Три жизни господина N - Алексей Геннадьевич Некрасов-Вебер

Солнечный луч как-то по-особому падал на ее хрупкие плечи и трогательно тонкую шею. Склонившись над партой, Маша что-то увлеченно писала, наверное, очередное послание Вике Кошелевой. Литераторша рассадила подруг в разные концы класса, и на ее уроках девочки общались записками. Однажды, будучи дежурным по уборке класса, я нашел одну из таких депеш, скомканную до размеров бумажного шарика. "Восстановив" документ, несколько раз в каком-то мазохистском экстазе перечитывал откровения Марии про их сложные отношения с Костиком. Себя в тот момент ощущал героем романа, который перехватил тайное послание своей возлюбленной к сопернику. Чувства, которые меня в тот момент переполняли, тоже были оттуда – из виртуального пространства любовной классики. Но самое удивительное, что сейчас эти глупые и наивные призраки снова начинали обретать плоть и кровь, и набирать силу.

   " Стоп! Не за этим ты сюда вернулся!" – прикрикнул я на самого себя. Чтобы окончательно отрезветь, вспомнил, что рассказала мне на встрече выпускников Алла Присыпкина. Как выяснилось, к тому времени, героиня моего несостоявшегося романа успела три раза выйти замуж. Все три попытки были неудачными. А на встречу, по словам Аллы, Коноплянова не пришла потому, что сильно подурнела и не хотела разрушать оставшийся в памяти одноклассников образ. Сама же Присыпкина выглядела тогда на все сто и пользовалась у постаревших и полысевших "мальчиков" большим успехом. И сейчас я с удивлением смотрел на неказистого лягушонка, сидевшего за одной партой с первой красавицей класса.

   Наконец, в кабинет ворвалась, стремительная, как вихрь, Анна Петровна – наш классный руководитель и учительница литературы. Начался урок. Темой его был "Вишневый сад". Пьесу я потом много раз видел по телевизору и в театре, и мне даже хотелось, чтобы Анна Петровна вызвала меня отвечать. Но какой-то опыт за прожитые пятьдесят лет я все-таки приобрел, поэтому старался не обнаружить свое желание. И, наверное, убедительно прятал глаза, изображая не выучившего домашнее задание школяра. Не прошло и пяти минут, как Анна Петровна объявила:

   – Новиков, к доске! Раскроешь нам образ Лопахина.

   И вот я уже я под перекрестным огнем тридцати пар глаз. Правда, лица у одноклассников скучные. Ждут, что, как всегда, что-нибудь промямлю и, получив свой трояк, вернусь на место. А я вдруг действительно ощутил страх. Умудренный опытом мужчина в какой-то момент уступил место пятнадцатилетнему подростку, который боится уронить себя в глазах таких же сопляков, да еще и мечтает произвести впечатление на юную особу со второй парты.

   – В образе Лопахина Чехов изобразил явление возникающего в России капитализма, – сумел я все-таки из себя выдавить. Анну Петровну слегка передернуло от построения фразы. Однако, она кивнула головой:

   – Продолжай, Новиков. Или это все, что ты можешь сказать?

   В классе послышался смешок. Кажется, это был Костик. Тут меня разобрало и, постепенно обретая уверенность, я начал говорить, что образ Лопахина это предупреждение о новом явлении, которое набирает силу и вскоре подомнет под себя страну. И остальные герои пьесы, по сути, обречены. Они уже не смогут сохранить свой мир, свой "вишневый сад". Он будет безжалостно уничтожен, превращен в площадку для добывания арендной платы. Что деньги скоро станут единственным мерилом значимости человека, и их безграничная власть придет на смену дворянской культуре, с ее старомодными понятиями чести, служения отечеству, поисками красоты и смысла жизни. Говоря это, я видел исчезнувший на моих глазах НИИ, где начинал свою трудовую карьеру. Вспоминал, как ветер перемен не пожалел этот маленький и уютный мирок, где по пятницам играли в футбол с соседним отделом, и всей лабораторией отмечали праздники и дни рождения. А потом пришел какой-то новоявленный Лопахин и сдал площади в аренду…

   – Хорошо, Новиков! – оборвала меня Анна Петровна. – Я не согласна с твоей идеализацией паразитирующего дворянского класса, но пять с минусом ты сегодня заработал.

   Класс даже притих, а Маша Коноплянова посмотрела на меня как-то очень внимательно и по-особому. Чувствуя себя победителем, я проследовал на свое место. Правда, перед тем как сесть, снова проверил стул. Но на этот раз кнопки там не было…

  Подробное описание нескольких последующих дней, Денис снова пролистал по диагонали. Отметил только, что автопортрет, который рисует господин N, мало похож на его сегодняшний образ. А вот его приятель Колька Салохин, под эти приметы очень даже попадал. Во всяком случае, автор несколько раз упомянул аномальную худобу и похожий на флюгер нос.

   " Наверное, человек подсознательно недоволен своей внешностью и в рассказе переносит ее на отрицательный персонаж. Но тут уже область ведения профессора Фрейда."

   Оставив папку на ночном столике, Денис осторожно, чтобы не разбудить спящую жену, вылез из-под одеяла. Шлепая тапочками, отправился на кухню. Заварив себе чай, долго сидел за обеденным столом. В распахнутое окно веяло ночной свежестью. Со стороны шоссе долетал шум проносящихся на огромной скорости машин, а в соседнем дворе заунывно выла неисправная сигнализация. Денис чувствовал, что еще долго не сможет заснуть. В отличие от жены, он никак не мог привыкнуть к шумовым эффектам последних лет. Да еще и прочитанное разбередило душу. Он опять думал о том, что сам бы хотел поменять в своей прошлой жизни, и задавал самому себе вопрос:

   " А в какой бы год, перенесся ты, если бы получил этот инопланетный артефакт?"

   Глава 5: На школьной вечеринке.

  Утром, придя в редакцию, Денис первым делом позвонил Самохину. Сообщил, что рукопись его очень заинтересовала. В майский номер он ее, к сожалению, не успеет вставить, но, начиная с июньского, начнет публиковать отдельными главами. Говорил он вполне искренне, правда, уже по ходу монолога, сообразил, что выход июньского и всех последующих номеров напрямую зависит от щедрости спонсора. Так что, в его словах при желании можно было усмотреть мелкий шантаж.

– Благодарю вас. Будем вместе с автором ждать июньского номера, – сухо ответил Самохин. Положив трубку, редактор журнала "Прорыв" опять почувствовал неловкость. Хуже всего ему давалось общение с людьми, от которых он в чем-то зависел. Неожиданно пришла мысль, что парадоксальная нелюбовь, которую объекты щедрот порой испытывают к своим благодетелям, объясняется именно этим чувством неловкости и униженности.

   " Спонсор, профессия небезопасная. Много тайных врагов наживаешь."

   После короткого экскурса в психологию Денис все-таки заставил себя сесть за верстку. Ко второй половине дня майский выпуск можно было отдавать в набор. Облегченно вздохнув, он извлек из сейфа бутылку виски, и отметил рождение очередного номера полной рюмкой. Напиток "настоящих шотландцев" Ленка подарила ему на двадцать третье февраля. С тех пор, соблюдая традицию, он выпивал примерно по семьдесят грамм только после окончания очередной верстки. Теперь в бутылке оставалось около половины.

   " До августовского номера хватит. А дальше уже