Звезда полынь - Александр Астраханцев

Вячеслав. Добрый вечер, папа. Сегодня ты рано.

Павел Степанович. Привет. Спешишь?

Вячеслав. Да. Товарищ пригласил книги посмотреть.

Павел Степанович. Может, подождет? Хочу поговорить с тобой. Как у тебя с работой?

Вячеслав (тихо). Ты же уже знаешь? Я бросил работу.

Павел Степанович. В чем причина, можно узнать?

Вячеслав. Не хочу объяснять. Конфликт.

Павел Степанович. И что ж ты намерен? В университет поступать?

Вячеслав. Нет.

Павел Степанович. Учиться не хочешь, работать — тоже…

Вячеслав. Я хочу работать. Писать.

Павел Степанович (раздражаясь). Но это ж не работа! То, что ты пишешь, или там на гитаре бренчишь, никому не нужно и не интересно, кроме дебилов из подъезда. Заработай хотя бы сто рублей этим, и я поверю в твои способности. Мы с матерью, конечно, в состоянии тебя прокормить, но это будет безнравственно и с нашей, и с твоей стороны. Ты ведь уже взрослый человек.

Вячеслав (тихо). Не надо меня кормить.

Павел Степанович. Сиди, пиши вечерами, пусть это будет твоим хобби, а днем будь здоров трудись.

Вячеслав. Вечерами я и так занимаюсь.

Павел Степанович. Чем? Что-то я не вижу.

Вячеслав. Стараюсь совершенствовать то, что дала природа — разве это не дело?

Павел Степанович. У тебя на все есть возражения, причем самые демагогические. Вот куда ты сейчас? Сиди и занимайся.

Вячеслав. Я же сказал: меня ждет товарищ, я обещал. (Делает нетерпеливое движение, при этом раздается бряканье бутылок в сумке, которую он держит).

Павел Степанович (настораживается). А что у тебя там? Бутылки?

Вячеслав. Извини, пап, но я бегу! (Еще раз брякнув бутылками, он исчезает за дверью).

Павел Степанович (кричит, стоя в двери и глядя вслед ему). Вернись!.. Вот стервец, убежал!

В дверях появляется Валентина Васильевна.

Павел Степанович (кричит на нее). Вот твое слюнтяйство! У него бутылки в сумке — он же пьянствовать пошел!

Валентина Васильевна. Павлик, ну не надо так, успокойся! Пойдем ужинать. У него там сухое вино, я же знаю.

Павел Степанович. Знаешь? Он хранит дома, в тайне от нас вино? Вот до чего твое мягкосердечие доводит — он же в тряпку превращается, в слизняка! Такие, к твоему сведению, и кончают алкоголизмом, наркоманией и гомосексуализмом! Ты же знаешь, как я презираю такой тип мужчин!

Валентина Васильевна. Ну, успокойся, прошу тебя! Я знаю, ты сам для себя идеал, но не надо так третировать сына! Он хороший мальчик. Да, ему не хватает характера, его легко сломать — нам надо поддерживать его, а не воевать с ним!

Павел Степанович. Зря, зря я позволил тебе не рожать кучу ребятишек! Если один — неудачник, так хоть двое-трое остальных будут людьми, не так обидно за ошибку!

Валентина Васильевна. Не говори так про Славика, я тебя прошу! Никакой он не неудачник — он в самом начале пути, из него все еще может получиться. Пойдем, Павлик, пойдем ужинать. (Уводит его).

Сцена 8

Вспыхивает уличный фонарь в левой стороне авансцены. К нему быстро выходят слева возбужденные Вячеслав и Нина, некоторое время в течение диалога стоят под фонарем, затем не спеша идут по авансцене вправо в сторону скамейки.

Нина — юная девушка в светлых блузке и юбочке, которые настолько символичны, что руки ее, плечи, верхняя часть груди и спины обнажены, а юбочка едва прикрывает пах. На ногах у нее — белые босоножки на очень высоких каблуках и толстой подошве.

Вячеслав. Тебя что, так и зовут — Нинон?

Нина. Ну.

Вячеслав. Или все-таки — Нина?

Нина. Можно и так. Но «Нинон» — красивее.

Вячеслав. Слушай, божественное создание — как ты танцуешь! Как движешься! Училась танцам, что ли?

Нина. Не-а.

Вячеслав. А я, знаешь, сто лет на дискотеке не был. Какой серый маскарад! Столько отрицательной энергии выбрасывается!

Нина. Мне ничо, интересно.

Вячеслав. Ужасно смешные поскакушки. Часто тут бываешь?

Нина. Летом — каждый раз. А что еще делать?

Вячеслав. Ты знаешь, я в тебя втюрился, как в семнадцать лет! Твои каблучки прямо по сердцу прошли. Я на тебя пялился, когда танцевали, без зазрения совести, заметила?

Нина. Ну.

Вячеслав. Какой обворожительный образ порока! Ты просто богиня! Какой роскошный каприз природы — эти изгибы тела! (Он останавливается перед нею и бережно проводит ладонью по ее шее, плечу и руке).

Нина (легонько бьет его по руке). Но-но, не цапайся!

Идут дальше.

Вячеслав. Ты что, девственница — или притворяешься?

Нина фыркает.

Вячеслав. Молчание — знак согласия? Или сомнения?

Нина. Тебе-то какое дело?

Вячеслав. Нет, я не хочу оскорбить тебя — я просто не могу не дотронуться до твоих прелестей, я их трогаю — как художник кистью!(Зажигаясь до экстаза). Удивляюсь: насколько талантлива природа, единственный гениальный художник на земле; все остальные — копиисты! Глядя на тебя, хочется стать на колени, молиться, поверить в Бога!

Нина. Не пойму: что ты говоришь? Вроде, по-русски, а — непонятно.

Вячеслав (смеясь, порывисто целует ее). Простота ты моя божественная, я восхищаюсь тобой, можешь ты это понять? И так стараюсь говорить просто. Потерпи, ладно?

Нина. А я что делаю?

Вячеслав (озадаченно, про себя). М-да-а… Диалога не получается… Пойдем другим путем.

Доходят до скамейки.

Вячеслав (показывая на скамейку). Посидим? (Он садится первым, увлекает Нину за собой и сажает ее себе на колени). Вот так! Мерзнешь? Давай, согрею. (Обнимает ее). И, знаешь, милая, ты помолчи немного, а?

Нина. Изо рта пахнет, что ли?

Вячеслав. Ну что ты! (Целует ее снова). От тебя амброзия исходит. Просто, боюсь, разочаруюсь. Хоть час побыть счастливым.

Нина (досадливо фыркает, но с колен Вячеслава не слезает). На черта ты мне сдался, если на час? Что я тебе, прости-господи какая?

Вячеслав. Смею ли так думать, Нинон? Зачаруй меня, увлеки, чтоб я сдался — и я твой навсегда!

Нина. Как — «навсегда»?

Вячеслав. Так, как понимаешь.

Нина (помолчав). Твои шнурки, небось, классно живут?

Вячеслав. Родители? Да, если с бытовой стороны — всё устроено.(Усмехается). Представляю их лица… Охота замуж?

Нина. А тебе какое дело? Ты меня, вроде, еще не звал.

Вячеслав. Верно. Я условие поставил: зачаруй! Я устал быть один. Миллион жителей вокруг — и ни души, пустыня… А если дама открывает рот — оттуда жабы прыгают. А однажды — вот ей-богу, сам видел! — крокодил вылез.

Вячеслав. Девочка моя, светлячок ночной, почему ты молчишь? Тебя не научили говорить? Заколдовали? Что мне сделать, чтоб ты ожила — скажи мне! Я расколдую, сделаю невозможное! Я стану твоим Пигмалионом! Не может эта плоть быть тупой и грубой! Я научу тебя мечтать, слышишь? Ты будешь светиться разумом, радостью; ты у меня сиять начнешь!

Нина. Ну уж, скажешь тоже: сиять!

Вячеслав. Да, девочка моя, только поверь! Начнем прямо тут, а? Зачем тебе этот камень на лице? Освети ночь улыбкой!

Нина. Х-хэ, здорово! С тобой не соскучишься.

Вячеслав. Ты права — не соскучишься. Никогда!

Нина (ухмыляется). Знаем, чем кончается!

Вячеслав (потухая). Хорошо знаешь, да?

Нина. А твой друг Виталик — забойный мужичок. Такой прикольный — умора! Только вытыкивается.

Вячеслав (досадливо). Каждый, Нинон, вытыкивается в меру способностей. Но, чем злословить, давай скажем ему спасибо — он ведь нас познакомил.

Нина (помолчав). А ты — не женатик?

Вячеслав. Что, похож? (Справившись с досадой, начинает ласкать и гладить ее, постепенно возбуждаясь; Нина удерживает его руки, так что одновременно с дальнейшим диалогом у них идет борьба рук).