Свояченица - Татьяна Эльдарова

"Сволочь, гадина, подстилка Мыльниковская! Господи, за что мне такое?.. Вернулся сегодня раньше обычного, хотел сделать сюрприз "обожаемой" Алёне... Говорила с кем-то по телефону... "Гришенька, не волнуйся, я его дожму. Он мне сам скоро всё подарит! Дневники видела, причем, совершенно случайно. Пока прочитать не удалось: он их постоянно держит на работе. Дома я его по другому "достаю". Так достаю, что аж почернел весь, доказывая мне свои способности. Да ладно тебе, всё равно я только твоя и ничья больше!.. Да вы пошарьте у него в служебном столе, вдруг, он там их держит...".

Попробую покаяться, пока не поздно... Да и нет за мной "криминала" никакого. Кровь Миши Короткова - на Мыльникове. А находки сдам государству. Пока придётся делать вид, что ничего не знаю, чтоб не переполошились раньше времени. А как вызовут официально - вернусь домой. Анна, конечно, будет шуметь, но простит. Она всегда привечает несчастненьких. Немедленно отвезу отцовские записи к матери. Столько лет они там лежали, пускай побудут еще. И свои схороню там же пока... Господи, помилуй! Надо было взять оттуда не крест золотой, а образ. В церковь отнести - так они бы всю мою жизнь за меня молились. Ну и влип в историю! Мать, если можешь, заступись за меня оттуда... Помоги!..".

Это была самая последняя запись.

Сделана скачущими кривыми буквами, будто в машине или в поезде...

Анна выключила фонарь. Алексей долго ждал хоть какой-нибудь реплики, наконец, не выдержал:

- Ну, что скажешь?

Анна вышла из оцепенения:

- Ничего. Помолчим пока. Вот найдем Марью Павловну, тогда и скажу. Зачем об одном и том же - дважды?..

Алексей прибавил газ и сосредоточился на том, как благополучно миновать пост ГАИ при въезде в Москву.

* * *

Спросонок Марья Павловна Луканенкова не сообразила, кто звонит. Наконец, узнала Анин голос, поняла, что они с Алексеем - в городе и объяснила, как её найти.

Потом она растолкала Смыслова, поджавшего длинные тощие ноги на Маринкиной постели, безжалостно выгнала: "Спать дома надо! Попутку поймаешь, а нет - на своих двоих доберешься. Недалеко!" - и поставила на электроплиту кастрюлю с водой: как раз к их приезду согреется. Жаль, что чайник остался в номере. Сопрёт ещё кто-нибудь! Убрала постель.

Поджидая гостей, снова задремала. Звонок застал её в кресле.

- Добро пожаловать, гости дорогие! Давненько не виделись! - громко засмеялась Луканенкова, но как только увидела заспанного Юрку и хмурые лица Арбузовой и Арина, тут же прекратила веселиться. - Что стряслось? Нашли бумаги?..

- Нашли... - сумрачно подтвердила Анна.

- А что ж такие лица, будто умер кто?..

- Не умер... - Анна взяла сообщение на себя. - Убили...

Марья Павловна побелела сквозь свои румяные щёки.

- Анька, не томи душу! Кто-то из твоих?.. - она побелела ещё больше. Моя?!.

Алексей взял из Юркиных рук уже виденного прошлым утром на кухне у скульптора сказочного козлика. Луканенкова поняла.

- Трегубов... Шурик... Вот скоты... мерзавцы... Как это случилось?

Подробностей они и сами не знали... Анна попросила Марью Павловну:

- Маш, где можно пристроить Юрку? Я его уложу, Алексей пока расскажет тебе всё, что нам удалось выяснить.

Через несколько минут Луканенкова позвала Анну из детской в коридор и зашептала:

- Слушай, не знаю, что там между вами произошло, но он не хочет тебе говорить. А я считаю, что Трегубова вполне достаточно.

Анна "завелась":

- Во что ещё я по его мнению не должна вмешиваться? Опять - его "личное дело"?..

Марья Павловна осадила её:

- Да не ори ты! Я же обещала, что не скажу! Не будь дурой и сядь.

Анна продолжала стоять, упрямо надеясь на свои силы:

- Ну, обещала, так говори.

- Лёшку твоего зацепило.

У Анны похолодели руки, ноги подогнулись, она почти упала на край светлой полированной галошницы.

- Что значит "зацепило"?

- Пулей.

Анна закрыла лицо и стала качаться из стороны в сторону.

- Это я им приношу несчастья. Меня надо убить. Я - меченая! Прав был Мыльников: пусть Машку усыновят, - тут же автоматически поправилась, удочерят приличные люди. Со мной они все пропадут ни за грош...

Марья Павловна только руками всплеснула:

- Ах ты, умница! Да что ты несёшь! Слушать тошно! Ничего серьёзного у Алексея нет, крови только много потерял, но жить-то будет!

- Растрепала всё-таки!.. А ещё в органах работаешь! - раздался укоризненный голос. - Давай, ковыляй за перекисью и йодом.

Алексей присел перед свояченицей на корточки, отвёл её руки в стороны:

- Ну, что ты причитаешь? Вот он я - живой и здоровый. Подумаешь, слегка чирикнуло по рёбрам. Не дождутся!.. - он заправил её волосы за уши. - Ну, открой глаза, Аннушка!

Она послушно разлепила веки, взглянула на него, обидчиво поджала трясущиеся губы:

- Почему ты мне в машине не сказал?

- До города же надо было добраться!

- Решил, что и это - не моё дело?.. Почему...

Марья Павловна принесла перекись водорода, стерильные бинты и пластырь:

- Почему да почему... По кочану! Пошли в комнату, а то Юрку разбудим. Алексей! Хватит героя из себя корчить, марш на диван! Да прямо на покрывало ложись, потом застираю!

Анна помогла ему снять тёмно-синюю футболку, на которой расплылись мокрые пятна, совсем не похожие на кровь. Зато левая сторона его туловища была залита потёками из рваной раны на боку. Выглядело зловеще.

- Кто из вас меня подштопает? - обратился Алексей к дамам, глядя на Анну.

Луканенкова внимательно осмотрела поврежденное место.

- Слава Богу, навылет, но не мешало бы врачу показать... Ты, собиратель шрамов, не дергайся!

Он сморщился, когда раствор, вылитый на рану, неприятно зашипел.

- Ну, убедилась сама, что ни один существенный для жизни орган не поврежден?.. Даже ребро, из которого ты была сделана... Ань, тебе меня уже совсем не жалко? - поинтересовался он, увидев, что она отошла к столу и наблюдает за процедурой издали.

Анна отвернулась, сказала глухо:

- Мне всех жалко. Только я на кровь больше смотреть не могу.

Алексей продолжал, по-прежнему чувствуя её отчуждение:

- Анька, объясни, что случилось! Это из-за дневников? Что ты там прочла?.. - потом вспомнил: - Нет, это раньше... О чем мы говорили?..

Марья Павловна наложила стерильную салфетку, заклеила пластырем, кряхтя, поднялась с колен и довела до сведения присутствующих:

- На диване мы втроём не поместимся. Я пошла за раскладушкой и матрасом!

Анна поспешила впереди неё, несмотря на протестующие возгласы Алексея. В коридоре Луканенкова снова стала любопытничать, повторяя его вопрос:

- Ты объяснишь мне, что у вас случилось?.. Что ты ему как неродная?

Анна пожала плечами:

- Не это сейчас главное. Лучше я действительно расскажу о связи Бориса с Мыльниковым-Кофром.

Следователь кивнула и они пошли на кухню...

- Я чувствую, - лихорадочно прошептала Анна в заключение рассказа, что Мыльников, не получив дневников Бориса, уже отдал приказ о переправке Манечки за границу чужим людям. И наверняка - через аэропортовского таможенника, на которого ссылался, если верить дневникам Бориса. В чем же Борька промахнулся? Почему, если он один знал место захоронения сокровищ, его всё-таки убили?

- Верно мыслишь, подруга! - одобрила Марья Павловна. - Перепутавший тебя с Алёной муженёк (царствие небесное) был им во как необходим! И покончили они с ним - прости, Анька, сейчас не до сантиментов - вследствие экстренной ситуации... - Марья Павловна задумалась. - Постой, ты сказала, что он собирался куда-то сообщить?..

Анна подтвердила:

- Там написано "попробую покаяться". Но если задумал, то он мог и осуществить! Помнишь, я говорила, он ведь хотел мне что-то рассказать, когда за пару дней до... - она запнулась, - до смерти приходил домой. Я как раз именно тогда орала не своим голосом на весь подъезд, что прирежу его, если он ещё раз появится. И опять выгнала... - лицо Анны заволокло тучами воспоминаний. - А вдруг он действительно написал? Могло ли его признание попасть в руки Кофра?

Луканенкову осенило:

- Могло. В одном случае: если адресовал его Борис не в милицию, а, к примеру, по месту работы Кофра - в Академию Наук. Мыльников ведь раньше там тоже работал. Если предположить, что у него был свой человек, например, в секретариате, как у нас, который письмо это не стал регистрировать, а показал ему...

Анна сказала:

- Что бы там ни было, но это - дело пройденное. Я-то всё равно отсидела, да и Борька давно уж с бабой Верой свиделся. Теперь главный вопрос: где нам искать того самого Эксперта по связям с заграницей? - она снова ожила, глаза засверкали, всю её охватило нетерпение.

- Ну, это как раз - не вопрос! - подчеркнула Марья Павловна. - Чем, ты думаешь, я тут занималась? Гусей пасла? Правильно. Одного пасла: Смыслова! Есть у нас и все координаты Эксперта. Барский Николай Дмитриевич действительно много лет работает на аэропортовской таможне. Он определяет стоимость изделий из драгметаллов и художественных произведений, которые пересекают границу: время их изготовления, не представляют ли они художественной или исторической ценности для государства, и даёт разрешение или запрет на их вывоз (ввозить сегодня можно почти всё, кроме наркотиков). Как эксперт, Барский вызывался и нашими органами, занимавшимися хищениями. Но никогда больше, чем на "свидетеля" не тянул. Зато теперь у нас есть кассета, спасибо старой знакомой кастелянше. - Луканенкова поморщилась, вспомнив осевшую на кушетке фигуру Пышки.