Та ещё штучка (СИ) - Риз Екатерина

Я качнула головой, отказываясь.

- Нет, спасибо.

- Ну и зря. – Соболевский тоже наблюдал за Гришей и Филатовым. – Смотрю, они подружились не на шутку.

Я промолчала.

- Твой мальчик от Ваньки в восторге.

Странно прозвучало: твой мальчик.

- Ты совсем не общаешься с дочерью? – поинтересовалась я. Не знаю, зачем спросила, вопрос сам собой слетел губ. – Я помню, у вас была замечательная семья. Образцово-показательная.

Соболевский хмыкнул.

- Наверное, такая и была. Вот только дети мои уже выросли, сами решают, где и с кем им жить.

- В наше время тюремный срок не такое уж клеймо, - пожала я плечами.

- Моя жена так не считает.

Он всё ещё называл Тамару «моя жена». Я кинула на Соболевского быстрый, осторожный взгляд. На какое-то короткое мгновение, мне стало его жаль. Я понимала, что жалеть Соболевского – последнее дело, не за что, в принципе, он сам во всем виноват, но его отношение к бывшей жене… возможно, это была не жалость, а зависть. Я бы хотела, чтобы ко мне кто-то так относился. Несмотря ни на что, спустя годы…

- Что ты пьешь?

- Морковный сок с петрушкой и сельдереем. Очень полезно.

- Господи, Саша, что за гадость?

- Не такая уж гадость, на самом деле. Очень полезно. Советую – попробуй. Полно витаминов, цвет лица улучшает.

- У меня что-то не то с цветом лица?

Он посмотрел на меня, взгляд был испытывающим, затем усмехнулся.

- Ты красавица. Ты же знаешь.

- Знаю, - ответила я и спустилась по широким ступеням на газон. На Соболевского оглянулась через плечо. А когда приблизилась к Грише и Филатову, сыну улыбнулась, но вроде как через силу. Остановилась, расправив плечи, демонстрируя напряженность. Соболевский моих усилий наблюдать не мог, продолжал стоять на крыльце и пить свой гадкий сок, видел только мою спину, а я закусила нижнюю губу.

Гриша подбежал ко мне, обхватил руками, смеялся, я погладила сына по волосам. А вот когда Филатов подошел, я старательно смотрела в сторону. Ваня провел ладонью по своему лицу, пытался отдышаться, но наверняка уловил моё тревожное выражение лица. И, конечно же, поинтересовался:

- Что случилось?

Я взглянула на него распахнутыми, невинными глазами. Сказала:

- Ничего.

- Как ничего, если ты бледная, как простыня.

Я бледная? Вообще, это замечание, как никогда кстати, но про плохой цвет лица надо будет подумать на досуге. Из чего там Соболевскому соки жмут?

Я вздохнула.

- Да так… Поговорили с Сашей.

- О чем поговорили?

- Вань, перестань задавать глупые вопросы. У нас что, тем много?

- Мам, ты злишься?

Я опустила глаза на лицо сына, спокойно качнула головой.

- Нет. Просто голова болит.

- Я пить хочу.

- Сбегай на кухню, - сказал ему Иван. – Только возвращайся тут же.

- Хорошо.

Гриша убежал, а мы с Филатовым остались вдвоем, на газоне, стояли, повернувшись к Соболевскому спиной. Тот наблюдал за нами, без всякого сомнения, и, наверняка, со стороны ему казалось, что мы с Ваней о чем-то таинственно переговариваемся.

Хотя, мы и переговаривались.

- Он тебе что, угрожал? – спросил меня Филатов.

Я взяла и оглянулась снова через плечо, на Александра посмотрела. А так, как посмотрела, решила ему улыбнуться. Отвернулась обратно. Разглядывала кусты бузины вдоль высокого забора.

- Нет, не угрожал, - ответила я. – Даже наоборот.

- Что наоборот? – не понял Ваня и от этого самого непонимания нахмурился.

- Комплименты делал. Говорит, я красавица.

- Ах, вот как!

Я пожала плечами.

- Саша всегда мне это говорит. И раньше говорил. Даже когда у него жена была, - усмехнулась я. И добавила: - Наверное, я ему нравлюсь.

Филатов стоял совсем рядом со мной, возвышался, можно сказать, упер руки в бока и странно отдувался. Я осторожно на него покосилась. Старалась выглядеть серьезной и сосредоточенной.

Филатов кивнул тяжелой, умной головой.

- Наверное, нравишься. Это ведь не удивительно.

- Я тоже так считаю. – И заинтересовалась: - А куда ты сегодня собираешься?

Иван удивленно моргнул.

- Я?

- Ты же Грише сказал, что вечером тебя не будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ах, да. Дело есть… Встреча.

- Значит, вечером тебя не будет? Как-то не очень мне хочется оставаться с Соболевским вечером наедине. Ужинать с ним один на один…

- Почему один на один? А Тая? А Гриша?

- Ну… У Таи нет большого желания выходить из комнаты, да и я волнуюсь за её давление. А Грише не слишком интересны все эти церемонии с ужинами и обедами. К тому же, не хочу их тесного общения с Соболевским, ни к чему это. Но ты, конечно же, поезжай по делам. Я выдержу ещё пару часов с ним наедине.

Филатов подумал, затем кивнул и направился от меня прочь. Я осталась стоять и разглядывать бузину. Правда, кинула осторожный взгляд за свое плечо – Соболевского на крыльце уже не было. Я сложила руки на груди, посчитала про себя до десяти.

- Думаю, лучше, если я возьму тебя с собой, - заявил Филатов, возвращаясь. – Ничего плохого от ужина в ресторане не будет.

- Правда? Ты так считаешь? А Саша возражать не станет?

Я слышала, отлично слышала, как Иван Олегович скрипнул зубами. И проговорил:

- Не станет.

Я довольно кивнула. 

ГЛАВА 13

Конечно, это был риск – оставить сына и Таю в доме Соболевского одних, возможно, на всю ночь, и уехать с Иваном. После некоторых размышлений, я пришла к выводу, что не считаю Сашу своим врагом, по крайней мере, столь явным. Но другом он мне тоже не был. Соболевский преследовал лишь свои цели и выгоды, но судить его за это было бы несправедливо. Да и, по сути, мне были совершенно безразличны чужие цели и интересы, лишь бы самой выбраться без потерь. А для этого нужно было быть хитрой, нужно было что-то предпринимать, а не сидеть и ждать, как овца на заклании, понуро склонив голову к рукам.

- Куда ты собралась? – в панике шептала мне Тая, наблюдая за тем, как я собираюсь. Выбора для наряда у меня особо не было, пара легких сарафанов, в которых я планировала щеголять по улицам южного города, если смогла бы выбраться вслед за Таей и сыном.

- Всё хорошо, - с легким нажимом проговорила я ей и даже улыбнулась. Всеми силами пыталась Таю успокоить. – Корми Гришу ужином, смотрите телевизор и укладывайтесь спать. Вас никто не тронет.

- А ты когда вернешься?

- Утром, когда вы проснетесь, я буду здесь. Не переживай.

Тая вздохнула, присела на мою постель.

- Когда только это закончится… Знаешь, я иногда думаю, что твоя красота – это будто наказание. Все эти мужчины, которые не могут пройти мимо тебя. И, как назло, втягивают тебя в свои мутные делишки.

- Наверное, это моя судьба, - проговорила я, понимая, что поспорить с ее утверждением у меня не получится. Так, на самом деле, и есть.

- Но должен же появиться в твоей жизни человек, рядом с которым ты успокоишься?

Я улыбнулась.

- Ты спрашиваешь или утверждаешь?

- Я надеюсь, что это случится.

- Я тоже, - согласилась я.

Соболевский моей отлучкой был явно недоволен, посматривал с намеком, но ничего не сказал. По крайней мере, при мне. Я так поняла, что у него и Филатова до моего появления состоялся разговор, и я теперь с интересом наблюдала за происходящим, притворяясь непонимающей, улыбалась и чуть жеманничала. Надеюсь, что не переигрывала.

Ване я смущенно улыбнулась.

- Мне нечего надеть. Я не рассчитывала куда-то выходить.

Мужчины на меня уставились, и я прекрасно знала почему. Сарафан этот, небесно-голубого оттенка, невероятно мне шел. Я выглядела в нем невинной, светлоокой барышней, главное, улыбаться правильно. Смущенно и до бескрайности, до легкой придурковатости, мило. А для пущего эффекта я распустила светлые волосы по плечам, и в таком образе спустилась вниз. Подумывала спуститься босой, но в последний момент решила, что это будет чересчур. Простоту тоже переигрывать не стоит. Поэтому надела сандалии. К тому же, больше у меня ничего не было, кроссовки да одна пара сандалий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})