Unknown - Unknown

Я посмотрела на Майкла. Венка на его шее бешено пульсировала — он копил в себе раздражение вместо того, чтобы сорваться на меня. Он слегка прибавил скорость машины, но не вышел за рамки дозволенного. Мы стремительно приближались к моему дому.

Но дело было не в этом.

Он промолчал. Майкл сдержался. Был абсолютно равнодушен, несмотря на раздражение, просачивающееся сквозь его вены.

Он только подтвердил все мои мысли. Я ему безразлична, и бороться этот бугай за меня не собирается.

Это равнодушие было сродни тому, если бы он ударил меня наотмашь. Меня затрясло, когда я поняла, что он действительно отвозит меня к дому. Я еле сдерживала себя, чтобы не кинуться к нему на шею и не зацеловать до смерти, всячески выпрашивая его внимание.

Боже…нет, нет, нет. Моя гордость разламывается на осколки, и когда мы тормозим у моего дома, я хочу повернуться к нему и исполнить задуманное, умоляя его забыть этот разговор и мою пустую истерику. Но Майкл не собирается оставлять меня безнаказанной. Кажется, я ударила его ниже пояса, и он не намерен оставлять это просто так.

— А теперь послушала меня, — он развернулся на сиденье, схватил меня за подбородок – резко, с яростью, как непослушного котенка, который нашкодил не в том месте. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Я подняла ресницы, заглядывая в холодные оттенки стали.

— Майкл…

— МОЛЧАТЬ. Какого чертова. ХРЕНА. ТЫ СРАВНИВАЕШЬ МЕНЯ СО СВОИМ, БЛЯДЬ, МУЖЕМ?! Я НЕ ОН! — вздрогнула, вжимая голову в плечи. Майкл не просто повысил на меня голос, он вскрикнул благим матом, а сталь в его глазах раскалилась до таких уровней неприятия, отвращения и злости, что я даже не поняла, с чего вдруг такая реакция.

Ник — мой муж. Мое прошлое. Человек, которого я любила и всегда буду любить. Я не имела в виду ничего плохого, когда упоминала Ника в нашем разговоре. Я просто хотела, чтобы он…я хотела гарантий.

Что я больше не буду брошена. Что мое сердце не будет разорвано и вшито мне обратно.

— Майкл…

— Ты что, еще не поняла, кто я такой? И какой я? — выплюнул он, приближая свое лицо ко мне. Глаза, которые еще вчера после сумасшедшего секса смотрели на меня с невесомой нежностью, теперь глядели так, будто хотели убить. — Я НЕ ТВОЙ МУЖ! Я же не сравниваю тебя со своими шлюхами. Со всеми, кто был до тебя. Ох, поверь, их было действительно много. И каждая, КАЖДАЯ вытворяла такое, на что ты даже физически не способна. А я выбрал тебя! Суку неблагодарную…

Это было уже слишком. Грудь болела так, словно ее вспороли одним движением.

— Ты свою силу не рассчитываешь и за языком не следишь! Да как я могла…прикасаться к тебе?! Спать с тобой?! Ублюдок!

— ПОВТОРИ! — Майкл сжал мои скулы до рези в деснах. Меня всю трясло, будто я находилась не в Калифорнии, а голая и на Северном Полюсе.

Взгляд у него был настолько ожесточенный, что у меня язык не поворачивался назвать его так снова. Мы оба перегнули палку.

— Майкл, прошу, давай поговорим спокойно…

— Я силу не рассчитываю? По-моему, вчера ночью тебе это очень даже нравилось! Кого ты из себя строишь? Ханжу? Нельзя жить прошлым, Мика! Это путь в НИКУДА! Ты не присутствовала в наших отношениях. Все эти дни…вот, значит, как. О Нике своем думала. И когда ноги раздвигала на кухне, и когда просила намылить тебе спинку в ванной. Закрывала глаза и представляла его на моем месте, так?!

Майкла понесло. Он довел меня своими словами до того, что я уже и сама начала думать, что сморозила глупость. Обидела его. Не нужно было сравнивать его с Ником.

— Что ты такое говоришь, — ощутила, как из глаз ручьем полились слезы, они опускались на его пальцы, с помощью которых он выбивал из меня душу.

— Это ты, что говоришь? У меня было плохое настроение, и все, о чем я думал, это как приеду с тобой домой, заберусь в гребанное теплое джакузи и не менее теплую девочку… - всего на секунду под конец этой тирады он стал мягким, шепотом произнося последние слова в мои губы.

Мое тело отреагировало мгновенно. Мои ноги уже инстинктивно сжимались в ответ на его шепот, и я еле сдержалась…в который раз, чтобы не отдаться чувствам прямо здесь и забыть эту жуткую ссору. И все, все до последнего слова, что мы сказали.

Ведь это он. Мой Майкл. Мой защитник…мой мужчина…в эту самую минутку я вдруг поняла, что готова. Готова поверить ему, отдаться и сделать все, чтобы не было слов «это в последний раз». Чтобы просто быть его последней…единственной.

Майкл…тихо, тихо, тихо. Прошу, перестань.

Но он кричал.

Чертов неуравновешенный боксер с манией величия.

— Какого черта тогда ты жила у меня три дня?! Почему не сбежала? Да я бы тебе и не дал! — он тяжело дышал, держа меня в руках, пока я плакала, погружаясь в очередную истерику.

— Ты сам себе противоречишь…

— Это ты себе противоречишь! Трахаешься со мной, а думаешь о другом. И не шлюха ли ты после этого?!

Моя рука машинально взметнулась, я с огромным удовольствием ударила этого эгоистичного подонка по лицу.

Майкл даже бровью не повел. Но красноватый след на его щеке остался.

— Не смей меня так называть…не смей, — мои губы дрожали, желваки под его скулами загуляли с сумасшедшей скоростью. Майкл схватил мое запястье и скрутил ту руку, которой я его ударила.

— Не буду, Мика, — выдохнул он, его рука опустилась на мою шею. Он не сдавил ее, не причинил мне боли. Всего лишь держал палец на сонной артерии, явно показывая, кому я принадлежу и кто теперь управляет моей жизнью.

А потом его полное ярости лицо смягчилось. Морщины разгладились за секунду, серые глаза смотрели бесстрастно и даже с пренебрежением…и брезгливостью.

Я знала, о чем он думал. Эгоист чертов. О том, что я думала о Нике все эти дни, но это не было правдой. Когда я шептала ему «твоя», чувствуя, как он наполняет каждую клеточку моего тела, это было правдой.

Все было правдой! Я больше не могу отрицать своих чувств к Майклу.

— Пшла вон, — просто попросил он, убирая руку с моего горла. Отпустил, слегка откинув к двери. Грубо, унизительно. Так, будто прикасаться ко мне — ниже его достоинства.

Хочется расплакаться, прижаться к его груди, бить его кулаками, умолять отмотать всю пленку назад, но я не могу.

Я тоже гордая. Держи карман шире, любимый.

Ему абсолютно плевать, что я задыхаюсь от слез, он даже больше не смотрит в мою сторону. Расстается со мной без грусти и сожалений. Использовал одну, она закатила истерику и попросила большего? Ничего страшного, пойду потрахаюсь с другой.

Вот она его жизнь. Полная грязи, пустых дней и не менее пустых телок. Пусть пойдет и захлебнется в этом дерьме…

Я плачу еще больше, несмотря на всю ненависть и эти мысли, меня будто приковало к этому креслу. Я не хочу уходить.

— Видеть тебя не хочу, — добил он, забивая гвоздь в мое сердце.

Я наспех вытираю слезы и полностью расправляю лицо — я актриса, но боль так сильна, что я не могу даже принять равнодушную маску. А Майкл может.

— Больше и не увидишь, — собираю остатки гордости и выхожу из машины — дверью не хлопаю, как сделал бы он. Элегантно направляюсь в сторону своего дома, откидываю волосы на спину и эффектно виляю бедрами.

Открываю дверь, прохожу внутрь дома, где меня уже ждет любимый Луи. Он жалобно смотрит на меня, потому что хочет есть. Я смотрю на кота и спускаюсь по стенке двери, захлебываясь, давясь слезами и воплями, что вырываются из разодранной гвоздями груди.

Ненавижу…ненавижу ублюдка! И зачем в это ввязалась? Как могла купиться на его слова, защиту и заботу? Он давно прогнил изнутри. Давно, еще когда мы были школьниками.

Я расползаюсь по полу, хватаясь за обувь, которая попадается мне под руку и бью ею о паркет.

Я рыдаю, испытываю жгучую боль, и все это из-за Майкла, из-за него, черт возьми, не из-за Ника.

Пусть я предательница. Пусть я жена-шлюха.

Но я окончательно и бесповоротно влюблена в Майкла.

ГЛАВА 27

POV Майкл

Чем больше я сближался с Микой, тем больше «я» возвращался. Сердце…оно стало моим. Я больше не ощущал его как нечто чужеродное, разрывающее, играющее против меня. Я слился с ним.

Перестал протестовать.

Это было не легко. Прислушаться к сердцу трудно, понять, чего оно хочет — еще труднее.

Но теперь и мой разум, и мое сердце хотели одного — Мику. Я и думать не мог о том, что она может принадлежать кому-то другому.

И наконец, тело. Оно хотело Мику больше всего изначально, но теперь границы между этими тремя составляющимися стерлись.