Черная акула - Иван Сербин

– Так, мне придется на время забрать у вас этот документ. – Максим указал на расписку. – Я заполню необходимые бумаги в штабе.

– Да, конечно. Когда они возвращались обратно, Максим вдруг подумал: «А почему же пузан так испугался? Если все документы в порядке, почему соврал Лемехову насчет утиля?» Ответ пришел на ум сам собой: скорее всего фирма покупала вовсе не тряпье, как указано в документах, а новое обмундирование для каких-то своих целей. И плюс к тому откуда, интересно, у части такое количество списанного обмундирования? Почему его не отправили в Ростов раньше, если оно на самом деле было списанным? Они вошли в здание штаба, забрали у дежурного лейтенанта личные дела солдат и поднялись в кабинет. Устраиваясь на мягком удобном стуле, Максим вдруг совершенно спокойно, словно между делом, спросил:

– Леонид Григорьевич, а теперь скажите, пожалуйста, какая часть этого обмундирования была новой?

– Я не понимаю, – нахмурился Фурцев.

– Да тут и понимать нечего, Леонид Григорьевич. Техническая куртка, на которой стояли фамилия-имя-отчество Шалимова Юрия Герасимовича, была практически новой. Срок носки, во всяком случае, еще не истек. Фурцев помрачнел.

– Возможно, она затесалась…

– Леонид Григорьевич, не нужно мне, что называется, лапшу вешать на уши, – продолжал нажимать Максим. – Вы ведь понимаете, что мы выйдем на администрацию фирмы «Триэн» и спокойно узнаем это у них. В таком случае ваше деяние будет квалифицироваться как банальное воровство. Получится, что вы оформили договор на списанное обмундирование, а под видом списанного продали новое. Разумеется, по заниженной цене. Ну и, конечно же, была некая дельта, не фигурирующая в договоре. Останется только выяснить, у кого в карманах она осела: у вас или у начальника склада. Таким образом, мы получим стопроцентное хищение с целью наживы. Тут уж, простите, Алексей Михайлович Саликов вам не поможет. Пузан подумал несколько минут и вздохнул.

– Пятьдесят комплектов там было, ровно половина.

– А из повседневной формы?

– Ни одного, все было старое, как и отмечено в договоре. В последний момент представитель фирмы вдруг объявил, что они расторгают сделку. С уплатой десяти процентов неустойки, предусмотренной договором. И попросил вернуть предоплату за вычетом этих самых десяти процентов.

– Так, – усмехнулся Максим. Случай знакомый. Фурцева провели, как наивного пацана. Ладно, не он первый, не он последний. – И что же дальше?

– А дальше… Денег не было. Мы их раздали людям. Пустили на получку. Фирма потребовала вернуть деньги в установленные договором сроки. Дальше считалась пеня. Три процента в день.

– И вы решили уладить вопрос…

– Миром, – вздохнул Фурцев. – Формально-то они были правы. Верите, я даже к юристу ходил.

– Верю.

– Ну вот и пришлось договариваться. Представитель фирмы сказал, что они больше не нуждаются в утиле, но готовы взять на эту сумму новое обмундирование. Зимнее. Летнее возьмут старое, в соответствии с договором.

– И вы согласились.

– Да, согласился. А что было делать?

– И что же дальше? – продолжал допытываться Максим.

– Нам пришлось… – Фурцев помялся и закончил: – Изыскать эти комплекты, будь они неладны. Отобрали пятьдесят пригодных… относительно пригодных комплектов и раздали сверхсрочникам, контрактникам, срочной службе как новое. А действительно новое отправили в фирму.

– А та самая дельта?

– Да не было никакой дельты. Все деньги прошли по документации, через бухгалтерию, – тут же вскинулся Фурцев. – Ни я, ни начальник склада ничего не положили себе в карман. – В этом Максим сомневался, но промолчал, а полковник продолжал: – Но, вы понимаете, часть не имела права продавать обмундирование, не предназначенное для утилизации. Я попробовал договориться с представителем фирмы о том, чтобы отметить замену пятидесяти комплектов в договоре. Они сказали, что могут это сделать, но тогда придется расторгнуть первичный договор, что повлечет штрафные санкции по отношению к стороне – инициатору расторжения. То есть к нам. А это десять процентов. Придется снова гнать деньги туда-сюда.

– Деньги, которых не было?

– Именно. Нет денег – нет платежа. Нет платежа – процент за задержку. Словом, я опять согласился. Хорошо еще, что эти бандиты отложили день получения, иначе нам бы не расплатиться.

– То есть они получили форму задним числом?

– На месяц позже, чем указано в расписке, – кивнул Фурцев.

– В акте приема-передачи стоит начало ноября, а реально – самый конец месяца. То ли двадцать восьмого, то ли двадцать девятого.

– Вы могли подать на них в суд, – сказал Максим.

– Не мог. Юрист сказал: дело проигрышное. – Полковник покачал головой. – И потом… наверняка эти дельцы имеют какие-то связи с Саликовым. Не успел он позвонить, и вот они, покупатели, на пороге.

– Вы же сказали: счастливый случай.

– Да какой, к черту, счастливый случай! – Фурцев махнул рукой. – Ежу понятно, что никакого счастливого случая. Как-то они завязаны. Может быть, вместе дела крутят. Я ведь звонил ему. Юрист сказал: выиграете только в том случае, если сделку признают незаконной. Вот я и позвонил. А он мне: сумел влипнуть – сумей и выкрутиться. Мол, мозги должны работать, а не задница. Говорит: не умеешь – позвонил бы, а так… От комиссии, мол, прикрою, а остальные проблемы решай сам. Пришлось решать. Вздумай я рыпаться – вмиг услали бы на Колыму, а новый командир или исполняющий обязанности командира подложил бы эти пятьдесят комплектов и стал бы спокойно жить-поживать. Не знаю, как вам, а мне служить на Севере не хочется.

– Никому не хочется, – быстро ответил Максим.

– Вот-вот, никому не хочется, – поддакнул Фурцев. – Поэтому я отдал им эти пятьдесят комплектов. По документам они, естественно, числятся как старые, списанные. Поверьте мне, с этой сделки я не получил ни копейки.

– Хотелось бы верить, – вздохнул Максим. – Ну хорошо, разберемся. Мне нужен договор части с этой фирмой на поставку списанного обмундирования.

– Да, конечно. Фурцев торопливо полез в сейф, и Максим заметил, как у него трясутся руки. Он долго возился с ключом, наконец дверца открылась, и полковник достал свой экземпляр договора.

– Этот документ я тоже заберу с собой и приобщу его к делу. – Максим убрал листки в кейс. – А теперь мне хотелось бы посмотреть личные дела ваших военнослужащих.

– Хорошо. – Сейчас пузан выглядел несчастным, почти раздавленным. Максим придвинул к себе папки и открыл первую, уже предчувствуя, что вот сейчас в личном деле Шалимова Юрия Герасимовича увидит вдруг то самое лицо, только живое, с открытыми глазами. Лицо парня, тело которого он обследовал в морге. Поэтому верхнюю корочку Максим открыл аккуратно, словно боясь, что оттуда сейчас появится призрак. Но чуда не случилось. С фотографии на него смотрел скуластый угрюмый малый лет двадцати двух, и не имело это лицо ни малейшего сходства с лицом убитого солдата. Максим быстро пролистал бумаги: обмундирование, продуктовое довольствие, докладные об арестах – в общем, ничего полезного. Перевернул последнюю страницу: уволен в запас одиннадцатого октября, все как положено. Значит, все-таки напутали. Максим взял в руки папку со следующим делом, открыл. Молодой парнишечка, глаза озлобленные, как у битой собаки. Призван: второго ноября из Воронежа. Родители: прочерк. А ниже подпись: воспитанник детского дома номер семь города Воронежа. Он переписал в блокнотик: Каховский Олег Матвеевич. Следующее дело: Ряшенцев Сергей Викторович. Призван: шестого декабря из города Воронежа. Воспитанник седьмого детского дома. Интересно… Перелистнул на последнюю страницу. Прикомандирован временно для прохождения действительной срочной службы к такой-то части четвертого мотострелкового полка, временно дислоцирующегося в городе Моздоке. Все временно… Отправлен: двенадцатого декабря.

– Ничего себе. – Максим посмотрел на пузана. – Сколько же они у вас пробыли, эти двое?

– Три дня, по-моему. Не успели приехать и тут же отправились дальше.

– Любопытно. – Максим переписал данные в тот же блокнотик, затем отодвинул папки. – Скажите, а почему именно этих двоих? Фурцев недоуменно покрутил головой.

– Да откуда же мне знать? Пришло на них требование, прибыл человек из штаба округа, и поехали ребятишки выполнять интернациональный долг.

– Понятно. – Максим сунул блокнотик в карман. – Ну что же, Леонид Григорьевич, мне, конечно, еще придется созвониться с Саликовым, но я заранее уверен: генерал подтвердит ваш рассказ. Тут все ясно. Всего доброго. – Он поднялся и протянул руку для пожатия. Пузан этого явно не ожидал. Он обхватил крепкую ладонь Максима пухлыми пальчиками и потряс.

– А то, может быть, останетесь, Максим Леонидович? – на всякий случай еще раз предложил он. – Я бы распорядился. Банька там…

– Нет, благодарю, мне надо возвращаться в прокуратуру. Максим попрощался, спустился вниз, кивнул поспешно вскочившему дежурному и вышел на улицу. Шофер Паша, выпятив от увлечения нижнюю губу, читал какой-то затрепанный детективчик. Увидев шефа, он быстренько закрыл книжку и засунул ее в бардачок. Максим сел на свое место и спросил: