Легенды о проклятых. Безликий. Книга первая - Ульяна Соболева

— К вечеру прибудем, если не заметет дорогу, мой дас. Но я не вижу ни одного облака. Скорей всего, успеем до следующего урагана.

— Лошади и воины устали. Если до вечера не выведешь нас к городу, велю отрубить тебе голову, Касл.

Впрочем, он сам прекрасно знал, что это было бы истинным безрассудством. Никто, кроме Касла, не знает вторую дорогу на Лурд в обход главной, на которую обрушился снежный ураган еще вчера вечером. Теперь до весны она будет практически недоступна. Но Маагар всегда хотел, чтобы его боялись, как и отца. Чтобы дрожали от одного его взгляда и падали ниц от его гнева, но любили. Фанатично и преданно. Не выходило ни того, ни другого. Боялись, исключительно потому что Маагар мог отрубить голову даже из-за того, что на него не так посмотрели. Боялись, как истинного самодура и безумца, не умеющего контролировать свои эмоции. Они падали ниц, но прятали презрительные взгляды и не любили. Никогда. Они над ним насмехались. Но все это временно. Маагар больше не будет только сыном Ода Первого, он тоже не идиот. Если отец считает, что может его унижать перед своими плебеями и насмехаться, то он ошибается, и Маагар очень скоро всем докажет, чего он стоит на самом деле. Правда, он еще обдумывал, как все провернуть именно так, чтобы выйти сухим из воды, и чтоб отец не понял его истинных намерений. Велеарий боялся Ода Первого до дрожи в суставах, до холодного липкого пота и судорог в конечностях. В детстве он мочился от страха, если отец смотрел на него из-под насупленных бровей и кивал Шагану, чтобы тот выпорол мальчишку за…нет, не за шалость, не за проделки, а за трусость и за доносы на своих братьев.

«— Когда ты наконец поймешь, что трусливым шакалам не место на троне? Что братья — твоя опора, и без их поддержки твое государство разделится на части, и все, что я создал, полетит в саананскую бездну на радость каждому валласару и островитянину, которые только и ждут, чтобы Вийяры оступились?!

— Но он…

— Молчать! Я не хочу знать, что сделал твой средний брат, который младше тебя на три года! Ты старший! И если ты не справляешься и ревешь, как баба, бежишь ябедничать, то мне очень жаль… Себя! Что вырастил девку вместо наследного велеара Лассарского престола!

— Это не Самеран…это Анис. Он ударил меня и…я…

— Ударил? Тебя? Так? — отец дал сыну пощечину.

— Или вот так? — подзатыльник, от которого перед глазами потемнело и из них снова брызнули слезы.

— Я покажу тебе, что значит «ударил», если ты не можешь сам разобраться с младшим братом, а бежишь ко мне весь в слезах. Шаган. Пять плетей велеарию по голой заднице. Чтоб знал, что такое ударил. Аниса ко мне приведите, пусть смотрит, как надо бить.

— Отец! Нет! Не надоооо…».

Маагар поморщился, вспоминая это унижение и чувствуя, как покалывает ягодицы. Но унизительней всего было то, что на самом деле это он, Маагар, ударил Аниса и столкнул с лестницы, а когда тот, хромая, понесся на брата и со всей дури боднул его в солнечное сплетение, Мааг рухнул на пол носом вниз и проехался на животе по всей тронной зале, где они играли после обедни. Но даже не это злило Маагара по сей день, а то, что Анис вступился за него перед отцом и тот пощадил. Люди не всегда готовы принять чье-то благородство, если сами на него не способны. Оно, как бельмо на глазу, мешает видеть им себя через сверкающую призму собственной идеальности, доказывая в очередной раз, что они полное ничтожество. Маагар тогда прекрасно усвоил урок и за каждую обиду научился мстить. Коварно и продуманно. Нет, он не считал, что братья — это его плоть и кровь. Он считал их своими врагами, способными отнять у него трон, если отец так решит, ни один закон Лассара не помешает возвести на престол не старшего сына, а, например, младшего…Аниса Маагар ненавидел больше всех. Этот мерзавец одним своим рождением все испортил. Он единственный, кто был похож на Ода Первого внешне. Как две капли воды. И тот с гордостью говорил: «Моя копия. Мой мальчик. Люди будут смотреть на тебя и видеть меня». Или после велеарской охоты, когда Анис возвращался с добычей, то всегда слышал неизменное: «Анис, мой дорогой, вот кто достоин занять мое место. Ты настоящий маленький велеар».

Маагар сильно сдавил бока жеребца, и тот недовольно заржал, за что получил удар шпорами и притих. Велеарий бросил взгляд на свой отряд, а потом на женщину в седле. Валлаская рабыня. Нира. Он купил её несколько месяцев назад и последнее время не расставался с этой игрушкой ни на минуту. Она всюду следовала за ним, чтобы согревать его постель. Черноволосая шеана. Ему всегда нравились валласарки. Они страстные и горячие, не то что лассарские холоднокожие аристократки. Впрочем, весной он купит себе другую. Как только откроются торговые пути с севером. Когда ОН их откроет. Потому что Талладас будет принадлежать ему, и ждать Маагар не намерен. Он достаточно ждал всю свою жизнь. Снова посмотрел на снежную пустыню и подумал о том, что еще одну ночь здесь он просто не вынесет. В этот лютый холод не согревал ни один костер и даже дамас не кипятил вены. Казалось, что огненная жидкость тоже мерзнет во флягах.

«— Отец, я готов принять правление Валласом.

Насмешливый взгляд и ухмылка на тонких губах. Презрение вспарывает кожу и заставляет стиснуть челюсти, чтобы не взвыть от обиды.

— Готов? К чему еще ты готов? Покрывать валласких шлюшек, к которым у тебя извращенная слабость?

— Я готов сделать Валлас настоящим государством, изничтожить варваров, не верящих в нашего Иллина и…

Ему не дали договорить, как и всегда.

— И быть убитым при первом же восстании рабов, которое ты трусливо не сможешь подавить? Нет. Сиди в Лассаре. Ты не доживешь даже до коронации. Мне спокойней, когда ты рядом. В Валлас поедет Анис».

Опять это был проклятый Анис. Всегда и везде только Анис. Маагар поморщился и поправил воротник плаща, пришпоривая своего белоснежного жеребца, обгоняя проводника и нетерпеливо разглядывая белую пустыню впереди, силясь увидеть шпили башен Лурда, думая о том, что именно Анис не дожил даже до коронации. Это пророчил отец Маагару, если тот взойдет на престол Валласа. Пророчества придумывают не жрецы, а сами люди. Они подают идеи тем, кто может их осуществить. А у Маагара было предостаточно времени обдумать, как и когда.

Золото — вот самый действенный метод, чтоб тебя любили. Золото самое страшное оружие, которое убивает любого даже велеария Лассара, избранного принять в свое правление Валлас. Когда Маагару принесли прядь светлых волос брата, он гордо вскинул голову и бросил локон в костер. «Прощай, маленький Анис. Ты все же оказался никчемным охотником. Потому что не понял, в какой момент открыли охоту на тебя самого».