Замри и прыгни - Наталья Нечаева

— В «Ладушки»? — Развернувшаяся от машины Зоя остановилась. — Зачем нам в «Ладушки»?

— Ох, я же тебе не сказала! — хлопнула себя по лбу Маргарита. — Черный договорился, встреча у нас там, в отдельном кабинете. Званый обед по поводу. То есть начнут они без нас, втроем, а мы подтянемся.

— Почему именно в «Ладушках»? — вдруг заупрямилась Зоя. — Что, в городе ресторанов мало? Я не хочу в «Ладушки»!

— Поздно уже переигрывать. Да и какая разница? Нам оттуда слинять проще будет, а нашим, накачавшимся, — а Лева их точно накачает, — наоборот, сложнее. Скорее всего, и ночевать там останутся, в нумерах. Черный по этой части мастак.

— Ритуль, — Зое неожиданно стало очень не по себе. — Я не хочу туда… Попроси Леву…

— Не выдумывай! — махнула рукой подруга. — Не бойся, Карелина там не будет. Да, даже если и будет, нас он не увидит. Все, пока, до встречи!

— И вам всего хорошего, — улыбнулась Зоя врачам, выходящим из бухгалтерии.

Четыре человека из тринадцати, подавших вчера заявления об уходе, пришли за расчетными листками. Остальные, как оказалось, уже в офисе побывали. Замглавбуха, она же кадровик, лишь всплескивала руками:

— Как же мы теперь, Маргарита Романовна? И ведь даже на две недели никого не задержать, семеро — по уходу за ребенком, остальные — по состоянию здоровья, и справки приложены… Вот Андрею Андреевичу-то сюрприз будет!

— А сам-то он где?

— Не знаю. Не приходил и не звонил.

— А нам тут все телефоны оборвали, — встряла главбух. — Какие-то срочные перечисления требуют по договорам. Вроде он обещал сегодня расплатиться, а мне ничего не сказал. Да и денег в банке совсем нет. Как людей рассчитывать будем, ума не приложу.

— Не паникуйте раньше времени, — успокоила встревоженных финансистов Зоя. — Мы с вами — исполнители. А для решения материальных и кадровых вопросов у нас генеральный есть.

— Да что он за генеральный, — в сердцах буркнула главбух, — так, для вида. Вот ваша тезка была — Маргарита Сергеевна, та до последней циферки все знала. И люди ее уважали, и фирма развивалась. А сейчас… — Бухгалтерша огорченно махнула рукой. — Я тоже уйду. Не могу на пороховой бочке сидеть. Сердцем чувствую, вот-вот рванет. Где это видано: время — час дня, а директора нету!

— А когда он раньше двух приходил? — хмыкнула заместитель. — И Катьку свою разбаловал до невозможности. В приемной никого. Сегодня с утра и секретарями, и швейцарами работаем. И вы у нас сегодня тоже — последний день?

— Да, — кивнула Зоя. — Все, что по моей части требовалось, — в порядке. Так что с меня торт к чаю. Но это уже потом, когда прощаться приду.

Бухгалтерши дружно вздохнули и грустно уткнулись в бумажки.

Зоя пошла к себе, попутно подергав закрытую дверь приемной. Сразу же набрала мобильный Распопова, послушала равнодушный голос, извещающий, что абонент временно недоступен, взялась за бумаги. Собственно, все расчеты по договорам, которые вчера впервые увидел Андрей Андреевич, были сделаны давным-давно. Картина, следовавшая из безжалостных цифр, не просто удручала — обезоруживала. По всему выходило, что «Озирис» являлся безнадежным банкротом с огромной суммой кредиторской задолженности, тогда как в дебете значились жалкие семь тысяч, не погашенные средней школой № 23 за рекламно-просветительский материал и средства индивидуальной защиты, то есть презервативы, поставленные «Озирисом» в рамках какой-то городской профилактической акции.

Дальше шли расчеты предполагаемого возврата по долгам при условии продажи основных фондов: медицинского оборудования, оргтехники, мебели, двух принадлежащих «Озирису» нежилых помещений, где располагались филиалы. Остальные площади, занимаемые фирмой, включая и сам центральный офис, были арендованы у муниципалитета.

Если распродать все, причем по рыночным ценам, что само по себе вряд ли возможно, поскольку спешно продаваемое имущество, как правило, оценивается чуть ли не на треть дешевле реальной стоимости, «Озирис» останется должен еще много, почти половину.

Проверяя расчеты, Зоя тихонько вздыхала: несмотря ни на что, Распопова было жалко. Как было бы жалко любого другого человека, оказавшегося в такой безвыходной ситуации. Несчастному директору «Озириса» очень хотелось помочь. Тем более что весь набор реанимационных мероприятий был в ее руках. Тем более что ситуацию по тихому убиению медицинского центра создали и претворили в жизнь эти же самые руки.

Зоя внимательно оглядела безупречный маникюр, помассировала холодные пальцы. Снова тяжело вздохнула.

«Даже думать не смей! — зазвучал в голове требовательный голос Ритули. — Знаю я тебя!»

«Да ничего я такого не думаю, — слабо отбилась Зоя. — И в мыслях не было!»

Отчего-то срочно захотелось собственные руки помыть. Словно только что покопалась в неприятной и липкой грязи. Зоя выскользнула из-за стола и направилась в туалет. Долго и тщательно натирала кисти мылом, потом еще дольше смывала, держа под горячей тонкой струей. Водоснабжение в офисе работало плохо, трубы, видимо, засорились, но никого, похоже, это не волновало. Уж директора — точно. Электрическая сушка тоже не работала, как и единственная лампочка в тесном коридорчике между туалетом и умывальником. Несколько раз при Зое главбух просила Катьку вызвать мастера, чтобы все починил, но, видно, руки у девчонки до хозяйственных дел так и не дошли.

Зоя вышла из туалета и нос к носу столкнулась с Распоповым, только что вошедшим в офис. Вид у директора был изумленно-растерянный, даже ошарашенный. Он дико оглядывался по сторонам, одну за другой открывал двери кабинетов, тут же закрывал, крутил головой и громко бурчал что-то непонятное и раздраженное.

— Андрей Андреевич, — окликнула его Зоя, — здравствуйте. Что-то не так?

— А, Марго, — обрадовался Распопов. Однако и радость его была тоже странной — недоверчивой и суетливой. — А что, тут у нас все в порядке?

— Извините? — не поняла Зоя.

— Милиции не было? А пожарных?

— Зачем?

— Значит, не было. — Распопов, казалось, предметно разочаровался. — И документы все на месте?

— Конечно, где ж им быть? — недоуменно пожала плечами Зоя. — Вас, кстати, много народу спрашивало. Из мэрии, из думы, от главного дерматолога звонили.

— Да? — Директор неприятно осклабился. — Разберемся. — Подошел к приемной, крутнул ручку: — Катерина, открой!

— А ее нет! — высунулась главбух. — Здрасте. И не было еще.

— И где эта свиристелка? — взревел Распопов.

— Вам виднее, — за главбухом закрылась дверь.

— Ну и как я попаду в свой кабинет? — уставился Андрей Андреевич на финансового директора. — Пальцем, что ли, открою?

— Да вот же запасной ключ, — снова выскочила главбух. — Держим же, чтобы факс принять, когда надо.

— Так это только от приемной, — Распопов повертел железячку в руках, — а от кабинета? Я что, Катькой работать буду?

— Андрей Андреевич, — Зоя перехватила ключ, отперла дверь, — вы не волнуйтесь. Наверняка у вас открыто.

Так оно и оказалось. Распопов вошел к себе, бросил в кресло скомканный плащ, тяжело плюхнулся сверху.

— Ох, Маргоша, ну что за жизнь такая, — пожаловался он. — Все навалилось! Одно к другому! Кофе сделать, и то некому!

— Я сделаю, — предложила Зоя. — У меня вода в чайнике горячая. Одну минутку!

Она выскользнула из кабинета, а Распопов, обхватив руками голову, тяжело уставился на собственный стол. В прозрачной пластиковой папочке, лежащей ровно посередине столешницы, виднелся злосчастный договор со страховой компанией. Под ним, Андрей Андреевич знал это совершенно точно, лежал контракт на медикаменты. Тот самый. То есть все продолжалось ровно с того места, на котором окончилось вчера. А его радужные сумасшедшие надежды на ограбление и последующий спасительный пожар не сбылись. Значит…

— Маргошенька, — приобнял он за талию Зою, бережно водружающую перед ним чашку с горячим кофе, — ну ты что-нибудь придумала? — Он по-родственному боднул тяжелой головой близкий мягкий живот. — На тебя — вся надежда. Проверила документы? Я ведь вчера у страховщиков был…

— Да ну? — отодвинувшись, удивленно спросила Зоя. — И что? Оплатят?

— Вот! — Распопов сложил злобный кукиш.

— А что так? Договор ведь есть?

— Есть, да совсем другой! Ритка постаралась! Во всем ее рука чувствуется!

— Это вы о своей бывшей жене? А она-то тут при чем? Ваши же подписи везде стоят! А период как раз тот, что ее уже не было, а меня — еще…

— О, ты ее не знаешь! — прищурился директор. — Это такая стерва, такая сука! Да она без мыла куда угодно залезет!

— А зачем ей? — недоуменно пожала плечами Зоя. — Вы же говорили, что она уехала.

— Зачем? — Распопов ехидно ощерился. — Ты, Маргоша, не знаешь, что такое брошенная женщина, на что она способна. А Ритка до сих пор надеется, что я ее прощу и позову обратно. Любит меня, как проклятая! Вот и мстит.