Разыскания об Изначальной Руси. (Тетрадь 1-Далее за Манифест) - Лев Исаков

Как то не принимается в расчёт, что славяно – россы, «хлебники» связанные своими полями, принципиально отличны и от ариев – «коровятников», и от «овцеводов», скифы они, монголы или гунны; и от «свинарей» – германцев, цикл хозяйственного оборота которых с разным энтузиазмом топает – хрюкает – блеет – мычит вместе с ними. Для земледельца доступна только «миграция» в форме бегства с подселением или в самопродажу за кусок хлеба…

Иной подход, выводящий Древнерусское общество из автохтонного субстрата, преимущественно Приднепровья, развиваемый в теоретическом плане Б.А.Рыбаковым в 1940—1960-е годы, к сожалению был свёрнут: по установлению неславянского характера – при декларируемых от плохой игры некоторых элементов сходства – Трипольской (2 тыс. д.н.э./иллиро-фракийцы), Зарубинецкой (3 век д. н. э. —2 век /индо-иранцы), Черняховской (2—4 в./готы-германцы) культур, умозрительно положенных в основание теории; утверждению воззрения на славянский характер только Волынцевской культуры в этом регионе. Показалось, что препятствие следованию линии автохтонизма непреодолимо – работы в этом направлении прекратились и особенно на теоретическом уровне; лопаты по прежнему копали уже в унисон с миграционными постулатами – материал теперь интерпретировался под этнографию вильцев, сорбов, слезян.

Проблема оказалась всецело в руках МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИ УБЕЖДЁННЫХ миграционистов – евроманов типа Клейн – Петрухин – Машинский. Или ни видящих иной картины в возникшем калейдоскопе лингвистического, археологического, этно – фольклорного материала подобно О. Трубачёву и В. Седову, следовавших своим наблюдениям над источниками – и не замечающих, что они влекутся только их наличным состоянием; и о том, что оно именно наличное свидетельствует какая – то неустранимая спорность, не рождающая истины.

Следует признать, неоригинальная как теоретик и недаровитая как полевой археолог литовка М. Гимбутас возобладала над историографическим ареопагом Российской Академии Наук, и единственно своей принципиальной твёрдостью в отстаивании восточно – европейского автохтонизма «балто – славянской языковой общности 3—2 тыс. д. н. э.»; как следствие, она сейчас наиболее цитируемый в мире автор по славяно – русскому этногенезу при том, что все составляющие её «теории» не более чем доступно – популярное изложение содержания полевых и теоретических работ Брюсова, Рыбакова, Третьякова и проч. цензового состава российских историков первой половины 20 века., в целом Национальной школы Российской Археологии и Этнологии, оформившейся к 1900 годам и утвердившейся к 1950-м. Затруднительно даже выделить кого-либо из этой замечательной плеяды исследователей, с разных сторон открывавших обозрению Исторической Науки её новый историографический континент – Евразию. Увы, в наличии возникшей неопределённости – впрочем и оглядки на Миграционное Поветрие, охватившее в 1920—1940-е годы западных коллег – это не стало той выдержанной основой, которая помогла бы ориентироваться в возникшей ситуации. Случилось то, что случилось: западные исследователи, пережив миграционные влечения, несколько диковатые в расписанной Европе, если не вертеть её Берлинским или Римским циркулем, повернулись к автохтонизму и много – много позаимствовали из русско – советского опыта – отечественные, шельмуемые за «автохтонизм» квасными изоляционистами демо – дилетантской сворой, рассеялись аки дым… Немало тому способствовала какая-то непонятная неприязнь московских историков к Б.А.Рыбакову, по общему убеждению ведущему лидеру советской исторической науки 1960—80 гг.; неприязнь, принимавшая почти патологические формы у В. Седова и А. Формозова – причин тому я не знаю… Впрочем, и в 19-м, и в 20-м веке сколь же много раз оправдывалась для русских поговорка: что имеем – не ценим; потеряем – плачем…

Из чего, и в отношении чего должен оформляться новый взгляд на русско – славянский этногенез, заявляемый пока в отношении Древнерусской народности кануна и начала оформления её в государственно – политическое тело, субъект исторического – чем не стали большинство известных народностей и народцев планеты?

2.Постоянные, уже не менее 150 лет, неудачи привязки славяно – русской аттестации к каким-либо археологическим культурам Центральной Европы на линии Балтика – Адриатика, существовавшим ранее 6 в. и Пражско – Корчевской культуры сами по себе поднимают вопрос о принципиальной ошибке назначения региона генезиса славяно – русского этногенеза по современной картине территориального распределения языковых семей, совершаемой в следовании традиции средневековья по днесь; о реальности не генезиса славянских народов в этом районе, а о его «славянизации» в достаточно позднее время, не ранее 5 века; признание славянского субстрата на территории от Днепра до Эльбы, Саксонского Леса и Баварских Альп следствием мощного миграционного потока, открытого смещением германского варварского мира за Эльбу как следствие гуннского нашествия 375—454 годов, забросившего вестготов с Днестра в Испанию, вандалов с Одера в Африку, бургундов с Вислы в Галлию; переместив восточную границу германского мира с линии Дон – Припять – Висла на линию Эльба – Саксонский Лес – Венский Лес…

3.Надо наконец гласно вывести из научного оборота миф о т.н. «балто – славянской языковой общности»: немало поколебленный ак. О. Н. Трубачёвым, данными лингвистики установившим очень поздние, в эпоху железного века, т.е. не ранее второй половины 1 тыс. д.н.э. языковые контакты славян и балтов; и окончательно ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНО ПОХОРОНЕННЫЙ средствами ДНК-генеалогии профессором А. А. Клёсовым, установившим:

а).генетическое родство «балтов» (пруссы, литовцы, латыши) с финно – угорским антропологическим компонентом носителей гаплогруппы N1C1;

б).выделение «балтов» из финно – угорского генетического массива во 2 тыс. д.н.э., отмеченное появлением новой гаплогруппы N1C1—L550.

Как следствие, возникает вопрос о смене языка финно-угорской группы у «финно – балтов» на язык индоевропейской группы у балтов. Два обстоятельства в этой проблеме существенно важны для целей изучения славяно – русского этногенеза:

а). Переход будущих балтов на индоевропейские языки происходил в виде усвоения его индоарийской формы: в этом смысле балто – литовский наиболее близок к классическому санскриту Древней Индии – естественно полагать и длительную территориальную смежность финно – балтов и индоариев, но при этом ограниченную периодом конца 3—сер. 2 тыс. д.н.э., когда индоарии ушли в Индию;

б). Но второе место по близости к санскриту среди индоевропейских языков занимает великорусский, что также полагает какую – то историческую территориальную смежность в тех же временных рамках, если увязывать выделение группы славянских языков во 2-м тыс. д.н.э. и уход индоариев в Индию не позднее 1200 года д.н.э…

Нам достаточно много известно о генезисе финно – угров в 4 тыс. д.н.э. в районе Алтая и последующем миграционном дрейфе на запад по полосе лесостепи с выходом к Финскому заливу в 2 тыс. д.н.э., где они окончательно поделились на финно – угорскую Северо-Балтийскую и балтскую Южно – Балтийскую общность.

Нам в целом известно, что в своём движении они скользили по северной окраине Индоевропейского Степного мира той поры; пребывавшего к 2000 году от Карпат до Минусинской котловины – и восприятие финно – балтами индоевропейских языков ИМЕННО В ИНДОАРИЙСКОМ ВАРИАНТЕ положительно решает вопрос о наличие индоарийского субстрата наряду с индоиранским в Великой Евразийской степи, как бы не изощрялись эквилибристы от филологии Топоры – Ивановы это опровергнуть.

Нам НИЧЕГО НЕ ИЗВЕСТНО о месте генезиса славяно – русских этносов, кроме одного факта, относящегося более к Балтской языковой общности: терминологию железного века они переняли от славян, при том, что находились в состоявшемся виде в выразительной близости от центров Латенской и Гальштадтской культур (кельты), Ясторфской культуры (германцы), а готское переселение 1—2 века прошло прямо в протяжку западной и юго – западной границы их расселения (если конечно «рассудку вопреки, наперекор стихиям» следовать канонической версии Иордана – баснописца готских королей, приплывших из Скандинавии на трёх лодках в устье Вислы и от того уж промаршировавши до Крыма и Дона). К замечанию в скобках: г-да германисты вкупе с собратьями скандинавистами, Т. Джаксон и проч, ГДЕ ВЫ ВЫЧИТАЛИ В СКАНДИНАВСКИХ ИСТОЧНИКАХ ТАКИЕ СТАТУСНЫЕ ИМЕНА – ТИТУЛЫ ГЕРМАНАРИХ, АЛАРИХ, ГЕЙЗЕРИХ, ТЕОДОРИХ, немедленно исчезнувшие в обороте Евразии по крушению Готской державы Амалов; при том, что готский субстрат сохранился в Северном Причерноморье до 13 века? Разве не очевидно, что это всё северо – германцы, почти те же, что с фишками Кимвров и Тевтонов искали Рима во 2 веке д. н. э.?…Теперь во 2-м веке вспоровшие европейский варварский мир по диагонали Море Северное – Море Чёрное… Коли в недостатке образования, ПРОСВЕЩАЮ, ЧЁРТ БЫ ВАС ПОБРАЛ, «КАНДИДУТКИ» С «ДОКТОРИШКАМИ», что титул РИХ/РЕКС/король появился в военно – бандитско – демократической Скандинавии только с принятием христианства: до того были атаманы – конунги.