Тайна пустующей дачи - Йенс Хольм

А кроме того, нельзя было забывать и о дубинке. Иметь еще одну шишку на голове мне не хотелось бы.

— Кто этот маленький мальчик? — спросил я, чтобы сменить тему разговора.

Мужчина уселся на табурете.

— Ну это-то тебя совсем не касается.

— И все же кто он такой?

— Новый член нашей банды, — ответил грабитель и ухмыльнулся. — Что тебя еще интересует?

— Вы его похитили?

— Точно, — ответил тот.

— А для чего?

— Вот тебе что, оказывается, захотелось узнать, — издевательски произнес он.

— Это для вас добром не кончится, — предостерег я его и попытался встать, опираясь о край ванны. Дело в том, что я постоянно скользил по ее гладкой стенке.

Бандит поднялся. Я подумал, что он ударит меня дубинкой. Однако он положил ее на табуретку, подхватил меня под мышки и вытащил из ванны.

— Собственно, нет никакой необходимости, чтобы ты лежал в ванне, — произнес он с пьяным добродушием. — Отсюда сбежать тебе все равно не удастся!

— Это я знаю, — согласился я. — А почему вы меня вообще-то связали по рукам и ногам?

— Подожди-ка! — Он пошарил под полою плаща в кармане брюк и вытащил перочинный нож. Затем нагнулся и перерезал шнур, опутывающий мои ноги.

— Спасибо! — сказал я в надежде, что он освободит и руки. Но он этого не сделал, а лишь посадил меня на край ванны.

— А теперь расскажи, — предложил он, — чего это тебе вдруг взбрело в голову опять забраться в дом?

Подумав немного, я решил, что могу сказать ему правду.

— Потому что понял: в утренней истории было что-то не так.

— И что же ты подумал?

— Ничего определенного. Что тот человек, скорее всего, мог оказаться вором. Ведь дом-то не его, не так ли?

— Нет. Мы его лишь одолжили на время.

— Без ведома владельца?

— Естественно. Ты что же, принимаешь нас за идиотов? Думаешь, что мы позвонили ему по телефону и вежливо попросили разрешения? Ха-ха, ты, стало быть, так себе это представляешь?!

Грабитель сидел на табуретке, поигрывая дубинкой, но теперь я уже больше не боялся, что он ударит меня.

— А почтовые мешки у вас здесь? — спросил я.

— Ты чертовски много хочешь знать! Я пришел сюда, чтобы порасспросить тебя, а не для того, чтобы ты подвергал меня допросу.

— Стало быть, они все же в доме! — настаивал я на своем.

— Точно, — ответил он, ухмыляясь.

— Вам ни за что не удастся вывезти мешки отсюда, — заявил я.

— Ха-ха! Не удастся. Ты так думаешь? Что за чепуха!

— Полиция перекрыла все дороги, — сообщил я ему. — Она подвергает досмотру все автомашины.

Он ухмыльнулся.

— Ты знаешь это наверняка?

— Так сообщили по радио.

— Это я тоже слышал, черт побери.

— Они останавливают все автомобили, все без исключения, — повторил я.

— Так уж и все, — возразил он и опять ухмыльнулся. Я ломал голову, пытаясь понять, что он хотел этим сказать. В его словах звучала уверенность: деньги вывезти отсюда им удастся.

— Когда вы меня освободите?

— Много будешь знать, скоро состаришься! Ха-ха!

— Что вы намерены делать?

— А мы тебя и освобождать не будем, просто оставим здесь. Если твои товарищи действительно столь настырны, как ты утверждаешь, то они найдут тебя, вероятно, уже после обеда.

— А зачем вы закрыли свое лицо платком?

— Ха-ха, попробуй отгадать сам, но не более чем с трех попыток. Если вопросы не будут слишком глупыми…

Он встал с табурета и подошел к двери.

— Почему вы не открыли дверь дома сегодня утром с помощью отмычки? — задал я быстро свой первый вопрос. — Ведь все было бы гораздо проще и безопаснее. И где находились в это время вы и ваш напарник?

Бандит опять засмеялся.

— Если из тебя в будущем не получится прокурор, то тогда не знаю, кем ты еще сможешь стать. Дело с замком было, пожалуй, единственное, что мы не смогли предвидеть. Все остальное было спланировано великолепно. Ведь только сегодня утром мы обнаружили, что замок-то с секретом. Отмычкой открыть его не удалось, а времени у нас просто не было. Когда же мы заметили, что окно наверху не закрыто, то… Впрочем, остальное ты знаешь сам.

— Да, понятно, но где же были вы и ваш товарищ, когда я лез в окно?

— Мы с мешками сидели в кустах.

— А что будет, если я все расскажу полиции? — спросил я.

— Можешь поступать, как тебе угодно. Вреда нам ты уже не нанесешь. К тому времени след наш уже простынет. А теперь веди себя спокойно, ты понял, черт побери! Если ты вздумаешь орать, то я вернусь, и тогда ты получишь то, что заслужишь!

При этом он слегка хлопнул дубинкой себя по ноге, ухмыльнулся, вышел и запер за собой дверь. Вскоре я услышал, как он уже разговаривал со своими сообщниками в холле.

Что же имел в виду бандит с дубинкой? Почему он был так убежден, что шайке удастся успешно проскользнуть через полицейские кордоны? Как следует понимать его слова, что полиция останавливает далеко не все автомашины?

Думая об этом, я чувствовал себя глупым и беспомощным. Путы все сильнее врезались в запястья. Что же делать? Как сорвать планы бандитов? Ведь, благодаря случайности, я оказался в центре событий самой сенсационной уголовной истории последних лет. Но руки мои были в буквально смысле этого слова связаны.

А что Эрик, Очкарик и Катя? Начали ли они уже искать меня? Или еще теряют время? Ведь дорога каждая секунда!

7

Рассказ вновь продолжил Эрик:

Когда мы просидели в доме минут пятнадцать, Очкарик предложил пойти к лавочнику и поторопить нашего друга. Надев куртки, мы собирались уже выходить на улицу, как вдруг услышали чьи-то шаги у садовой калитки.

— А вот и он! — облегченно воскликнула Катя. Стекла были все еще запотевшими, так что сквозь них по-прежнему ничего нельзя было разглядеть. Но оказалось, что это был не Ким, а Эвелин.

— Добрый день! — выпалила она и спросила: — Есть ли новости?

— Есть, и даже много, — ответил я. — Пошли с нами, по дороге расскажем тебе обо всем.

— А куда вы собрались идти?

— К лавочнику, чтобы забрать оттуда Кима. Он помогает перетаскивать ящики. Но дело что-то слишком затянулось. Вероятно, они просто сидят сейчас и болтают о чем-нибудь. А нам надо срочно с ним переговорить.

По пути в лавку мы рассказали ей о происшедшем: утреннее приключение Кима, визит к нам фрекен Ларсен, исчезновение маленького сына секретаря боливийского посольства, странное поведение его жены.

Когда я закончил свой рассказ, Эвелин заметила:

— Ты считаешь, эти события взаимосвязаны?! На мой же взгляд, это просто невозможно.

— Почему бы и нет, — возразил Очкарик. — Меня нисколько не удивит, если все это связано с нападением на почтовый вагон поезда. Ты, видимо, слышала об этом по радио?

— Конечно, — ответила Эвелин. — Но я не вижу никакой взаимосвязи между всеми этими событиями…

— Мы этого тоже не видим, — сказал я. — Во всяком случае, пока.

Лавочник был очень удивлен, когда мы сказали, что хотели бы видеть Кима.

— Кима?! Так он ведь ушел давно. Здесь он пробыл совсем недолго. Я вручил ему для вас всех две консервные банки с ананасами. Он собирался сразу же ехать домой.

— Тогда Ким, по всей вероятности, передумал, — молвил Очкарик.

— Странно, — удивился лавочник. — Ну да вы его найдете.

— Может быть, он пошел на мол, — размышлял вслух Очкарик, когда мы, попрощавшись с лавочником, отправились назад.

Придя в гавань, мы там, однако, Кима не обнаружили.

— А что, если он поехал к той даче? — предположила Катя.

— Вполне возможно, — поддержал ее Очкарик. — К сожалению, мы не знаем, где она находится.

— Ким показывал в ту сторону, когда говорил мне о ней, — вспомнила Катя и махнула рукой на запад.

— В той округе таких бревенчатых домов не менее четырех-пяти, — добавил я.

Катя сказала:

— Мы можем все же попытаться.

— О'кей, тогда вперед, — согласился Очкарик. Поселок был наводнен полицейскими. Мы увидели две патрульные машины и несколько групп полицейских, контролировавших гавань, а на дорогах — посты дорожной полиции, которые следили за проходившим транспортом. На нас они не обратили никакого внимания. Вероятно, посчитали нас еще слишком маленькими для ограбления поезда.

По пути нам встретилась фрекен Ларсен.

Она спросила нас:

— Вы что же, только сейчас отправляетесь на поиски пропавшего малыша?

— Его мать сказала, что он уже нашелся, — ответил я, промолчав, однако, что, похоже, она солгала. — А сейчас мы разыскиваем Кима.

— Кима? — строго переспросила сестра Ларсена.

— Да, но у нас нет ни малейшего представления, где он сейчас находится.

— Не позволяйте себе, однако, никаких глупостей!

— Мы их, фрекен Ларсен, никогда и не допускаем, — успокоил я ее. — А ваш брат все еще не вернулся с рыбалки?