Сладостное забвение - Даниэль Лори

но время шло к обеду, а никто до сих пор не появился. Я и правда не умела готовить. Позорище для итальянки, знаю, но частично в этом я винила маму, которая меня никогда не учила. На кухне она слыла перфекционисткой и била нас по рукам при малейшей ошибке, поэтому проще всего было просто не вмешиваться.

Выйдя из гостевой спальни, я остановилась перед хозяйской. Серые стены, мебель из красного дерева – чувствовался мужской подход. Большая кровать не заправлена, а на спинке стула валялись рубашки и галстуки, часть из которых попадала на пол. Выглядело так, словно здесь обитал неаккуратный монарх. Я поборола порыв навести порядок и двинулась дальше. Неизвестно, как хозяин отнесется к тому, что я копаюсь в его вещах, да мне и не особо хотелось это проверять. Может, мне и придется жить с Нико, но пока все было устным соглашением, а не настоящим браком.

Хотя, думая о других вариантах, я не могла сдержать облегчения, вспомнив о смерти Оскара Переса. Можно гарантировать, что если бы меня на целые сутки отправили к нему домой, я не очутилась бы распластанной на кухонном острове после оргазма, который мне даже не нужно возвращать в качестве ответного вознаграждения. Меня передернуло при мысли о том, что Перес бы меня касался.

Знать бы, кто его убил, – расцеловала бы.

Открыв холодильник, я с радостью увидела заготовленные блюда, которые следовало просто разогреть. На крышке каждого контейнера имелись записки, написанные разборчивым и наверняка женским почерком. Значит, повар у Николаса действительно был. Но я бы чувствовала себя неправильной женщиной, если бы выскочила замуж, а еду за меня продолжала бы готовить другая. Вероятно, надо добавить в список дел уроки по кулинарному мастерству.

Не то чтобы это был слишком длинный список.

Поставив в духовку запеканку, я начала искать телефон.

Когда входная дверь открылась, я стояла у острова и завязывала волосы в хвост, обескураженная безуспешными поисками. Пульс резко замедлился.

Николас переступил порог дома и сразу вскинул на меня глаза. Боже, эта белая футболка грозила меня убить. Руки Николаса по локоть покрывала машинная смазка, он был такой потный и невероятно сексуальный. Я закончила возиться с волосами и уронила взмокшие ладони по бокам.

Поглядывая на меня, Николас прошел мимо на расстоянии метра, как будто мое присутствие являлось чем-то само собой разумеющимся, однако он пока не знал, нравится ли ему это. Мне почему-то показалось, что, скорее, не нравится, и я внезапно почувствовала себя нежеланной и вообще чужой. Словно он занимал всю кухню и вытеснял меня отсюда.

Я смотрела на его спину, пока он брал из шкафчика стакан и наливал туда воды из-под крана. Растрепанные темные волосы касались ворота футболки. В груди стало тепло: меньше часа назад я зарывала пальцы в эти волосы.

– По-моему, мы с тобой уже говорили по поводу твоей привычки пялиться. – Глубокий голос грубой лаской скользнул по позвоночнику, и Николас залпом осушил стакан, не оборачиваясь.

– Мы ни о чем не говорили, – тихо ответила я, – это ты говорил и почему-то решил, что я тебя слушала.

– Ты меня слушала, – кратко ответил он, облокотившись о край раковины.

В воздухе повисла тяжесть. Неясная. С подтекстом. Мне стало трудно дышать. Каждая секунда тишины была отсчетом до взрыва бомбы. Груз в моей груди, дрожь под кожей, которую он вызывал, просто будучи рядом, – все это должно плохо для меня закончиться. Он даже не хотел, чтобы я тут находилась. Вновь всплыли сомнения касательно нашей помолвки.

Я переступила с ноги на ногу.

– А сейчас мы можем поговорить?

– О чем? – Плечи Николаса напряглись.

– О… нас?

– Это вопрос или у тебя есть, что сказать?

– У меня есть, что сказать.

Наконец он повернулся ко мне, скрестив руки на груди и облокотившись о столешницу.

– Тогда вперед.

Я сглотнула.

– Я уверена, папа́ расторгнет договор, если ты его попросишь.

Николас сверкнул глазами.

– Не сомневаюсь.

Я сделала паузу, удивленная ответом. Я догадывалась, что отец заставил его подписать договор, но злость Николаса относилась к чему-то другому. Но что еще добавить, я не знала.

– Тогда попроси его, – осмелилась я.

– А зачем? – протянул он с какой-то странной интонацией.

Я нахмурилась.

– А почему бы и нет?

Взгляд Николаса похолодел.

– И впрямь хороший вопрос.

Я осознавала, что загнала себя в тупик, и в принципе заслуженно, но вспыхнула от намека. Если все наши разговоры будут заканчиваться таким образом, то я свихнусь еще до свадьбы.

Мне пришлось сделать паузу, поскольку я уже ничего не понимала.

– Мы друг другу не подходим, – выдала я, хотя в действительности хотела сказать: «Ты единственный мужчина, который может навсегда меня сломать».

– Совсем недавно я тебя вполне устраивал. – На его лице было ясно написаны слова «кухонный остров» и «голышом».

От пошлого напоминания кровь бросилась в лицо против моей воли, но я так быстро теряла контроль над ситуацией и начинала нервничать все сильнее.

– Это другое… и ты в курсе. Если тебе от меня нужен только секс… тебе вовсе не обязательно на мне жениться. – Вот теперь я точно изъяснялась как девушка легкого поведения, особенно учитывая, что Николасу известно о моем прошлом, но последнее меня мало волновало. – Мы ведь договорились, – пробормотала я, вспомнив обещание снимать одежду по первому щелчку. – Я сдержу слово.

Во рту появился привкус горечи, заставляющая меня пожалеть о сказанном. Николас шумно вздохнул и поводил языком по зубам.

– И чем тебе так не нравится идея замужества?

– Мне не не нравится идея замужества.

Оскорблять Николаса в мои планы не входило, но он быстро сообразил, что я против брака с ним. Я нервно сглотнула, когда он помрачнел еще сильнее, заиграв желваками.

– И что будет, когда папа́ выдаст тебя замуж? Продолжишь трахаться со мной, когда я попрошу?

Я пожевала губу. Если бы я сказала «нет», он не стал бы защищать Райана, а рисковать не хотелось.

– У нас был уговор.