Чокнутая будущая (СИ) - Алатова Тата

— Разумеется, — без тени сомнений кивнула она, — он ведь окажется в центре всеобщего внимания, станет главным героем. Для Алеши это как валерьянка для кота. Основная проблема в том, что он не командный игрок, — Римма нахмурилась. — Придется нашему мальчику ломать себя и обучать молодых актеров, и подсвечивать их сильные стороны, и позволять блистать другим. Ну ничего, я еще сделаю из него человека, — кровожадно заключила она.

Антон встал и, почтительно склонившись, поцеловал ее руку.

— Браво, — проговорил он восхищенно. — Римма Викторовна, вы действительно удивили меня.

Она кокетливо-колокольчиково рассмеялась, и тут раздался сигнал домофона.

— Кого это принесло? — озадачилась наша богиня и пошла открывать. А я вспомнила про курицу.

— С ума сойти, — пробормотала, начиная разделывать тушку, — кто бы мог подумать… А у меня даже мечты нету…

— Алеша пришел, — крикнула Римма из коридора. От неожиданности я едва не порезалась, но вовремя отдернула нож.

— Спокойно, — тихо произнес Антон, — так даже лучше.

— Чем лучше? — нервно огрызнулась я.

— Оптом.

После нашего разговора — ну, когда я стояла в ванной и боялась, что бывший муж меня вот-вот ударит — прошло две недели. С тех пор я много об этом думала. Меня никогда, ни разу в жизни, никто и пальцем не трогал. Даже подзатыльников не было! Так откуда же взялся этот внезапный страх? В какой подсознательной прошивке он прописан? Откуда?

Глупость какая.

Хлопнула дверь.

— Я все придумал! — возбужденно заговорил Алеша в коридоре. — Это будет бесшовное пространство, никакой сцены, никакой границы… Оу, у тебя гости?

— Антон с Мирославой пришли, — надо отдать должное Римме: она сообщила это совершенно обыкновенно. Так, будто мы каждый день вместе ужинали.

Воцарилась долгая пауза.

— Не беси меня, — вдруг властно рявкнула Римма. — Быстро разулся и пошел на кухню. И чтобы без фокусов!

Даже у меня глаз от такого дернулся.

Я достала противень и вывалила на него курицу. Посмотрела на длинный ряд приправ, которые, казалось, были здесь для красоты и только — в красивый баночках, одинаково наполненные.

— Добрый вечер, — раздалось высокомерно-королевское. Ух! Так и захотелось присесть в реверансе.

— Привет, — легко откликнулся Антон. — Ты знал, что Римма Викторовна у нас гений?

Но Алеша не собирался переходить к будничной трепотне. В нем еще все бурлило и клокотало. Этой ярости требовался выход.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять — придется пережить нехилую нервотрепку. За минувшие дни Алеша не только не успокоился, но и раздраконил себя окончательно.

— А что, — обронил он со всей заносчивостью, на которую только был способен, — вы теперь не только по углам тискаетесь, но еще и по гостям шлендраете? Разве это был не разовый перепихон мне назло?

Разовый?

Ох, Алешенька.

— Римма Викторовна, а у вас есть какие-нибудь овощи? Салат сделать? — спросила я, совершенно некстати упав в щенячье настроение. Был бы хвостик — завиляла бы. Ох, сколько самых разных перепихонов у меня появилось. И так, и этак, и вдоль, и поперек. А сколько их еще будет! И все мои! Все для меня!

— Мирослава, детонька, загляни сама в холодильник, — попросила Римма, снова перебирая свои бумаги. — Смотри, Антон, следующая большая статья расходов — это оборудование. Свет, звук… Предлагаю пока взять подержанное, в Питере как раз продают.

— Уверена, что мы не потеряем больше, погнавшись за дешевизной?

В холодильнике нашлись помидоры, сыр и кое-какая зелень. Сойдет.

Алеша громко откашлялся.

— А давно ли, Мирослава, ты стала кухаркой в чужом доме?

И тут богическая Римма выкинула вот что.

— Если ты , радость моя, немедленно не заткнешься, то я попрошу Антона вообще не брать тебя в проект. Без тебя справлюсь.

Мы все так обалдели от ее наглости, что просто не смогли найти слов.

Театр, который задумывался в качестве утешения для Алеши, изначально не имел к ней особого отношения. Но Римма настолько погрузилась в расчеты, что это все стало уже ее собственным делом, теперь она была готова снести на своем пути любую преграду.

— Ты совсем спятила, мать, — отмер, наконец, Алеша, — да ты тут вообще сбоку припека.

Антон, здраво рассудив, что не стоит соваться к двум сцепившимся кошкам, утащил у меня кусок сыра, задорно подмигнув.

— Или ты принимаешь театр, — не осталась в долгу Римма, — и перестаешь всем поднимать нервы. Или ты отказываешься, и тогда — на здоровье. Продолжай клевать печень брату хоть до скончания веков.

Надо было сразу подкупить ее, чтобы она стала нашим адвокатом.

Любо-дорого посмотреть: какой напор, какая экспрессия. Амазонка. Воительница. Красавица.

Никогда в жизни я не любила эту женщину сильнее.

Казалось: вот-вот Алеша встанет и уйдет. Он пошел красными пятнами, но при этом побледнел от гнева. Губы мелко задрожали, как у обиженного ребенка.

Беда с этими артистами — не поймешь, то ли новое представление, а то ли настоящие чувства.

— В общем, — ломким высоким голосом сказал он, — я решил отменить сцену. Мы сделаем просторное помещение, по которому разместим удобные кресла в хаотичном порядке, поставим свет. И пьеса будет идти в центре зала, а актеры — свободно перемещаться между зрителями.

Римма светло ему улыбнулась, перегнулась через стол и торжественно поцеловала в лоб.

— Молодец, — похвалила она, будто Алеше было пять лет.

В ответ он тоже ей улыбнулся — несколько неуверенно, как будто хотел удостовериться, что наконец-то поступил правильно.

Какие же они пупсики, не надо им было все-таки разводиться.

Но теперь Антон повязал их так накрепко, что совершенно не имело значения, станут они снова парой или нет — все равно им от друг друга уже никуда не деться.

Глава 34

— Что это?

— Девочка-зомби.

Мне казалось, современные дети не интересуются ничем, кроме гаджетов. Тем удивительнее было, что Арина вот уже минут десять смиренно сидела рядом со мной на крыльце и смотрела на то, как я шью тряпичную куклу. Мне всегда нравилось что-то мастерить, это успокаивало.

Антона уволокла тетя Надя — у нее не заводилась бензопила. В округе жили, в основном, старушки, которые мигом просекли, что нежданно-негаданно заполучили социально ответственного волонтера. Ура! Наконец-то в нашем проулке завелся непьющий молодой мужчина с руками!

— Почему зомби?

— Потому что мне грустно.

А вы знали, что дети переменчивые? Арина, которую я видела у Алеши, была капризной и неприятной. Арина, которая приезжала погостить к Антону, вела себя дружелюбно и спокойно.

Как так у нее получалось?

— Почему тебе грустно?

Взрослым не пристало откровенничать с детьми.

Хотя я вообще понятия не имела, что можно, а что нет. Надо было, наверное, прочитать хоть какую-то книжку типа «Тридцать три веселых темы для милой болтовни с чужими девочками».

— Потому что я никак не могу решить, надо ли говорить отцу, что он мой отец.

— Как это? — удивилась Арина.

— Ну, мама не сказала ему, что я родилась.

— О, это как в новелле «Ты никогда не узнаешь о тройне, подлец», — оживилось дитя. — Правда, там папаша был древним демоном-вампиром, который то и дело нарушал личные границы героини… Не уважал ее как личность, понимаешь?

— О, — только и сказала я.

— Я тебе дам почитать, — похлопала Арина меня по коленке.

— Спасибо.

— Ты должна сказать ему: «это все твоя вина. Ты не ценил и не берег мою маму, так прими же свое наказание. Я тебя никогда не прощу». Запомнила?

— А если это не его вина?

— Ну здра-а-а-сти! А чья еще?

И действительно.

Желтобокое жаркое лето катилось своим чередом.

В конце июня мы с Алешей получили документы о разводе. Впрочем, у него даже не было времени впасть в очередную хандру по этому поводу: он набирал труппу. Пластичные мальчики и девочки, юные, порывистые будили в нем лихорадочную зависть, азарт, честолюбие, страх неудачи, дух соперничества и многое другое. Римма стояла над ним, как надсмотрщик с хлыстом, не позволяя вычеркнуть из списка самых ярких и талантливых. Ломка была мучительной: Алеша взрослел неохотно, сопротивляясь и спотыкаясь, но спуска ему не давали.