Сотерия - Яна Бендер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так я должна продолжать твое псевдолечение?
– Я хочу тебя видеть в том мире. Как ты поняла из этого сна – ты единственный человек в реальности, который, для меня, обладает цветом.
– Я сделаю всё, чтобы вытащить тебя из твоего состояния.
– О каком состоянии ты говоришь?
– Ты…здесь…заперт. Я помогу выбраться тебе наружу, понять все преимущества реальности…
– Знаешь, – он опустился на пол октавы ниже и его тембр стал глубже, – не могу поверить, что ты по-прежнему хочешь остаться, потому что теперь я знаю, что испоганю тебе жизнь. Лучше оставь меня, ведь я могу причинить тебе боль.
– Я останусь, с твоего позволения, и постараюсь защитить тебя от жестокости врачей…
– Спасибо тебе, – он ласково улыбнулся, но для меня это было как-то чуждо, привыкнуть к его эмоциям мне еще только предстояло в будущем.
– Я могу идти? – решила закончить я нашу странную беседу.
– Можешь. Приходи сюда, когда у тебя появятся вопросы или, если ты устанешь от черно-белой действительности.
Я встала со скамьи, пошла по направлению к усадьбе, затем обернулась и снова увидела бесцветный мир в контрасте с его – цветным.
14.47.
Я проснулась и посмотрела вокруг. Палата была пуста, но в паре метрах от меня спал Герман.
«Интересно, – подумала я, – этот сон мы видели оба или только у меня такие странные представления об онейроидном синдроме?»
Я спустила ноги на пол, сунула их в ботинки, застегнула молнии. Расправив футболку, я встала с кровати и подошла к своему подопечному. Он улыбался во сне.
«Что же ему снится?» – возник вопрос в моей голове.
Часы показывали «без десяти три». Я, сонно потянувшись, вышла в коридор и посмотрела по сторонам. Здесь не было ни души.
«Действительно, – прошептала я, – черно-белая реальность».
Я пошла в каком-то направлении, наткнулась на дверцу с буквой «Ж», зашла внутрь, умылась и вытерла лицо и руки бумажными полотенцами. Окно в этом помещении было открыто и веяло прохладой.
Я снова вышла в коридор и минут десять бездумно скиталась по клинике, пока не нашла комнату «Для персонала». Постучав, я открыла дверь и прошла внутрь.
– Ох! Мы думали, что это Филин! – воскликнул один из санитаров.
Ваня подвинулся к краю дивана, уступая мне место посередине, между ним и Валерой.
– А кто такой «Филин»? – поинтересовалась я, садясь между коллегами.
– Филин? Ты, серьезно, не знаешь? – засмеялся веселый блондин, сидевший на подоконнике, куря в открытую форточку. – Это наш главврач. Он кажется очень умным, но на самом деле всех пациентов кормит сульпридом и в ус не дует.
– Он и Германа им «кормил»?
– Было время! – ответил мне Ваня.
– Ему же нельзя этот препарат! Основным противопоказанием является агрессивное поведение!
– А ты ему это скажи! Он, наверное, хотел, чтобы этот псих поубивал тут всех нас! – подхватил Валерик.
– Он не псих! – возразила я.
– По всем признакам – псих!
– Ну, – усмехнулась я, – назови, по каким!
– Я не медик! Но то, что он кидается на людей – уже о чем-то говорит!
– Это говорит о том, что и абсолютно здоровый психически человек, попав в психушку, стал бы агрессивным!
– Тебе виднее. По крайней мере, из нас двоих – только у тебя есть диплом медсестры и два курса института за плечами.
– Вот именно, – подтвердила я и встала с дивана. – Пойду я, а то накурено тут у вас.
Я вышла из комнаты и перевела дух.
«Он не псих!» – вертелось в голове.
Как я могла доказать обратное? Только вылечив его от всего. Но как? Ответ сам вдруг всплыл в мыслях. Он сам сказал мне во сне, что мне нужно делать.
15.08.
В моем кабинете было тихо и пусто. Я открыла окно, обхватила пальцами металлические прутья, словно мне ужасно не хватало воздуха, и прислонилась лбом к решетке, которая ограждала обитателей этого заведения от прыжков со второго этажа.
Через несколько секунд, отойдя от своего странного состояния, я достала историю болезни своего подопечного и перелистала еще раз.
В дверь постучали. Я попросила войти, и на пороге показался Ваня. На вид ему было лет двадцать пять. Высокий, сильный, симпатичный… Темные волосы, гладковыбритые щеки, голубые глаза. Все бы ничего. Но он был совсем мальчишкой, несмотря на то, что был немного старше меня.
Мне всегда нравились мужчины: чтобы разница в нашем возрасте лет десять, мужественный, взрослый, ответственный. Всегда хотела, чтобы относился ко мне, как к ребенку и заботился обо мне, а я дурачилась и заставляла бы его тем самым улыбаться…
Я предложила санитару сесть. Он занял место у стола напротив меня и смущенно улыбнулся.
– Ты по поводу Германа? – спросила я.
– Нет. Не совсем.
– Что же тогда?
– Видишь ли, завтра – суббота…
– И?
– Обычно с Германом на выходные остается Валера, и я освобождаюсь…
– Так, давай сразу к теме.
– Может, сходим с тобой завтра куда-нибудь?
Я потеряла дар речи. По правде говоря, я не хотела никуда с ним идти. Я вообще никуда не хотела идти, и это даже не зависело от моего спутника. В моих планах на выходные было – зарыться в плед, поскольку метеорологи обещали холода посреди лета, и литрами пить горячий чай с лимоном и медом, смотря «Титаник» или еще какую-нибудь любовную ересь.
Еще больше я не хотела обидеть Ваню, который, по-видимому, совсем отчаялся в поисках девушки, являясь санитаром психиатрической клиники.
Что делать – я не знала. Пришлось импровизировать на ходу.
– Ваня, понимаешь, я хотела в эти выходные поехать к родителям…
– Да, конечно… Извини, что потратил твое время.
– Послушай, – остановила я его, когда он собирался покинуть кабинет, – моя однокурсница этим летом очень грустит. Ей не мешало бы развеяться. Давай я позвоню ей сейчас и, если она согласится, я дам тебе ее координаты.
Он радостно заулыбался и оставил меня одну.
«Да…совсем затосковал парень».
Я нашла в телефоне номер Насти Макеевой и позвонила ей. Она тогда обиделась на очередного парня, в которого была влюблена, но не получала в ответ ничего. Теперь она искала новую жертву, которую могла бы любить и страдать
Когда я ей предложила прогуляться с Ваней, она сразу же согласилась (в этом я не сомневалась). Я записала на бумажке ее номер, имя и отложила в сторону, подумав, что потом отдам этот листок санитару.
Настя не отличалась особым интеллектом, поэтому
