Падеспань - Ростислав Жуков

Не со всеми, конечно, дело обстояло столь плохо.

В столовой мы избегали садиться за один стол с Радостником. За стол усаживалось шесть человек. Еды, как правило, давали много, плусы всё не съедали и, зная, что мы русские, отдавали нам оставшиеся в бачке суп, тефтели, сосиски или что там ещё, а также всякие десертные сырки и апельсины. Радостник же сидел до упора; что не съедали другие, съедал он, в то же время протестуя, когда мы хотели положить добавки себе, а оставшиеся на столе апельсины и сырки распихивал по карманам. За это мы с сарказмом назвали его Радость Наша, или Радостник. К нам он при всём том относился с некоторым интересом и как-то спросил, не большевики ли мы; к нашему изумлению, мы услышали от него, что он два раза был в Москве на Красной площади. Очевидно, пребывание в Советском Союзе и сказалось впоследствии на его психике.

Теперь – о наших табачных «спонсорах» и собеседниках в «Сан Исидро».

Дон Висенте Хименес. Этот хромой старик с костылём и в очках имел строгий и крутой нрав. Он мало с кем общался, тем не менее проявил к нам интерес. Хотя мы его о том, как правило, не просили, он угощал нас сигаретами «Фортуна» по нескольку раз на дню, а один раз даже дал денег на целую пачку. Опять-таки без нашей просьбы – если бы мы попросили у него денег, он бы наверняка не дал. Также он иногда давал монеток и посылал нас к кофейному автомату, чтобы мы принесли кофе ему и нам. Он подолгу беседовал с нами – мало кому он разрешал сесть за занятый им в салоне столик – и настолько проникся к нам доверием, что показал нам, в числе прочих документов, свою банковскую книжку, из которой мы узнали, что ему платят пенсию немногим более 50 тысяч песет в месяц (что в несколько раз меньше средней испанской заработной платы).

В прошлом дон Висенте Хименес был моряком на торговом судне и посетил многие страны Европы вплоть до Финляндии и Эстонии. В России он не был. Из альберга он выходил только раз в месяц – за пенсией.

В тот день, когда мы навсегда покидали «Сан Исидро», дон Висенте душевно попрощался с нами и подарил тысячу песет, что для нас тогда, на полном безденежьи, было как манна небесная. Вот какой прекрасный человек дон Висенте Хименес.

Ираки, кубинец и голубец. Иракец, живший в альберге, тоже иногда угощал нас сигаретами. Ираки, то есть по-испански «иракец», был плус абсолютно невыразительный. Вечерами он, как и все, сидел в салоне, курил, тупо смотрел в телевизор и чесал своё брюхо. Тогда мы с Шоссом сидели без гроша, и он, несомненно, зная о том, мог бы сообщить нам о возможности устроиться продавать благотворительную газету «Фарола», которую он, как мы узнали впоследствии, продавал.

Один из кубинцев, старый и хромой, тоже иногда беседовал с нами и раз в день давал сигарету «Дукадос». Пенсию он получал всего 30 тысяч в месяц. Как и дон Висенте, он никуда не выходил из альберга. Во время разговора с ним я как-то, чтобы его повеселить, сказал расхожую фразу:

– Куба – си, янки – но.

– Американцы – собаки, – помолчав, без улыбки сказал старый кубинец.

Голубец, молодой испанский плус, которого мы назвали так потому, что он носил голубую рубашку, а не в связи с чем-то ещё, тоже нас выручал. Он был «кухонным придурком», то есть, вместе с несколькими другими плусами, носил еду с кухни в лазарет. (Однажды мы с Шоссом по просьбе персонала тоже таким образом «придурялись»). Особенно щедр он бывал выпивши, что с ним иногда случалось.

Персонал. Из работников альберга – я имею в виду уже не плусов, а персонал – с особой симпатией относился к нам Самуэль, высокий весёлый испанец лет 25. Он, хотя сам не курил, стрелял для нас сигареты у своих коллег. Самуэль с интересом расспрашивал нас о России. В частности, он, как и «наш» первый полицейский, задал нам вопрос, есть ли у нас намерение остаться в Испании. Конечно, он спросил это просто из любопытства. Ведь действительно не совсем ясно, что делают двое русских туристов в мадридском приюте для бедных, и какие у них планы.

С Самуэлем обычно дежурила также очень добродушная девица. Как её зовут, мы не знали. Запомнился нам ещё, как мы его прозвали, Жирняк – молчаливый плотный испанец средних лет. Когда он заступал на дежурство, то немедленно вызывал Шосса по трансляции на вахту, где давал ему указание переселяться с матрасом и всем барахлом в другую спальню. В следующий раз Жирняк снова вызывал Шосса, и тому приходилось перетаскивать всё обратно. Неясно, с какой целью. Однако в конце концов Жирняк переселил Шосса туда, где жил я, и больше его не трогал.

Кроме «белохалатников», в альберге работали также монашки, всегда ко всем приветливые и добрые. Они разносили еду в столовой, ухаживали за больными и вообще принимали самое активное участие в жизни альберга.

О доброте персонала говорит один случай. Как-то раз один плус явился из города пьяный и во взвинченном состоянии. Он начал скандалить с одним молодым кубинцем; тот оказался парнем горячим; в итоге возникла драка; дерущихся прибежал разнимать работник альберга. Кубинца оттеснили, тот же, бухой, набросился на работника и даже содрал с него галстук. Плуса увели на вахту. Там его пробовали увещевать монашки, на что плус нехорошо отозвался как о них, так и о религии вообще, равно как и об альберге «Сан Исидро». Плуса выперли вон, однако на следующий день пустили жить опять.

Как испанцы относятся к русским. Когда мы только появились в «Сан Исидро» и ожидали очереди на приём к асистенте сосиаль, слух о том, что в альберг поселили двух русских, уже начал распространяться среди плусов, и я слышал, как одна женщина возмущённо спрашивала у Мерседес: «Что? Двое русских?!». Очевидно, она была недовольна тем, что Испания, страна не столь богатая, чтобы обеспечить крышей над головой всех своих граждан, вынуждена содержать ещё и иностранцев. Мерседес тогда её вежливо успокоила, объяснив суть дела.

Никаких конфликтов за время нашего пребывания на Пасео дель Рей между нами и остальными плусами не произошло. Испанские и иностранные плусы относились к нам совершенно спокойно (хотя между собой иногда очень громко ругались, я слышал – они решали свои проблемы), а некоторые даже пытались нам чем-то помочь.

Забегая вперёд, могу сказать, что и за всё двухлетнее моё пребывание в Испании я только два раза слышал адресованную мне фразу насчёт того, чтобы я убирался из страны.

Интересно, что в одном из этих случаев ругань исходила от пьяного румынского цыгана.

Во втором случае испанец, бармен на Сан Бласе, сказал мне: «Поляк, уезжай в свою Польшу!».

Читатель скажет, что эти случаи как-то не вполне относятся к делу. В первом случае румынский цыган – сам не испанец, и посылать автора из Испании – не его «компетенция»; во втором случае, вроде, всё верно, да автор-то не поляк.

Но, однако, вот и весь мой на этот счёт негативный за два года опыт.

Русских в Испании до сих пор очень мало – по крайней мере так было в 1995 – 1996 годах. Они изредка встречались в крупных городах, а также на курортах.

Как известно, дипломатических отношений между Испанией и СССР не существовало с 1939 по 1977 годы. Поэтому с русскими большинство испанцев никогда не встречались, и русские для них – абсолютно неизвестная нация.

Не встречал я и ни единого испанца, который бы хоть немного говорил по-русски. (Шосс, вроде, встречал одного-двух, и всё).

Конечно, испанцы знают, что существует Россия, и что когда-то был такой Советский Союз; все знают, что такое Москва; что касается Ленинграда – Санкт-Петербурга, то такой город известен уже далеко не всем; назвать ещё какие-то российские города могут единицы.

Польша и Россия зачастую сливаются в представлении испанцев воедино; поляков в Испании значительно больше, чем русских, и некоторые испанцы считают, что поляки и русские говорят на одном языке, да и страна у них как бы одна и та же.

Испанцы вообще крайне слабы в географии. Они знают то, что находится рядом с Испанией: тут Португалия, там Франция, за Францией, кажется, Германия, да и то наверняка не известно, ну, а что за Германией – один Бог знает.

Про Россию испанцы знают, что:

В России очень холодно.

В России в связи с этим все поголовно пьют водку.

Россия имеет сильную армию.

Горбачёв был хороший президент.

Это, как ни странно, вроде, и всё. (И прежде чем делать какие-то выводы, опросите какое-нибудь количество граждан России на предмет того, что они знают об Испании – или о какой-нибудь другой стране).

Я много раз беседовал не только с плусами, но и с «нормальными» испанскими гражданами: в первую очередь у меня всегда спрашивали, верно ли, что в России очень холодно и даже бывает, страшно подумать, 20 градусов ниже нуля. При этом они категорически отказывались верить тому, что в России зимой бывает —40° и ещё холоднее.