Сад Рамы - Артур Кларк

Кэндзи изменил позу (он уже успел отвыкнуть от сидения на полу со скрещенными ногами, и четырех часов было для него слишком много) и выпрямился, пытаясь прояснить голову. По тону отца было понятно, что «еще одна вещь» была вещью важной.

— Я интересовался вербовкой осужденных в колонию Лоуэлл не из праздного любопытства, — начал мистер Ватанабэ. Прежде чем продолжить, он немного помедлил. — В конце прошлой недели во второй половине дня в мой кабинет зашел Накамура-сан и сказал, что его сыну отказали вторично. Он спросил меня, не смог бы ты помочь ему попасть в колонию Лоуэлл.

Эти слова поразили Кэндзи, как гром. Он-то и не предполагал, что соперник его мальчишеских дней подавал заявление. И теперь отец…

— Я не принимал участия в отборе колонистов из заключенных, — медленно ответил Кэндзи. — Этим ведает совершенно другое отделение.

Мистер Ватанабэ помедлил несколько секунд.

— Нам удалось выяснить, что единственные реальные возражения против его кандидатуры выдвинуты психиатром, доктором Риджмором из Новой Зеландии, который полагает, что, несмотря на отличное поведение под стражей, сын Накамуры так и не признал свою вину. Кажется, в колонию Лоуэлл Риджмора привлек именно ты.

Кэндзи был озадачен. Отец спрашивал не из праздного любопытства, он тщательно изучил подноготную. «Но почему? — удивился Кэндзи. — Откуда такой интерес?»

— Накамура-сан — прекрасный инженер, — продолжил мистер Ватанабэ. — Он вложил долю своего таланта во многие изделия, обеспечивавшие нам успех. Однако в последнее время его лаборатория не может похвастаться новыми достижениями. Иначе говоря, ее производительность начала падать сразу после ареста Тосио.

Мистер Ватанабэ склонился в сторону Кэндзи, положил локти на стол.

— Накамура-сан утратил уверенность в себе. Им с женой приходится посещать Тосио раз в месяц. Эти визиты постоянно напоминают Накамуре об унижении, выпавшем на долю его семьи. Но если его сын сможет отправиться на Марс, то…

Кэндзи слишком хорошо понимал, чего хочет от него отец. Давно сдерживаемые чувства грозили вырваться наружу. Кэндзи был смущен и растерян. И уже хотел было сказать отцу, что считает подобное предложение «неподобающим», когда старый Ватанабэ вновь заговорил.

— Кейко и маленькой ее дочке тоже досталось. Теперь Айко почти семь. Через выходной они регулярно ездят поездом в Асия…

Невзирая на все усилия, Кэндзи не мог сдержать слез, прихлынувших к уголкам глаз. Кейко, униженная и оскорбленная, вынужденная вместе с дочерью раз в две недели посещать своего мужа — это было уж чересчур.

— На той неделе я сам разговаривал с Кейко, — добавил отец, — по просьбе Накамуры-сан. Она отчаялась. Но словно ожила, когда я сказал, что намереваюсь просить тебя походатайствовать за ее мужа.

Кэндзи глубоко вздохнул и поглядел на бесстрастное лицо отца. Теперь он знал, что хочет сделать: действительно «неподобающую» вещь — не плохую, а именно неподобающую. Но спорить из-за уже определенного решения не было смысла.

Кэндзи допил коньяк.

— Скажи Накамуре-сан, что я завтра же вызову доктора Риджмора.

Что будет, если интуиция подведет меня? «Просто потеряю час, самое большее, девяносто минут», — думал Кэндзи, оставив семейную встречу, сестру Фумико и двоих племянниц. Он выбежал на улицу и сразу же направился в сторону гор. До заката оставался час. «Она будет там, — сказал он себе.

— Другого случая проститься не представится».

Первым делом Кэндзи направился к небольшому храму Анраку-Дзи. Он вошел в хондо,[29] ожидая обнаружить Кейко на излюбленном месте, перед боковым деревянным алтарем, воздвигнутым в XII веке в память двух буддийских монахинь, некогда бывших наложницами во дворцовом гареме. Они пошли на самоубийство, когда император Го-Тоба приказал им отречься от учения святого Хонэна… Кейко там не было. Не было ее и снаружи, возле могилы обеих женщин, на самой опушке бамбуковых зарослей. Кэндзи уже решил, что ошибся. «Кейко не пришла, — подумал он. — Она боится, что все унижения заставили ее потерять лицо».

Оставалось надеяться, что Кейко будет дожидаться его на кладбище возле Хонэн-Ин, там, где семнадцать лет назад он сказал ей, что покидает Японию. С замирающим сердцем торопился Кэндзи к храму. Справа вдали показалась женская фигура, облаченная в простое черное платье. Дама стояла возле надгробия Дзюнъитиро Танидзаки.

Хотя ее лицо и было обращено в другую сторону, а сумерки мешали разглядеть стоящую, Кэндзи понял, что перед ним Кейко. Он взлетел по ступенькам, ведущим на кладбище, и наконец остановился метрах в пяти от женщины в черном.

— Кейко, — проговорил он, стараясь восстановить дыхание. — Я так рад…

— Ватанабэ-сан, — вежливо ответила женщина, потупив очи. Она низко поклонилась ему, как прислуга. — Домо арригато годзаимасу,[30] — повторила она дважды. Затем она распрямилась, по-прежнему не глядя на Кэндзи.

— Кейко, — негромко произнес он. — Это же я, Кэндзи. Я один. Погляди на меня.

— Не могу, — ответила она едва слышным голосом. — Но спасибо тебе за то, что ты сделал для нас с Айко. — И она снова поклонилась, повторив: — Домо арригато годзаимасу.

Кэндзи порывисто нагнулся к ней и, взяв за подбородок, обратил к себе лицо Кейко. Она была все еще прекрасна. Но печаль, врезавшаяся в эти тонкие черты, ранила его душу.

— Кейко, — пробормотал он. Ее слезы острыми иглами впивались в его сердце.

— Мне надо идти, — сказала она. — Желаю тебе счастья. — Кейко освободилась от его руки и вновь поклонилась. А потом встала и, так и не поглядев на него, медленно направилась по тропе, растворяясь в вечерних тенях.

Кэндзи провожал ее взглядом, пока силуэт Кейко не исчез вдали. И только тогда заметил, что стоит опершись о надгробие Танидзаки. Несколько секунд он глядел на два кандзи[31] — «ку» и «дзаку»… на серые знаки над ними. Один гласил: «Пустота», другой вторил ему: «Одиночество».

5

Когда в 2241 году спутники слежения передали на Землю послание с Рамы, оно вызвало просто панику. Видеозапись выступления Николь немедленно отнесли к числу особо секретных материалов, тем временем Международное бюро расследований (МБР) — десница СОП, — отвечающее за безопасность, пыталось разобраться во всем этом деле. Дюжина самых лучших агентов собралась на закрытом заседании в Новосибирске, чтобы проанализировать передачу из дальнего космоса и разработать план ответных действий СОП.

Когда все смогли убедиться, что ни китайцы, ни бразильцы не могли закодировать сигнал (технические возможности обеих стран по-прежнему уступали СОП), в направлении Рамы немедленно отправили подтверждение, чтобы исключить повторение передачи. Теперь суперагенты могли сосредоточиться на содержании самого послания.