Неизвестная Россия. История, которая вас удивит - Николай Усков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вот что бы ты назвала в честь Нарусовой Людмилы Борисовны?
– Мне нечего назвать, максимум колонку в «Снобе».
– А как же твой «бентли»?
– «Бентли» мама Люся! (Смеется.)
(Из разговора сотрудников журнала «Сноб» Ксении Собчак и Антона Красовского)
Братья Ковальчуки
«Представляешь, до чего дошло, братьев Ковальчуков считают в Кремле чуть ли не либерастами».
(NNN, известный русский журналист)
Балет и кино
«В 90-е я вышла из училища и пришла работать в Большой театр, это была моя мечта с пяти лет. Правда, еще с училищем Большого театра, с 14 лет, я ездила за границу на гастроли. Так я впервые оказалась в Монте-Карло, танцевала на сцене Дворца фестивалей в Каннах. Тогда мне казалось, что она очень странная, высокая, на нее надо по лестнице подниматься, а это для балетного артиста совершенно непонятная история. Сцена огромная, длинная, напоминает Дворец съездов в Кремле. Такой полигон, который в принципе к балету не очень приспособлен. Для всего остального подходит замечательно. Дальше что… В те же 90-е я уехала учиться в Нью-Йорк. Прожила почти полтора года в Нью-Йорке, вернулась, стала преподавать. Самое важное ощущение от того времени: хочешь – направо, хочешь – налево… Вообще я большой период времени так или иначе провела вне России. Мне казалось, что это для меня выход в какую-то нормальную жизнь. Вот какая у меня была мотивация. Я сначала была в Швейцарии, в Женеве, а потом переехала в Париж жить, провела там четыре года. Но я параллельно получала диплом, высшее образование в Институте хореографии и делала дипломные постановки в Большом театре для наших училищ, ставила вещи для каких-то международных конкурсов, потом занималась парой музыкальных спектаклей в Москве. Но это, знаешь, было, чтобы получить диплом. Тогда, после травмы, я уже перестала танцевать. Я на лыжах упала, порвала связки в колене. Дальше была операция и восстановление. И это был странный для меня период, было ощущение, что я все время живу на курорте. Вот все хорошо, красиво, такой ресторан, другой ресторан, замечательно все, можно изысканность искать просто до потери пульса, она тебя окружает, и ты, естественно, ее изучаешь, потому что хочется понять, как жизнь устроена в другом месте, хочется вот эти все звенья цепи зацепить, вкусы, запахи и ароматы, и вообще «ля жуа де вивр», как говорят французы, то есть это вот понимание радостей жизни, хочется его впитать. Но у человека, который работает с 5 лет, работа – это привычное состояние. То есть проводить на Лазурном Берегу по три месяца было очень странно, потому что все хорошо и замечательно, только непонятно, а какова моя цель, что я буду делать. У меня всегда до этого была какая-то цель в жизни, очень определенная. И так продолжалось, пока я не оказалась в кино».
(Алиса Хазанова, актриса)
– Ты откуда?
– Я из России.
(Неловкое молчание.)
– Не волнуйся, я не голосовал за Путина.
– Ну слава богу!
(Из разговора с пьяным актером Пьером в баре Grand Hotel, Барселона)
Ельцин
«Такая природная сила, очень мощная. Он был абсолютная стихия. Вот ты видишь человека и понимаешь, что это такая природная сила, как ветер… Можно предсказать, куда ветер подует? Не особо. У нас тут облака над горами нависают каждый день, будет дождь или не будет – кто его знает? Облака висят».
(Алиса Хазанова, актриса)
Россия без Запада
«Ситуация сложная, но потеря России для нас была бы очень печальна».
(Лорд Мандельсон)
Цвет времени
«Вот для 90-х у меня какой-то малиновый: все-таки малиновые пиджаки. А нулевые – наверное, голубой с серым, немножко серого, в то время воздуха было много. Он не всегда был солнечным, но все равно в нем был какой-то кислород. Да, в первом десятилетии нашего века было это ощущение кислорода».
(Алиса Хазанова, актриса)
Ограбление
– Представляешь, взяли из сейфа (в вилле в Форте-деи-Марми) 100 тысяч евро наличными и всю ювелирку.
– Зачем же тебе 100 тысяч наличными?
– Вот и я теперь себя спрашиваю… Пасли от аэропорта.
(Из разговора с ограбленной женщиной на пляже в Форте-деи-Марми)
Смена вех
«Я, ты знаешь, поверить не могу, когда какие-то вещи читаю. Я понимаю, что время меняется, я понимаю, что мы ни хрена не делаем, для того чтобы это остановить… А главное – делать-то что? Вот что делать? Я вот когда читаю про то, что давайте йогой не будем заниматься, йога и фэн-шуй – это вредно, давайте лезгинку танцевать. Вы это серьезно? Выясняется – да, серьезно. Или давайте мат запретим. Ладно, тогда, товарищи, я пойду в кабаре и буду петь песни Егора Летова. Вот работа, которую я сейчас выпускаю, я буду петь песни Егора Летова в совершенно другом исполнении. Потому что меня бесит, когда какие-то люди, непонятные, незнакомые мне вообще, неизвестные люди, непонятные для меня субстанции с непонятным для меня образованием, жизнью и чем угодно, они вдруг почему-то решают, что мы, артисты, не можем выйти на сцену и Сорокина в оригинале прочитать».
(Алиса Хазанова, актриса)
Владимир Владимирович Путин
«Мне вдруг пришло в голову, что после того, что произошло, Владимир Путин является человеком, который не отбрасывает тени. Если человек решил быть вечным и войти в историю, он перестает быть человеком. И он вошел в историю. И перестал отбрасывать тень. Но его тенью стали другие. И вот эта свора других, от Киселева до Жириновского, они похожи на дементоров из Гарри Поттера. Ради того, чтобы войти в историю и стать вечным, Путин отказался вести тонкую игру, от того, от другого, и своего добился – давай признаем. 85 процентов – мобилизация нации. Проблема, что Путин больше не управляет своими дементорами. Они управляют им».
(Ирина Хакамада, экс-кандидат в президенты, писатель)
Валидол
«Валидол пьешь? (Шутливо.) Будешь пить валидол, сломаю руку».
(Михаил Прохоров, владелец проекта «Сноб»)
Донецк
«Я готов идти воевать за Донецк!»
(Русский бизнесмен, работающий в Англии)
Управляемый хаос
«В 80-е годы теория хаоса стала такой модной фишкой в социальной науке, сейчас ей следуют многие политики в США».
(Владимир Сиротинский, бизнесмен, муж Ирины Хакамады)
Турбулентность
«Полагаю, что не только Россия, но и мир вступили в эпоху турбулентности. Это одновременное движение динамичных потоков в разные стороны. Лучшая стратегия – замереть и беречь силы, и как только появляется доминантный тренд, начать с ним работать. После присоединения Крыма надо было ждать. Европе невыгодно ссориться с Россией. Нет, началась Новороссия. И тут случился «Боинг». Настоящий черный лебедь.
(Ирина Хакамада, экс-кандидат в президенты, писатель)
Черный лебедь
– Это часть теории хаоса. Появляются некие совершенно непредвиденные обстоятельства, случайные, которые из-за высокой скорости принятия решений и очень большого количества новой информации абсолютно непрогнозируемы. В результате происходит некое событие, которое меняет все самым неожиданным образом.
– В тренде хаоса ты никогда не должен быть уверен в своем планировании. Мало того, это очень вероятностные события, и ты должен закладывать эту вероятность в саму модель своего планирования. То есть она должна быть очень гибкой, она должна реагировать и предупреждать обо всех сигналах. То есть, если ты решил двигаться дальше, ты должен понимать, что возникает риск сумасшедшей случайности, вроде «Боинга». И все разъехалось по швам. И теперь мир перевернулся, как в песочнице. Я вот провела 15 лет в пионерском лагере. В пионерском лагере, если ты агрессивный лузер, тебя обижают, но если ты спокойно себя ведешь, то от тебя постепенно отстают, потому что надоело.
(Из разговора Владимира Сиротинского и Ирины Хакамады)
Брат Путин
«А он со мной не общается, он давно не общается. Я вообще не понимаю, с кем он общается, это какой-то очень узкий круг».
(NNNN, русский олигарх)
Чем сердце успокоится
«Россия умеет падать в бездну очень медленно».
(Ирина Хакамада, экс-кандидат в президенты, писатель)
Россия – новый Иран
Мы заменим Иран! Мы стали хуже всех, да. Ирану – хорошо, нам не очень. Я говорю, сейчас ситуация, как в пионерском лагере. Если тебя воспринимают слабым, над тобой издеваются, но ты молчишь, то через какое-то время от тебя отстают. Но если ты довел себя до ручки и решил всем показать кузькину мать, тогда тебе объявляют бойкот.
