Венецианские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках - Альберто Тозо Феи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти загадочные перемещения священных предметов продолжались целую неделю, после чего молодой священник сказал служке: «Тут у нас завелся какой-то воришка, который пробирается тайком и ищет деньги и драгоценности, чтобы поживиться. Останемся-ка здесь на ночь». Так они и сделали.
С первыми лучами зари в церкви действительно появилась какая-то фигура. Но какая! Это был дон Пьетро, умерший священник. Облачившись в ризнице, он вышел к алтарю со святыми дарами и принялся служить мессу в одиночестве. «Надо спросить, что он здесь делает и не нужно ли ему чего», – ошеломленно прошептал молодой священник служке. И тихонько пристроился на передней скамье. А когда настал тот момент литургии, когда священник ждет ответа паствы, набрался духу и громким голосом возгласил: «Аминь!» «Молодец, – ответил старый священник, оборачиваясь. – Этого-то мне и нужно было. Я умер, прежде чем успел отслужить семь уже заказанных месс по душам в Чистилище. Так что, прошу тебя, приходи сюда семь дней подряд и отвечай мне, чтобы получилась полноценная месса». Молодой священник так и поступил. И душа старого священника, выполнившего все свои обязательства, смогла наконец упокоиться.
Пройдите теперь по диагонали на кампаццо Сан-Себастьяно (campazzo San Sebastiano), пока не окажетесь перед одноименной церковью. Здесь, как считается, какое-то время просидел под замком художник Паоло Кальяри по прозвищу Веронезе. По одной версии – за оскорбление могущественного лица, по другой – за убийство. Как бы там ни было, церковь, возведенная в 1505–1548 годах, украшена большим количеством работ этого мастера. Который здесь же и похоронен.
Веронезе оказался первым художником в истории, которому пришлось доказывать перед судом право на свободу самовыражения. В 1573 году монахи Сан-Заниполо наняли художника, чтобы тот изобразил Тайную вечерю. Но, недовольные полученным результатом, потребовали разбирательства в суде Государственной инквизиции. «Почему, – спрашивали у него, – на картине изображены собаки и карлики? (Их присутствие на картинах с религиозными сюжетами не приветствовалось, потому что они считались пособниками Зла.) И как прикажете понимать присутствие германцев? Они же протестанты!» Веронезе апеллировал к свободе художественного творчества, но его обязали за свой счет внести изменения. Он подчинился. Но изменил только название: «Пир в доме Левия»[113].
Перейдите теперь понте Сан-Себастьяно и ступайте прямо по калле дель Авогария (calle de l’Avogaria, «Адвокатская улица») до одноименного моста, за которым начинается калле Лунга (calle Lunga, «Длинная улица»). Метров через пятьдесят по левую руку откроется вход на калле Спорка де ле Пациенце (Calle Sporca de le Pazienze, «Грязная улица Терпения»). Столь необычное название намекает на сразу две отличительные черты этой калле. Прилежные богомолки монастыря кармелиток, который размещался некогда прямо вдоль этих калле, мастерили и, возможно, продавали короткие хламиды, которые следовало носить под платьем по обету Мадонне дель Кармине (Деве Марии Кармелитской). Они-то и назвались иносказательно «Терпением». Что же касается эпитета «Грязная»… Ну, скажем так: на некоторых калле отсутствие идеальной чистоты бросалось в глаза больше, чем на других.
Пройдите по этой калле до фондаменты Джерардини (fondamenta Gerardini). Здесь нужно повернуть направо, но сначала на минутку бросьте взгляд налево, на необычный дом, передняя стена которого перегораживает фондаменту. Об этом месте сложена легенда, действующее лицо (точнее, действующая голова) которой —
Кричащий череп обманутого слуги
Рассказывают, что в этом самом доме в XVIII веке обитал Гримано Гримани, купец из знатной венецианский семьи, проживший долгое время в Морее и вернувшийся оттуда вместе со слугой – уроженцем тех мест. К несчастью, вскоре после прибытия слугу сразила тяжелая болезнь. И на смертном одре он вырвал из Гримани обещание захоронить его тело в родной земле. Но благородный купец не сдержал обещания, и грека захоронили здесь же, на маленьком кладбище при соседней церкви деи Кармини.
И в первую же ночь после похорон из могилы слуги стали доноситься душераздирающие крики. Пришлось спешно выкопать череп – лишь тогда установилась тишина. Вне венецианской земли греческий череп вел себя вполне пристойно. Поэтому его было решено оставить в доме Гримани, и никто больше не заикался о том, чтобы предать его земле. Лишь через несколько десятков лет племянник купца, не веривший в легенду, попытался это сделать, но и ему пришлось быстро извлечь череп обратно, как только он понял, откуда именно начали исходить страшные звуки.
С тех пор череп не выносили из дома. Но он тем не менее исчез. Возможно, его просто замуровали за одной из внутренних лестниц. Как бы там ни было, никто больше не слышал холодящих кровь воплей обманутого слуги.
* * *
Пройдите теперь направо по фондаменте Джерардини, которая приведет вас к знаменитому понте деи Пуньи (ponte dei Pugni, «Кулачному мосту»). Это один из тех мостов (их в городе больше одного), где в прошлом разворачивались настоящие битвы между двумя древнейшими противоборствующими сторонами в Венеции – николотти и кастеллани, то есть жителями Сан-Николо и жителями Кастелло.
Кулачные бои
Некогда Венеция разделялась на две мощные партии. Их члены были во всем равны между собой и крепко спаяны – не в последнюю очередь тем восхищением, что выказывала им вся округа. Облаченные в береты и шарфы «своих» цветов (красного – у кастеллани, черного – у николотти), с сентября по Рождество участники этих двух партий бились на мостах без перил. На самом мосту, по его противоположным углам, обратите внимание на силуэты ступней: сюда бойцы должны были поставить ноги, прежде чем начать схватку, которая неизменно превращалась в месиво тел на мосту и в воде и заканчивалась не раньше, чем одной из сторон удавалось «захватить» территорию противника. Правительство Венеции, со своей стороны, поощряло это соперничество, чтобы поддерживать в мужчинах боевой дух и умение драться, а также, возможно, чтобы рассчитывать на одну из партий, если другая вздумает бунтовать.
Кулачные бои были окончательно запрещены после того, как 30 сентября 1705 года на том самом мосту, где вы сейчас стоите, бойцы, начав сражение голыми кулаками, вскоре взяли в них камни и ножи, что привело к многочисленным жертвам. Драчуны были так обуяны жаждой крови, что не заметили, как в соседнем монастыре Сан-Джироламо вспыхнул
