Клио и Огюст. Очерки исторической социологии - Вадим Викторович Долгов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надеюсь, читатель способен оценить величественную гармонию настоящего средневекового пира, запечатленного в этих строках. Так зачем же (путь даже для благой цели) кастрировать нашу историю? Прошлое нужно ценить таким, какое есть.
Ценить и знать. Возможно, В. Мединский ценит. Но знает далеко не всё. Читаем дальше:
Обратим внимание еще вот на какую деталь: в русском законодательстве нет никаких ограничений пьянства и наказаний для пьяниц. Нет осуждения пьянства, рассказов для детей о вреде пьянства. Этого нет ни в «Поучениях» Мономаха, ни в святоотеческой религиозной литературе, ни в других книгах Древней Руси. Нет упоминаний о пагубных последствиях пьянства, по сути, нигде.
Набор нелепиц. В «Поучении» Владимира Мономаха про пьянство в самом деле слова нет. А вот всё остальное – чистейшее недоразумение. И в религиозной, и в учительной древнерусской литературе рассказов про пьянство предостаточно. И в законодательстве нормы, карающие «употребление» в неподобающих случаях, – есть!
Одно из самых первых по времени возникновения «наставление пьющим» содержится в Изборнике 1076 г. Изборник – книга чрезвычайно интересная. Иногда его ошибочно именуют Изборником Святослава, но это неверно. Изборник Святослава – это Изборник 1073 г., написанный в самом деле для князя – на дорогом материале лучшими писцами, украшенный богатой росписью. А Изборник 1076 г. – книга совсем иного рода. Она небольшая, написана на не особо качественном и поэтому недорогом пергаменте обычным почерком того времени. Такая книга вряд ли хранилась в ларе у князя, скорее ее мог купить или заказать обычный состоятельный горожанин. Уровень грамотности в домонгольской Руси был весьма высок, книгу на Руси уважали. Особенно такую как Изборник – в нем содержатся «душеполезные» советы на каждый день, выдержки из Священного Писания, афоризмы и другие «мудрые мысли». В ней человек мог найти наставления о супружеской жизни, об отношениях с родителями и детьми, о том, как лучше вести себя с вышестоящими и друзьями. И вот как раз после текста о выборе круга общения в Изборнике 1076 г. помещена глава о поведении на пиру, озаглавленная «О меде».
Советы на этот счет обнаруживают основательное знакомство автора текста с предметом. Кстати, советы тысячелетней давности можно смело использовать и теперь. Распечатать и раздавать посетителям в ресторанах. Если перевести с древнеславянского на современный язык, то советы бы выглядели примерно так:
1. Прежде всего, отведав меду, не следует мешать веселиться другим. Сам веселись – другим не мешай.
2. «Не възносися, буди въ нихъ яко един от нихъ», или, говоря современным языком, «не выпендривайся».
3. Если завяжется беседа – не умничай («без ума в пире не мудри ся»), а веди себя так, будто ты всё знаешь, но молчишь. Да и к выбо – ру темы разговора следует подходить осторожно – избегать острых тем: не говорить с трусом о битве, с купцом о прибыли, с покупающим о покупке, с завистливым о похвалах, с немилосердным о помиловании, с ленивым рабом (очевидно, и с ним мог завести беседу читатель Изборника) о бурной деятельности. Лучше всего побеседовать о чем-нибудь с хорошим, «благоверным» человеком.
Ну не прелесть ли? Понимали люди в этом деле толк.
Понятно, что жизнь часто не укладывается даже в самые прекрасные правила. Из дальнейшего повествования увидим, что действительность была далека от предложенного Изборником теоретического идеала. Воплощение книжного образа скорее можно было найти в элегантных дружеских застольях византийской знати, а не в буйных пирах варварской Руси.
Пиры и народные празднества имели глубокие корни в языческой эпохе и были важным общественным институтом, выполняющим функции социально регламентированного со-бытия, местом социально значимого общения, а не просто пустого времяпрепровождения. Эти представления нашли отражение в эпосе. Умение пировать с размахом – одно из качеств истинного богатыря.
В. Мединский пишет по этому поводу так:
Вообще единственный случай упоминания пьяниц и пьянства на Древней Руси – это история про Садко и голь перекатную. Но, во-первых, это эпос Новгорода – самого европейского города Руси, члена Ганзы. Во-вторых, бесконечные приключения Садко содержат только один «пьяный» эпизод. Остальные примеры гульбы – не пьянка, а скорее безудержное, разудалое веселье, такое, как пляски морского царя под гусли Садко.
Во-первых, Новгород – нормальный древнерусский город, делать из него некое исключение вряд ли есть основания. Во-вторых, Мединский здесь сильно напутал: главным героем былины о голи кабацкой (перекатной) был не новгородец Садко, а старший русский богатырь Илья Муромец. Да и действие происходило не в Новгороде, а Киеве.
То есть всё вышло как в старом анекдоте: «Правда ли, что Рабинович выиграл “Волгу” в лотерею? Конечно, чистейшая правда! Только не “Волгу”, а 100 рублей, не в лотерею, а в преферанс, и не выиграл, а проиграл».
На самом деле – былина очень известная и найти текст ее при желании читатель сможет легко.
Вкратце суть ее в том, что «старый казак» Илья Муромец обиделся на князя стольно-киевского Владимира Красно Солнышко за то, что князь обошел его приглашением на «почестен пир». Многих богатырей и бояр позвал, а Илью – нет. И тогда Илья решил устроить свой собственный пир во всю силу своей богатырской мощи: он посшибал с церквей золотые маковки, и созвал весь малоимущий (пьющий, надо заметить) народ:
Да кричал Илья он во всю голову,
Во всю голову кричал он громким голосом:
«Ай же, пьяници вы, голюшки кабацкии!
Да и выходите с кабаков, домов питейных
И обирайте-тко вы маковки да золоченыи,
То несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта».
В итоге народный пир, устроенный Ильей, приобретает столь грандиозные масштабы, что возникает угроза целостности стольного города и самого княжеского семейства. Князь пугается, и начинает судорожно соображать, как бы ему исправить ошибку. Илья страшен не только в бою, но и в пиру. Если пригласить его теперь – может только хуже оказаться. Ответственное задание пригласить старшего богатыря поручают следующему по старшинству – Добрыне Никитичу, который считался богатырем не только сильным и смелым, но еще воспитанным и дипломатичным.
Выходил Добрыня он на Киев-град,
Ён пошел-то как по городу по Киеву,
Пришел к
