Какого Дениса?

- Прохорова, - подсказала я. – Я тебе про него рассказывала. Он обманул мою золовку. Да и вообще, сдал меня всем, кому мог.

Филатов сидел, развалившись в кресле, закинув ногу на ногу, на меня смотрел с сомнением. Затем проговорил:

- Зачем это нужно? По-моему, у нас своих дел невпроворот. А тут какой-то Прохоров, бывшая золовка…

- Он мерзкий, гадкий таракан, Ваня, - невольно повысила я голос. – Он обманывает ни в чем неповинных женщин. И дело даже не в его обмане, не в том, что они ему верят, а в том, сколько потом расплачиваются за свою глупую влюбленность. – Думаю, судя по скептическому взгляду Филатова, моя пламенная речь его не слишком впечатлила. К тому же, таких проходимцев, как Прохоров, Иван видел по своей деятельности не один десяток, но я настаивала, и отступать не собиралась. – Найди мне Прохорова, - повторила я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В конце концов, он кивнул. И даже пообещал: