Иван-Дурак - Ольга Матвеева

— Я жду. — Напомнила о себе Леся.

— Может, рассмотрим другие варианты? — весь этот разговор начал напоминать заключение сделки.

— Например? — перед Иваном сейчас сидела не юная девушка семнадцати лет, не нежная маргаритка, а делец, который собирается оценить любовь к себе в денежных единицах или других материальных ценностях.

— Например, когда ты закончишь школу, я или мы с мамой можем купить тебе отдельную квартиру в этом городе. Ты обретешь территориальную независимость.

— Ты меня не любишь, — надулась Леся и снова превратилась в нежную, ранимую маргаритку.

— И что я должен сделать, чтобы доказать свою любовь?

— Ты хочешь, чтобы я на всю жизнь осталась в этой дыре? Какие у меня тут перспективы? Какое здесь образование? Какие здесь возможности для роста?

— То есть ты хочешь квартиру в Москве? Я правильно тебя понял?

— Ну, не знаю…

— В Лондоне что ли?

— Нет, папочка, пожалуй, пока мне и в Москве маленькой квартирки будет достаточно.

— Ладно, — согласился Иван нехотя.

— Ой, папочка, ты у меня такой хороший, такой замечательный, — заверещала Леся. — Ты у меня самый лучший папочка на свете! Самый добрый, самый щедрый! — она подскочила к Ивану, обняла и поцеловала в щеку. — К тому же, заметь, мне никому не придется продаваться за квартиру.

«Этот ребеночек далеко пойдет, — подумал Иван, — она еще дальше мамочки своей пойдет. Той как-то тяжелее ее первая квартира досталась. И мне, в общем, тоже. До сих пор вот за нее расплачиваться приходится…».

Ночью, ворочаясь на гостиничной неудобной койке, Иван сожалел о своем внезапном приступе простодушия. Не то, чтобы ему было жалко денег, которые ему придется выложить за однокомнатную квартирку где-нибудь в южном Бутово. Хотя эти непредвиденные траты, безусловно, снова отдалят его от мечты о домике на Лазурном берегу. Дело было не в этом. Он все никак не мог понять, каким образом его, хитроумного одиссея, которого ни одному деловому партнеру не удавалось обмануть, так легко обводили вокруг пальца женщины. Как им удавалось вытягивать из него все, что им нужно? В чем причина? Какая-то семнадцатилетняя девчонка за какие-то пятнадцать минут умудрилась развести его на несколько сотен тысяч долларов. Что это, доказательство любви или это плата за возможность не любить слишком сильно? Или вовсе плата за нелюбовь? Или это возможность откупиться от собственного чувства вины? Он так и не смог ответить на свой вопрос. Заснул. Завтра ему предстояла встреча с Ольгой.

Глава семнадцатая

Утром после первой брачной ночи Иван не сразу смог понять, где он находится и кто лежит рядом. Незнакомая комната с ультрамариновыми обоями, желтыми занавесками, красивой мебелью и большим телевизором. Только через пару мгновений вспомнил, что лежит он на диване в своем новом доме, а женщина, что посапывает рядом — его жена. Жена была чудо как хороша: лицо ее сейчас было безмятежно, свежо. Без косметики она выглядела беззащитной, наивной девочкой. Так странно: эта незнакомка — его жена. Вчера брак для него был авантюрой, делом чести, возможностью решить квартирный вопрос, а что сегодня? Сегодня рядом с ним, свернувшись клубочком, спит беременная девочка: горячая, очаровательная, злая, непредсказуемая, волнующая. И теперь эта девочка — его семья. И сразу после того, как она откроет глаза, нужно будет что-то сказать, что-то сделать. А что она скажет и сделает? Кто знает, если она сама еще не знает. Нужно строить отношения, причем не товарно-денежные, а нормальные человеческие отношения. Час наслаждения и вот это уже не сделка, а семья! Стоило ли это мимолетное удовольствие таких жертв? Иван поймал себя на мысли, что готов сейчас тихонечко одеться и выскользнуть за дверь. Он проделывал такие фокусы несколько раз со своими одноразовыми ночными нимфами, музами, утешительницами, сладкими зазнобами. По утрам он исчезал. Без долгих прощаний, объяснений и пустых обещаний. Так проще и, как ему казалось, честнее. Ему ведь от них и не нужно было ничего, кроме кратковременных услад его юного, пылкого тела. А останься он, дождись их пробуждения, что бы было: когда ты мне позвонишь? Когда мы увидимся? А давай сходим в кино? К чему все это? Глупые иллюзии, беспочвенные надежды. А можно ли так сбежать от жены? Наверное, не получится.

Ольга открыла глаза.

— Я есть хочу, — сказала она как-то ворчливо, — и вообще, молодой жене положено кофе в постель или нет?

— А молодому мужу положен утренний поцелуй? — поинтересовался Иван игриво.

— Только после кофе. Предупреждаю, я злая по утрам. Я, собственно, злая в любое время суток, но по утрам особенно, пока кофе не выпью. Слушай, а ты готовить умеешь?

— Нет. А ты?

— Я — нет. Это просто чудесно! — воскликнула Ольга. — А как же ты в общаге-то жил, горе луковое?

— Не знаю, — пожал плечами Иван, — как-то жил: супы из пакетика, бутерброды, а еще сосед по комнате картошку умеет жарить и макароны варить.

— Придется учиться готовить-то.

— Тебе или мне?

— Тебе.

— Почему мне, ты же жена! — удивился Иван.

— Не забывайтесь, юноша, я тебе не жена, а квартира. Так что, сударь, будьте добры, отправляйтесь на кухню и извольте приготовить мне завтрак — Марь Сергеевна, домработница, должна была заполнить холодильник.

Иван почувствовал себя холопом, но на кухню пошел, затаив злобу и обиду. Поставил кипятиться красный в горошек чайник со свистком, порезал батон, сервелат — сделал бутерброды. Насыпал в чайную чашку растворимого кофе. Тут и чайник подоспел. Иван залил кофе кипятком.

— Прошу к столу, барыня, — сказал Иван жене с поклоном, — завтрак подан.

— Из всех категорий мужчин больше всего мне нравятся интеллигентные идиоты из приличных семей — они лучше всех поддаются дрессировке. — Ольга лениво потянулась, сбросила с себя одеяло и нагая прошествовала на кухню. Иван чуть сознание не потерял от такой красоты — он хоть и обладал этой красотой прошлой ночью, но видел ее впервые.

— Закрой рот, — приказала Ольга, — и продолжай за мной ухаживать. Стул вот отодвинь. Тебя не учили хорошим манерам? В каком Урюпинске ты вырос? Боже! Что это за жирные чудовища лежат на тарелке? Это что бутерброды? Милый, хлеб нужно резать тонко. Ты не в общаге! А кофе? Кофе пьют из кофейных чашек, во-первых, а во-вторых, его нужно варить, а не пить это быстрорастворимое дерьмо. Сколько с тобой еще возни! Сколько сил придется потратить, чтобы сделать из тебя аристократа, достойного своей жены… Ужасно! Ужасно! Ты что на меня так смотришь? Во взгляде явно читается желание меня ударить. Ванечка, милый, я же шучу. Все хорошо, спасибо! Чудесный завтрак. Давай уже есть!