Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография - Стейси Шифф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При их последней встрече Ирод был беженцем-просителем. Теперь он монарх, не вполне уверенно сидящий на иудейском троне: ведь чтобы править этим народом, ему пришлось сначала его завоевать[98]. Скорее всего, Клеопатра со свитой гостит в Верхнем городе, в резиденции новоявленного правителя, коллекционера недвижимости и человека, живущего поистине с птолемейским размахом, хотя его легендарный помпезный дворец на юге Иерусалима еще не построен. Сама царица говорит, что это больше похоже на крепость, чем на дворец. Клеопатра знакомится с обширной и шумной царской родней и вскоре вступает с ней в провокационную переписку. Ироду не повезло: он делит жилище с заклятыми врагами, в первую очередь – с надменной знатной тещей Александрой. Теща – лишь один из раздражающих факторов в этом преимущественно женском обществе: также тут проживают вкрадчивая мать Ирода, вечно недовольная, но верная сестра и красавица-жена Мариамма, вышедшая за него замуж еще подростком и почему-то никак не желающая примириться с тем, что Ирод умертвил половину ее семьи. И хотя Клеопатра помогла ему три года назад, хотя у них один покровитель, хотя они оказались в одной лодке, отважно блуждающей в бурных римских водах (и каждый делает все от него зависящее, чтобы сохранить свою уникальную страну, уберечь ее от хищных когтей разрастающейся супердержавы), ему не нужна еще одна властная женщина. К тому же она, в отличие от других, претендует на весомую часть его доходов.
У нас имеется всего один источник информации о визите Клеопатры, крайне враждебный к своей родной Азии, сильно увлеченный Римом и работавший в основном с трудами Геродота. Еврейский историк Иосиф Флавий напускает туману, но не может полностью скрыть факт: Ирод и Клеопатра провели некоторое время в компании друг друга, и часть этого времени пошла на согласование его обязательств. Антоний даровал Клеопатре исключительное право добычи на Мертвом море битума (того самого, из которого делают асфальт). Это пахучее черное вещество используется как строительный раствор, парфюмерное средство, инсектицид, а еще при бальзамировании и заделке швов. Плетеная корзинка или лодка, обмазанная битумом, не пропускает воду. Концессия весьма заманчивая. Также к Клеопатре отошли доходы от эксплуатации Иерихона, популярного зимнего курорта, утопающего в пальмовых рощах. Вполне вероятно, царица пересекла раскаленную пустыню, чтобы лично увидеть эти восемьдесят гектаров долины реки Иордан, где расположился еще один дворец Ирода. Все остальные запахи затмевает сладкий аромат бальзамических деревьев, растущих только в Иудее. Их масло, семена и кора бесценны. Это самый доходный экспорт региона. Иерихонские финики – лучшие в мире, из них делают самое дорогое из местных вин [16]. По сегодняшним меркам это все равно, как если бы Клеопатре не досталось ни клочка земли Кувейта, только доходы от его нефтяных скважин.
Для Ирода такая сделка крайне болезненна: Иудея – бедная страна, иссушенная солнцем и каменистая, здесь мало плодородных земель, нет порта, а население все разрастается. Их с Клеопатрой доходы даже сравнивать смешно. В то же время амбиций ему не занимать, он не желает быть «Царем пустыни» [17]. В споре об условиях Клеопатра не прибегает к своему испытанному методу ведения переговоров – женским чарам. Она безжалостна и беспощадна, и результат впечатляет. Иудейский царь согласен сдавать ей в аренду Иерихон за 200 талантов в год. Также он будет собирать монопольную ренту со своего соседа, набатейского царя. Таким образом Ирод освобождается от присутствия на его земле египетских сборщиков податей или военных. Больше никаких преимуществ у этих правителей-соседей нет: более того, оба они очень недовольны. Ирод должен выбивать деньги из монарха, который, во‑первых, не дал ему убежища во время нападения парфян, а во‑вторых, платить будет только под большим нажимом. Клеопатра сознательно и умело настроила двух ненавидящих ее мужчин, еврея и араба, друг против друга (Малих, набатейский царь, вскоре отомстит). Тем не менее Ирод соблюдает соглашение: понимает, что опасно «возбуждать и без того недовольную им Клеопатру» [18].
По всем же остальным меркам этот визит оказался неудачным. Двое прирожденных искусителей не смогли искусить друг друга. Возможно, Клеопатра держалась покровительственно с коллегой-царем. Как неустанно напоминает ему высокородная теща, Ирод – простолюдин. Да к тому же не совсем еврей, учитывая религию его матери. Для евреев он язычник, для всех остальных – еврей. Так что он находится в постоянном беспокойстве за свою власть, и это ощущение знакомо Клеопатре, и она на нем играет. Ее арамейский, наверное, лучше, чем его греческий; он младше ее на несколько лет и малообразован, слабо разбирается в истории и культуре и ясно это осознает (когда царь Иудеи через несколько лет решит исправить ситуацию, то наймет лучшего учителя с лучшей рекомендацией: тот учил детей Клеопатры). К тому же на фоне умеющей безупречно себя держать Клеопатры он выглядит неуклюжим, что вряд ли добавляет ему уверенности в себе.
Когда страсти бьют через край, может обнажиться обратная сторона великой аксиомы, известной каждому, кто занимается внешней политикой: друг моего друга – мой враг. Ирод должен испытывать к Клеопатре то, что неизбежно испытываешь к человеку, дворец которого намного круче твоего. Она, наверное, еще слишком разгорячена недавним успехом и не готова быть великодушной. Может быть, даже намекает, что положила глаз на землю Ирода. Трудно признавать долги, а тут каждый должен другому. Клеопатра спонсировала его переброску в Рим. До этого его отец примчался на помощь к Цезарю в Александрию. Так или иначе, известный затейник Ирод очень резко реагирует на свою гостью. Он организует в честь Клеопатры несколько пиров, и, уверяя советников, что сослужит службу обществу, предлагает им организовать ее убийство. Это легко сделать, пока она здесь, в Иерусалиме, полностью в их власти. Он избавится от ненасытного, коварного соседа, да и всем окажет услугу, и прежде всего Антонию: «Таким образом он полагал освободить из затруднения всех тех, кто уже испытал на себе гнет Клеопатры, равно как и будущие ее жертвы. Этим самым он думал оказать
