Красный луг. Приключенческий роман - Виктор Старовойтов

Бабка разбудила Галину на рассвете. К этому времени успела уже и хлеба испечь и для уважаемого гостенька картофельных пирожков наготовить. Усадила за стол, сама рядом присела, дотронулась до девичьей руки.

– Заговорили тебя вчерась, умаялась поди… Жаль, что отдохнуть-отоспаться не даю тебе, старики опять к себе на берег зовут, замучают теперь расспросами. Ходоки из города вернулись. С хорошими вестями ты к нам пришла, очень хочется, чтобы наши старики не отказались от твоей правды. Всяко в жизни довелось пожить, дай Бог и дальше так-то жить и умереть в своей домашней постельке, а не где-нибудь на чужбине, не боясь за судьбу детей и внуков своих.

Старики сидели под тополями на берегу, о чём-то говорили. С появлением Гали всё своё внимание обратили на неё. Сначала заслушали отчёт ходовиков, затем снова посыпались вопросы на Галю. На этом сходе было решено передать стариковскую власть над посёлком в руки новой власти – Сельскому Совету и в дальнейшем неукоснительно дальше держаться Ленинского пути, как повелит партия. Данный путь не грозит войнами, голодом и болезнями. Галине Ивановне вновь и вновь пришлось по памяти перечитывать Декрет о мире, Декрет о земле, рассказывать о коллективных хозяйствах, в частности о тех, что уже действовали в уезде, поступлении новой техники. На этом же сходе было решено собрать и сдать в пользу нуждающихся продукты питания и одежду. В истории самого посёлка ещё не бывало такого случая, чтобы кого-то где-то оставили без помощи. Вот однажды даже случай произошёл с одним из деревенских парней. Отправился он в город со своими поделками, чтобы продать на рынке да прикупить себе и своей невесте подарки, а вернулся ни с чем. Увидел там женщину с грудничком, просившую милостыню у ворот рынка, да и отдал ей всё, что имел. Звал её с собой в посёлок, зная, что жители не оставят её наедине с её проблемами. Но она не согласилась. Кто знает, нашла ли она своё счастье в городе?

Самый большой дом села, дом приютившей Галю бабки, Липаевой Марии, был передан под Сельский Совет, там же временно отделили место для школы и правления колхоза. Долго спорили насчёт названия колхозу, но к единому мнению так и не подошли, было решено оставить до лучших времён и лучших предложений. В соседнем пустующем доме было решено сделать лавку-магазин и медицинский пункт, благо хозяева дома давно уже переселились на местный погост. Бабка Липаева давно уже хотела перебраться на жительство к своей дочери, теперь такая возможность ей и предоставилась. Галя попросила стариков о ней не заботиться, хотела остаться жить в помещении Сельсовета, объясняя тем, что на первых порах будет много работы и придётся засиживаться допоздна. Она достала из своего бездонного вещмешка красное полотнище, кто-то из пацанов принёс ровную палку и вскоре над крылечком Сельского Совета на ветру развернулся красный стяг, возвещая селу начало новой жизни. Единогласно Галину Ивановну Русских избрали председателем Сельского Совета, руководителем колхоза стал Петрованов Никита. Тотчас Галя отправилась в Усть-Маш, там имелась телефонная связь с городом. Позвонила в уездные организации партии ВКП/б и исполком, ей сказали, что вскоре вышлют всё необходимое для работы, удостоверения на комсомольцев и партийцев, боеприпасы и оружие для бойцов самообороны. В уезде по прежнему было довольно не спокойно. В тайге укрылись дезертиры и остатки белогвардейцев, кулаки и прочие, не довольные Советами. Сбившись в стаи, они наносили ощутимый урон новой власти, нападая на коммуны и колхозы, ставя засады на дорогах и грабя проходящий транспорт.

Время любить

Где-то в верховьях реки ежедневно велась стрельба, эхо по руслу реки далеко разносило отзвуки выстрелов. Время от времени сельские мужики на отмелях находили приносимые водой трупы полураздетых, а то и вовсе раздетых, убитых людей обоего пола, иногда и детей, убиенных неизвестно кем и за что. Документов при них конечно же не находилось, приходилось хоронить их на деревенском кладбище, согласно испокон веков заведённому местному обычаю, за лугом в лесочке. Если убитых было несколько, то на кресте ставили пометку с датой похорон и сколько человек находится в одной братской могиле. Впрочем, одинокому путнику в лесу даже вблизи посёлка находиться было опасно. Революция выгнала из потайных нор много разношёрстного зверья, которые не хуже шакалов рыскали вокруг сёл в поисках еды и одежды, не брезгуя ничем. Поселковые охотники не раз натыкались в тайге на землянки и шалаши, жители которых избегали встреч или же хватались за оружие, тогда такая встреча заканчивалась чьей-то гибелью. Для женщин встречи с лесными жителями не сулили ничего хорошего, исход был один, надругательство и смерть. Истерзанные и осквернённые тела их находили в болотах и старицах или же река выкидывала на отмель, давая возможность по-человечески проводить человека в последний путь. Ещё в семнадцатом у Ильи Никитина погибла невеста, вздумавшая в одиночку пойти к нему на пост и выкраденная бандитами. Тело её обнаружили деревенские собаки в логу неподалёку от села, притащили в посёлок. После этого Илья, прирождённый охотник, знавший тайгу как свои пять пальцев на руке, всё свободное время проводил в тайге, выслеживая и уничтожая лесных «волков», мстя за свою поруганую любовь. Помимо мести Илья не отставал от губернской жизни. Командовал отрядом в борьбе с колчаковцами и белогвардейцами, боролся с бандитизмом. Появление в селе Русских Галины Ивановны встревожило сердце Ильи и он безотчётно увлёкся её обаянием. После того, как её выбрали председателем, она сутками просиживала за работой. Помимо всего ей приходилось быть и партийным организатором и учителем в школе. Учились поголовно все, и молодые и старые. Начали строить дорогу на Черлак, там проходила дорога, связывавшая город Красноуфимск с Башкирией. Дело по строительству дороги шло медленно, тайга не хотела уступать. Город торопил с отправкой продуктов и одежды. Тогда решено было пробивать дорогу на Усть-Маш через Прямушку. Здесь лесной массив был поменьше и дело продвинулось. Тропинку расширили, убрали с дороги крупные камни и теперь можно стало ездить на лошадках. Позднее построили дорогу через Песчаный лог, там уже дорога получилась более полноценной, можно было ездить на машинах и тракторах. Илья теперь много времени проводил около Гали. Он сам не был болтлив и просто сидел где-нибудь в уголке, перелистывал привезённые из города с оказией газеты и журналы и слушал. Часто вызывался выполнять какое-либо поручение Гали, всё делал быстро и на совесть. Постепенно стал не заменимым помощником и советчиком в делах Гали. По вечерам Галина любила сидеть на берегу под тополями, любуясь последними отблесками вечерней зари на воде и слушая своё сердце, которое сладко тосковало по любви при воспоминаниях о Илье. Ах, как он сегодня смотрел на неё! Зародилась новая любовь, но скажи кто-нибудь об этом влюблённым, они бы почувствовали себя оскорблёнными. О каких таких чувствах может идти речь, коль страна, великая Россия в разрухе, ещё идут бои с интервенцией, ещё где-то царит голод и царствуют болезни! Всё личное тогда казалось мелким, суетным и преждевременным. Напряжение в стране никак не сказывалось на сельской жизни, люди здесь жили как бы в прошлом веке размеренно и спокойно. Когда-то было время, что даже войны обходили посёлок стороной, отсюда не брали в рекрута, не плакали вдовы по убитым мужьям, матери не оплакивали своих детей. Многие века люди села жили коллективно, одной большой семьёй, без какого-либо различия по полу и возрасту. Выбор каждого был священен. Здесь не мешали человеку думающему, даже дети старались не шуметь около. Здесь женщина могла работать на равных с мужиками на сенокосе, в кузнице, на строительстве. И в целом Галине Ивановне не пришлось ничего переделывать в устройстве посёлка. Да и сама она со своими новшествами очень гармонично вошла в сельскую жизнь. Все переделки заключались только в том, что нужны были постройки для хранения общественного имущества и расширения хозяйства. Помимо всего начали строительство домов для приезжих специалистов и хранилищ для овощей. Жители добровольно сдавали в колхоз излишки живности, зерна и овощей, несли одежду. Стар и мал выходили с песнями на колхозные работы. Это было время всеобщего душевного и физического подъёма людей. Много вещей было собрано для отправки нуждающимся и всё это надо было вывезти из села до наступления холодов. Барки и теплоходы пока не использовались, бандиты хозяйничали по всему руслу реки. Вся надежда была на лошадок.

Обоз сопровождали Галя и Илья, помимо того на каждую подводу полагалось по два стрелка охраны. Шли за обозом пёхом, не загружая лошадок лишней тяжестью. Галя украдкой посматривала на Илью и ловила себя на мысли о том, что хочет иметь от Ильи ребёночка, крикливого сопливого малыша и от такой крамольной мысли краснела до слёз, прикрываясь платком, словно боясь, что кто-либо посторонний прочитает её крамольные мысли и высмеет её. Понукая и поторапливая лошадок без особых приключений прибыли в город. В исполкоме обоз направили в район станции, там уже стояли машины для загрузки. Солдаты помогли очистить телеги, дали расписку о получении. Галина заглянула в партком, получила новые инструкции, пачку новых газет и журналов, удостоверения членов партии и комсомола. В исполкоме выдали школьные принадлежности. Обратно везли двух молоденьких девчонок; продавца с товарами для лавки и акушерку в медпункт. Врача общей практики и учителя не нашлось пока, пообещали содействовать к осени. На должность врача Галя решила поставить одну из местных Вед, то есть знахарку. По рассказам знала, что из-за болезней и трудных родов ещё в селе никто не умирал, если звали на помощь знахарку-веду.