Сценарист. Спецвыпуск. Сценарии Наны Гринштейн - Коллектив авторов

МАРТА (НАПРЯЖЕННО, НО СТАРАЯСЬ БЫТЬ НЕПРИНУЖДЕННОЙ): Алле? (ВЫДЫХАЕТ, СДУВАЕТСЯ) Васильпетрович… (ЗВОНИТ ГОРОДСКОЙ) Да-да, я помню, что обещала прийти в субботу… Но понимаете, я… Я отравилась. (ЗВОНИТ ГОРОДСКОЙ) Врача вызвала, конечно… В воскресенье? Не знаю. Ммм… Простите, Васильп… Да…

Городской телефон продолжает звонить. Марта напряжена, она нервничает, держит одной рукой мобильный у уха, другая уже лежит на трубке городского.

МАРТА: Да… А можно я… Да, конечно, завтра… (ЗВОНИТ ГОРОДСКОЙ) Васильпетрович, можно я перезвоню?.. Да-да, понимаете… Да, тошнит…

Марта, наконец, дает отбой на мобильном и одновременно хватает трубку городского. Но там уже короткие гудки. Не успела. Она обнимает трубку, из ее глаз брызжут слезы. Она плачет и слушает короткие гудки. Полоска света успела переместиться так, что теперь слепит ей глаза. Но она не обращает внимания.

ИНТ. КВАРТИРА МАРТЫ. КУХНЯ. ДЕНЬ

Марта, шатаясь, выходит на кухню. Свет из окна слепит ей глаза. Она щурится, и, немного привыкнув к свету, оглядывает неубранный стол. На нем с одной стороны – чашка с недопитым чаем, с другой – стакан в подстаканнике. Марта подходит, осторожно и нежно берет стакан. Обнимает его пальцами, держит, изучая подушечками пальцев выпуклости на подстаканнике – мчащийся куда-то паровоз, дымок, облака. Смотрит на дно стакана. Он почти пуст. На дне чаинки. Марта медленно и осторожно ставит стакан. Смотрит на стол. Две тарелки. Вилка с присохшими к ней какими-то крошками. Надкушенный кусочек хлеба с той стороны, где стакан. Сигарета без фильтра, недокуренная, в пепельнице. Марта берет эту сигарету. Нежно расправляет ее. Ищет зажигалку. Не находит. Находит спички возле плиты. Прикуривает. Затягивается глубоко, задерживает дыхание, закрывает глаза.

ИНТ. КВАРТИРА МАРТЫ. КОМНАТА. ДЕНЬ

Марта спит на диване. В неудобной позе, не раздевшись. Лицо ее тревожно. Но вдруг его освещает улыбка. Улыбка во сне, как у новорожденного ребенка. Непроизвольное сокращение мышц ее тридцатипятилетнего усталого лица.

ИНТ. ОГРОМНЫЙ АНГАР. ДЕНЬ

Ангар пуст. Огромный полированный металлический младенец по-прежнему в позе эмбриона висит в воздухе. Он начищен до ясного белого металлического блеска. Он открывает глаза.

ТИТР: МАШИНА ЛЮБВИ

НА ТИТРАХ:

ИНТ. УЮТНАЯ КУХНЯ. УТРО

Медленный отъезд от стола, за которым сидит Марта. Незнакомое место – полная противоположность неухоженному жилищу Марты. Уютная кухня с прекрасным дизайном всего. Красивые шторы нежно пропускают утренний свет. Все выдержано в пастельных тонах. Провансальский стиль. Идиллическое состояние. Марта сидит за столом и пьет кофе из маленькой красивой фарфоровой чашки. Никуда не торопится. Покой. Камера отъезжает, открывая все новые детали гармонично подобранного интерьера. Камера отъезжает, неожиданно кухня заканчивается, это выстроенный интерьер в магазине мебели. Марта продолжает пить кофе. Появляется Менеджер. Подходит к притолоке, нажимает кнопку – и утренний свет за окном гаснет.

ИНТ. МАГАЗИН. ТОРГОВЫЙ ЗАЛ. ДЕНЬ

Огромное светлое помещение со стеклянными стенами вместо окон полностью застроено макетами комнат – детских, гостиных, кухонь. Высокий этаж, поэтому видны только верхушки облетающих деревьев. Город где-то внизу. Переступая через пуфики, обходя тумбочки, по торговому залу движется пожилой мужчина – Генеральный директор (Васильпетрович). За ним спешат неухоженная, безразличная Марта и Наташа, женщина лет 35-ти, миловидная, с завивкой и оборкой на юбке. Васильпетрович, не оборачиваясь к женщинам, продолжает давно начатую речь.

ВАСИЛЬПЕТРОВИЧ: Нежность! Уют! Покой! Детские голоса! Тепло домашнего очага! Семейные ценности! Вы понимаете, о чем я? На носу весна! Скоро к нам придут мо-ло-до-же-ны!!! Вы понимаете? А мы? Что мы им предложим? Унылый прошлогодний хайтек? Нам нужна новая концепция! Надо задуматься! Надо!

Генеральный выруливает к рабочему столу, за которым – стеклянная стена, размашисто кладет широкую ладонь на чертеж.

ВАСИЛЬПЕТРОВИЧ: Я жду ваших предложений!

Генеральный задорно смотрит на женщин. Наташа испуганно молчит, Марте все безразлично.

ИНТ. МАГАЗИН. ДЕНЬ

Наташа и Марта возятся с интерьером детской. Марта молча рассаживает на полочке мишек Тедди. Наташа пытается повесить картинку. Но гвоздь выпадает. Она забивает его еще раз. Вешает картинку, но та висит криво.

НАТАША: Чего-то ты так неважно выглядишь, Мартусь. Почему не накрасилась?

Марта молчит. Продолжает рассаживать мишек.

НАТАША: И свитер этот на помойку надо выбросить давно.

Марта молчит.

НАТАША: Мартусь! Ты чего там приуныла? С Павликом, что ли, поссорилась?

Марта начинает плакать, обнимает мишку и садится на детскую кроватку. Наташа прямо с молотком присаживается к Маше.

НАТАША: Ну ты что, ты что… Успокойся, не плачь, а то глаза красные будут!

Наташа обнимает Марту, та кладет ей голову на плечо, рыдает. Обе не обращают внимания на то, что звенит какой-то звонок – это открылся магазин, заработали, зажужжали все кассы, включились все компьютеры у менеджеров зала. Наташа гладит Марту по голове, говорит, глядя в пространство, и явно не верит в то, что говорит.

НАТАША: Ну, Мартусечка, ну, успокойся, все будет хорошо, помиритесь, он вернется, еще ноги будет тебе лизать… Оближет всю, как миленький…

МАРТА: Не оближет… Понимаешь? Всё! Не об-ли-жет!!!.. Скажи, ну почему, почему так, что же это такое… Как же так может быть, чтобы вчера, вчера еще все было, а сегодня уже нет! Нет ничего! Вчера любил, а сегодня не любит!

Наташа вздыхает, продолжает гладить Марту по голове. Та рыдает в голос. Появляется невыспавшийся покупатель. Шокированно смотрит на обнявшихся Марту и Наташу с молотком в руке. Открывает рот, чтобы что-то сказать. Но Наташа, заметившая его, делает ему знаки глазами, чтобы помолчал. Марта, между тем, продолжает причитать.

МАРТА (ПРОД.): Куда же она девается, эта любовь? Куда она девается? Ведь если она здесь, вот тут вот исчезает, то где-то она же должна же тогда появляться, правда?.. Ведь должен же быть какой-то закон сохранения этой самой любви?!..

Покупатель, слушающий слова Марты, постепенно меняется в лице. Такое ощущение, что он и сам задается тем же вопросом уже который год.

НАТ. УЛИЦА ГОРОДА. ВЕЧЕР

Марта идет по улице. Валит густой снег. Все постепенно покрывается мягким белым покровом, на памятнике Пушкину – снежная шапка, на одиноко стоящем под ним пареньком с розами в целлофане – тоже. На пожухлой газонной траве шевелятся припудренные снегом полиэтиленовые пакеты. Марта идет мимо, отворачивается. Подносит к лицу руку, рассматривает снежинки на рукаве пальто. Снежинки медленно тают. Невероятной красоты узоры на глазах исчезают, растворяются. Снежинок много, и все они разные. Марта достает из кармана пачку сигарет, зажигалку. Закуривает под снегом, но снежинки пару раз гасят только начинающую разгораться сигарету. Наконец, затягивается. Дойдя до метро, останавливается, чтобы докурить. Стоит, ссутулившись, глядя в снежную круговерть. Марта худа, по ней трудно определить возраст. Ее лицо можно было бы назвать красивым, если бы не остановившаяся обреченность всех черт. Одета Марта почти по-мужски, она в брюках, коротком полупальто, на голове – вязаная шапка, можно сказать, вовсе без фасона. Из-под нее выбиваются волосы, не длинные, но и не короткие. Марта курит, смотрит на одинаковых прохожих, на снег, на Пушкина и беззвучно плачет. Можно подумать, что она плачет от того, что видит. Докурив, Марта бросает в снег окурок, он моментально гаснет с легким пшиком. Марта добивает его каблуком, всхлипывает и спускается в метро.

ИНТ. ВАГОН МЕТРО. ВЕЧЕР

Марта сидит, погруженная в невеселые мысли, и едва сдерживает слезы. И не замечает, что напротив нее сидит другая женщина – красивая, в дорогой шубе – но в таком же состоянии. Марта поднимает глаза вверх, чтобы слезы не вытекли, но из одного глаза предательски течет. У женщины напротив дрожит подбородок, нос краснеет. Марте уже приходится шмыгнуть носом. Следом шмыгает сидящая напротив женщина. Тут они замечают друг друга. Смотрят друг другу в глаза, понимающие глаза, полные слез. Слезы переполняют эти четыре глаза и текут по четырем щекам. Красные носы, судорожное дыхание. Женщины отводят друг от друга глаза и продолжают молча плакать. Сидящие вокруг пассажиры с опаской смотрят на них. Особенно растерян сидящий рядом с женщиной напротив Марты молодой паренек. Он смотрит то на сидящую рядом плачущую красавицу, то на сидящую напротив невзрачную плачущую Марту. Не выдержав зрелища, он, в конце концов, встает и уходит в другой конец вагона.

ИНТ. КВАРТИРА МАРТЫ. КОМНАТА. РАННЕЕ УТРО

Пять утра, за окном темно. Марта спит на кровати в одежде. Рядом с кроватью на полу пепельница, полная окурков. В тишину комнаты въезжает нарастающий ритм музыки, голоса, шум мотора автомобиля. По потолку едут полосы света, ломая интерьер, как шоколадную плитку. Женщина смеется, мужчина ей что-то отвечает. От шума Марта внезапно просыпается и подскакивает на кровати. Мутным взором смотрит куда-то перед собой. Садится, постепенно просыпаясь. Смотрит на часы. Звуки с улицы затихают. Марта берет телефон и набирает номер. Ждет. Трубку, видимо, не берут. Но Марта ждет, закрыв глаза и как будто перестав дышать, ждет довольно долго. И вдруг резко открывает глаза – ей ответили. Глаза Марты все расширяются и расширяются от того, что она слышит в трубке. Она открывает рот, хочет что-то сказать, но не может. И не успевает. Глаза гаснут. Марта убирает трубку от уха, смотрит на нее и обращается к ней.