Первопричина: Лагерь смерти - Артём Соболь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не как у всех только разум. Серафина уверенна что Лазарев думает быстрее, лучше запоминает и обрабатывает информацию. К тому же он мечтатель, энтузиаст и фанат своего дела.
В обычной жизни — оболтус. Раздолбай каких свет не видывал, невероятно рассеян и забывчив. Любитель выпить, покурить и зависнуть с девушками посимпатичнее.
— Наш человек, — мысленно улыбаюсь.
— Я бы попросила.
— И я тебя попрошу, Серафина. Попрошу следить за ним и если что, сначала бить, а уже потом спрашивать. Мы договорились? Если да, то передай остальным.
Хм… Как же всё-таки это странно.
****
Ближе к обеду, начинается транспортировка меня всего такого больного, в другую комнату. В лаборатории теперь жить невозможно, там два безумных учёных. В спальню тоже соваться не стоит, там пять девушек. Поэтому, меня вместе с лежанкой переносят в одну из пустых комнат где уже навели порядок. Приносят воду, консервы, металл и кристаллы. После чего поцеловав уходят.
И я, спокойно могу подумать. Вот только мысли почему-то крутятся не о проблемах, не о том что кругом враги, а о девушках. Нет, мысли не пошлые, хотя они тоже есть. А немного другие.
Мы, не то тёмные духи, не то элементали… От чего, у нас, скорее всего не будет детей, потому как тёмные духи если смотреть на двух моих жён этого не могут. И я как бы переживу, но вот они… Но опять же, если мы похожи на элементалей, то они прекрасно размножаются привычным способом и никаких проблем у них нет. Опять же, мы могли в какой-то степени остаться людьми. И это тоже даёт надежду.
Надежду на что? Почему их всего множества вопросов, меня беспокоят именно эти? Почему я не думаю как выжить, как захватить мир и достичь мирового господства, а заморачиваюсь о счастье девушек которых едва знаю.
Может быть едва, но попа Серафины из головы не выходит и я хочу ещё. Может быть вспомнив почти всё я прихожу в норму? Становлюсь собой? Или я просто наскучался по жёнам и теперь вспомнив их пытаюсь заменить этими? Нет, не правда. Здесь определённо что-то большее. Что-то такое… Может быть я на самом деле люблю их? Скорее всего. Эх, Кастиан, рожа ты императорская, тебя уже ничто не исправит.
— Серафина, — закрыв глаза говорю. — Мне тебя ждать сегодня?
— Увы, мой дорогой, но сегодня нет, — шелестит в голове едва различимый голос Преображенской. — Нет, не подумай. Я сама хочу к тебе. И более того, если бы не обстоятельства, я бы уже была у тебя. Но нет.
— Что это за обстоятельства такие? Что может помешать двум влюблённым побыть наедине? Мне вообще-то плохо, я болею и мне срочно нужно прижаться к твоей роскошной з…
— Хи-хи, — весело смеётся она и вздохнув начинает считать. — Три, два, один. И!
— Владислав! — вламывается в комнату Лазарев. — Я тут подумал…
— Да блин. Я же тут умираю. Может позже?
Лазарев отрицательно мотает головой. Хихикнув убегает и возвращается с целой коробкой всякой всячины и мрачным Ломакиным. После чего два безумца берутся за дело, то есть за меня.
Первым делом идёт тщательный внешний осмотр. В ходе которого, выясняется что у меня аномалии в скелете. То что руки длиннее видно сразу. Но два чудика, замечают что кости ног у меня стали толще. Строение стопы изменилось, то есть каким-то образом упростилось. Коленные суставы претерпели изменения.
Больше всего долбанутую парочку, особенно Лазарева интересуют мои кожа и волосы. Кожа, по его мнению невероятный сплав металла и живых клеток. А вот волосы, чистый металл. Однако ведёт он себя…
По мнению Лазарева, если бы я каким то чудом выжил, то спокойно стоял в углу и не шевелился. Потому что уже с такой кожей, я бы просто руки согнуть не смог. Металл, он по заключения химика так себя не ведёт.
Рассказывать кто я, не спешу. Вместо этого удлиняю клыки и с целью напугать скалюсь. От чего меня тут же ловят за уши, поднимают голову и заглядывают в рот. В глаза, в уши, нос… Заглянуть туда, куда не следует, не позволяю. Бью разошедшегося доктора по рукам.
— Феномен, — потирая ушибленную кисть шипит Лазарев. — Удивительно.
— Вы закончили?
Заканчивать Лазарев не собирается. Высыпает передо мной горсть кристаллов всех трёх видов и по очереди подносит ко мне. Смотрит на их свечение, просит съесть. Сыплет безумными теориями, предположениями, ругается с Ломакиным. Кричит, матерится, повторяет эксперимент, снова материться. Профессор ему не уступает и сыпет своими не менее зубодробительными теориями. Все теории им же самим и опровергаются, на вопрос почему, Ломакин строит серьёзную рожу и глядя на Лазарева выдаёт мол тебе пока не понять.
Спор угасает, у меня берут пробу крови, выклянчивают кусочек кожи и пучок волос, после чего все удаляются.
Лежу, смотрю в потолок, слушаю весёлый смех Серафины и её ехидные комментарии. Ну и…
— Идут, — выдыхает Серафина. — Готовься.
— Маришка и Белка? А…
Договорить не успеваю, открывается дверь, в комнату входят рыженькие. Первой идёт судя по всему Рая, потому как не боится. За ней Фая… Держит сестру за руку, вздрагивает, отводит глаза и вздыхает.
— О, — улыбаюсь им. — Пришли. Ну что я могу сказать. Двойная доза красоты, лучшее лекарство. Мне уже лучше.
— Рада помочь, — присаживаясь рядом и целуя меня в губы улыбается Рая. — Ну ты как?
— Если честно то хреново, — взяв её за руку и целуя пальцы выдыхаю. — Отходняк ужасный. До вашего прихода жить не хотел. А сейчас…
— Ты смешной, — гладя мои волосы жмурится Рая, наклоняется и ещё раз целует вот только теперь с языком.
— Эй! Вы чего тут при
