Боль для выживания - Оливер Грин

– Зачем ты это сделал?! – возмутилась девочка и в тот же миг ее глаза наполнились слезами.

– Я сказал, сейчас не время для игр!

Тогда Ева топнула ногой и, нахмурившись, быстрым шагом пошла впереди брата. Данил молча шел позади нее, он знал, что она была обижена, но он не придал этому значение. Он достал сигарету, чиркнул спичкой и снова закурил. Спустя минуту он услышал хлипанье, которое исходило от впереди идущей сестры.

– Ну и что ты плачешь? – невзначай спросил он.

– Я не плачу, – послышался тихий голос девочки.

– Я не дурак.

Тогда Ева остановилась и обернулась. Ее глаза были красными, а по ее белым щекам текли слезы.

– Ты никогда мне ничего не разрешаешь! Что в этом такого, если бы я его оставила?!

Даня вздохнул, сделал последнюю затяжку и выкинул сигарету в траву.

– Из-за этого грязного медведя ты сейчас устраиваешь истерики?! Что у тебя в голове?!

– Нет, не только из-за него! – нахмурившись, выкрикнула девочка.

– Не кричи, дура! Из-за чего ты плачешь, а? Тебе не додали конфет? Не подарили куклу-барби с розовым пони? Что, из-за чего?! Посмотри вокруг, посмотри, где мы! Сегодня – завтра мы можем умереть, а ты ноешь из-за чертового медведя!

– Сам ты дурак, понял!

После этих слов Данил сделал шаг к сестре, схватил ее одной рукой за свитер и чуть-чуть приподнял.

– Ты у меня вот тут уже сидишь! – указав пальцем на свою шею, произнес он. – Не знаю, получиться ли у нас добраться до лагеря, но, если у нас получиться – я оставлю тебя, и тогда наши дороги, наконец, разойдутся! – сердито добавил он, глядя в ее глаза, наполненные обидой.

– Я хочу к папе.

Тогда Даня отпустил сестру и, взглянув на небо, стал тихо смеяться. Это был не смех радости, он смеялся не потому, что ему было смешно – это был смех отчаяния.

– Почему ты смеешься?

Мальчик перестал смеяться и взглянул на сестру. Он долго стоял в безмолвии, глядя в ее наивные заплаканные глаза. В голубых глазах Даниила также были печаль и горе, которые разрывали его изнутри, но маленькая девочка не пыталась разглядеть в них его прожженную насквозь душу. Она не могла себе даже представить, что он может упасть духом, может заплакать, может обидеться, она не видела в нем того настоящего брата, душа которого давно уже была мертва, она видела в нем сильного человека, волевого и ответственного. Если бы Ева описала его в словах, Даня никогда в жизни бы не догадался, что речь идет именно о нем. Он ни во что не верил: не верил в будущее, не верил в себя, он считал себя трусом и был слаб. Если Ева строила планы на будущее, представляла, как они доберутся до убежища и будут жить без страха, то Данил не думал даже о следующем дне – ему было достаточно жить только сегодня.

– Данил! – дернув брата за рукав, сказала девочка.

Мальчик вышел из раздумий.

– Что?

– Почему ты смеялся? Что-то не так?

– Нет… все нормально… – произнес он и вдруг, в тот же миг, послышался крик неподалеку.

«Помогите! Кто-нибудь!»

Дети испугались и присели на колени, чтобы скрыться в высокой траве. Даня немного приподнялся и посмотрел в ту сторону, откуда доносился женский голос – в ста метрах от них, ближе к деревьям, стоял трактор. Голос раздавался именно с его стороны, но мальчик никого там не видел, вероятнее всего, незнакомка находилась за трактором.

«Помогите!» – снова раздался отчаянный голос женщины, в котором можно было услышать нотки дрожи.

Данил опустился ниже к земле и взглянул на сестру, которая смотрела в сторону шума и была напугана больше, чем он.

– Что будем делать?! – сказала девочка и крепко схватила его за рукав.

Даня снова посмотрел в сторону трактора и, схватив Еву, поднялся на ноги.

– Быстро-быстро! – прошептал он и потянул ее в другую сторону, подальше от незнакомки.

Дети побежали вперед. Ева не успевала за братом – она падала через каждые пару метров, но мальчик поднимал ее и снова тянул за собой. Через полсотни метров посреди высокой травы стояла сгоревшая машина – дети спрятались за ней. Ева села на землю и прислонилась спиной к корпусу. Данил выглянул из-за машины и посмотрел по сторонам – врагов поблизости не было.

– Зачем она кричит?! – закрыв уши руками, спросила Ева.

Незнакомка молила о помощи, не переставая. Даня боялся выйти из укрытия, потому что за женщиной могли прийти, а если дети выйдут на открытое поле не вовремя, то их тоже могут заметить. Поэтому он лишь наблюдал и слушал, дожидаясь врагов, чтобы знать, с какой именно стороны они придут, тогда он будет знать в какую сторону им бежать.

Вдруг Ева подошла к нему с боку и схватила за руку.

– Спрячься! – скомандовал мальчик.

– Давай поможем ей.

– Нет!

– Но она просит о помощи!

Даня оттолкнул сестру от себя и указал пальцем на землю, чтобы она обратно села за машину, но Ева не послушала брата.

– Ей нужно помочь! – громко сказала она.

Тогда Данил подошел к ней и, прижав к машине, закрыл ладошкой ей рот.

– Если хочешь сдохнуть, иди и помоги! А я еще поживу! – гневно произнес он и убрал руку от ее губ. – Это может быть ловушкой, пойми ты уже наконец – этот мир опасен и я не папа, чтобы защищать тебя!

Тогда Ева села на землю, прижала колени к груди и обняла их руками.

Даня снова подошел к краю машины и стал осматриваться, слушая мольбу женщины.

– Мы просто будем ждать? – спросила девочка.

– Да, – не оборачиваясь к сестре, ответил мальчик.

– А если никто не придет, мы поможем ей?

– Нет!

– А если совсем никто не придет, никогда… мы поможем ей?

Мальчик вздохнул и закатил глаза.

– Нет, не поможем!

– Папа бы помог.

Тогда Данил взглянул на нее и промолчал.

Когда прошло около десяти минут, Ева не выдержала: она поднялась на ноги и побежала изо всех сил в сторону трактора, но Даня быстро догнал ее. Он схватил ее под руки и потащил обратно к машине. Ева стала вырываться из его хватки, требуя отпустить ее, но Данил донес ее до машины и, поставив на землю, закрыл ей рот.

– Ты что, дура, делаешь! – крикнул он.

Девочка увернулась от него и сделала несколько шагов в сторону.

– Никто не пришел! Мы должны помочь! – крикнула она.

– Закрой свой рот! – прошептал Даня и попытался схватить ее, но девочка снова увернулась от него.

– Папа бы помог!

– Не помог бы!

– Помог! Он смелый, а ты трус! Я сама могу помочь! – сказала она и, обойдя брата, быстрым шагом направилась в сторону трактора, но тот снова остановил ее.

– На кой черт она тебе?!

– Может она хороший человек, как мы…

– Хороших людей не бывает!

– А вдруг она чья-то мама!

Даня замолчал, когда заметил глаза сестры, наполняющиеся слезами.

Ева не боялась людей так, как Данил. За все эти непростые годы им попадались много плохих людей, но, помимо плохих, были и хорошие. Она не утратила веру в человечность, как Данил, может, потому, что она еще не видела тот ужас и ту грань жестокости, которые видел Даня.

– Это может быть ловушкой, даже если это не ловушка, может, эта женщина убивала людей и теперь она ранена, если это так, тогда так ей и надо! Нелюдям я не буду помогать!

– Но мы – то люди, – сказала Ева, наивно глядя брату в глаза.

Мальчик промолчал.

– Пожалуйста, Дань. Туда и обратно, быстро.

Тот глубоко вздохнул и посмотрел в сторону незнакомки, а затем по сторонам. Он подумал, что, может быть, если он поможет той женщине, то она сможет присоединиться к ним, по голосу она казалось взрослой, а взрослый человек в их маленькой компании мог бы пригодиться.

Данил присел на колени возле сестры, чтобы видеть ее глаза, и сказал:

– Я пойду один, ты стой здесь и не высовывайся!

Ева кивнула, после чего тот направился к трактору. Вышел из-за машины и изо всех сил побежал к незнакомке, глядя себе под ноги. Он обошел ржавый трактор и увидел виновницу всего. Черноволосая, худая женщина, лет сорока сидела к нему спиной и, плача, держалась за правую ногу.

– Эй! – сделав шаг к ней, произнес Даня и направил на нее пистолет.

Женщина обернулась: она увидела до смерти напуганного мальчишку с трясущимися руками. Данил осмотрел ее грязное заплаканное лицо и рваную одежду. Вскоре его взгляд упал на окровавленную штанину ближе к дырявому ботинку.

– Помоги! – прошептала женщина, боясь, что ребенок выстрелит.

Мальчик убрал пистолет и присел возле нее. Ее нога была зажата капканом, который раздробил ее ногу до голени. Осмотрев ногу, он заметил цепь, которая уходила в землю – она была для того, чтобы животное, пойманное в капкан, не смогло сбежать.

– Помоги мне вытащить ногу! – дрожащим голосом молила женщина.

Данил посмотрел ей в лицо: ее зрачки были сильно расширены, что означало наличие болевого шока, а ее лицо было очень бледным из-за потери крови. На земле была большая лужа густой крови, которая не успевала впитываться в грунт.