Ричард Длинные Руки - монарх - Гай Орловский

Глава 11

Гугол ел и со страхом поглядывал, как я пересыпаю непривычно тяжелые и всегда холодные зерна из одной ладони в другую. Говорят, у кого мало ума, у того лучше развиты чуйства всякие. Ну, как у слепых обостряется слух, а у дураков интуиция.

А в самом деле я то ли дурак, то ли трус редкостный, в чем, конечно, никому не признаюсь, но у меня с ростом моих возможностей как раз первым в те далекие дни проснулось именно чувство опасности. Сперва как странное ощущение, что кто-то на тебя смотрит, начинаешь озираться и видишь, как некто поспешно отвел взгляд, затем приходит более углубленное, когда чувствуешь: кто-то просто посмотрел или же приближается с намерением ударить.

И хотя это чувство опасности иногда подводит, но гораздо чаще в самом деле предупреждает о неприятности. Это как будто мои чувства улавливают намерения того, кто целится в меня из засады, и поспешно кричат: «Дурак, пригнись, а то с тобой и мы пропадем!»

Вот только эти зерна пока что мертвые зародыши такой же мертвой жизни, никаких сигналов. Ни один не говорит даже шепотом, дескать, я безвредный, а вон того с красной точкой на боку не бери…

Хотя, наверное, должна же быть встроена защита от дурака? Или дураков не допускают к таким вещам?

Хотя, возможно, дураков тогда уже перебили всех. Генетическими методами, злостно нарушив разнообразие природы и право людей быть разными и самобытными.

Гугол посматривал на меня сочувствующе, вздыхал в процессе кормежки, я ожидал ламентаций, однако он сказал неожиданно:

- Сэр Ричард, а вы стали другим…

- Что, - буркнул я, - постарел?

Он помотал головой.

- За пару лет? Но куда делась ваша веселость, шуточки? И глаза у вас другие. Серьезные какие-то, аж непривычно.

- Ну да, - огрызнулся я, - как раз до шуточек! Теперь до самого Маркуса будем как бы весьма…

Он спросил тихонько:

- А вы в самом деле…

- Что? - спросил я, не дождавшись вопроса.

- Будете драться, - проговорил он почти шепотом, - до последней капли крови?

Я фыркнул.

- За кого ты меня принимаешь? Буду драться храбро и с достоинством, если будет шанс победить. Но я не попру с голыми кулаками на такую махину.

- А что тогда?

- Уйду в пещеры, - сказал я со злостью. - Начнем сначала! У меня, кстати, будет старт не хуже, чем у большинства, это я так скромно, будь они хоть трижды королями. Примерно знаю, как строить общество, чтоб стало жизнеспособным и зубастым.

Он спросил робко:

- Может, не надо?

- Чего, общества?

- Нет, чтобы стало зубастым?

Я сказал зло:

- Общества конкурируют так же, как и отдельные люди. Более зубастые затопчут. Нужна не беззубость, а баланс, будь он проклят! Между зубатостью и гуглостью.

Он посмотрел непонимающе.

- А это что?

- Это ты, - сказал я. - А я балансист. И не надо вот такую рожу, я еще не полез пещерничать и троглодитить! Время еще как бы есть, хотя и нету. И мы еще весьма покажем, если сумеем.

Он спросил грустно:

- А как?

- А кто у нас мыслитель? - спросил я. - Вот и думай, гугли. Твое имя, как я нарыл в памяти, означает десять в сотой, что есть единица со ста нулями. Это цифра такая! Если собрать все-все на свете, включая элементарные частицы до последней штуки, то наберется примерно на полгугла. Так что тот, кто дал тебе такое имя, возлагал на тебя надежды! Я тоже возлагаю.

Он вздрогнул.

- Что?

- Не бойся, - сказал я, - только надежды.

Он втянул голову в плечи.

- Точно? Ничего больше?

- Ну разве что самую малость, - заверил я. - Поможешь мир спасти, ты же мыслитель, а он тебя отблагодарит полным забвением, зато прославит Чингисхана, что ухитрился убить миллион человек…

Он вздохнул.

- Неужто в самом деле не заглянете в маркизат?

- После победы, - сказал я твердо, подумал, уточнил: - Не зарекаюсь, мало ли что, но только если по делу. А просто к моим женщинам… нет, хотя и хочется до свинячьего визга.

Он сказал с уважением:

- Вы железный человек, сэр Ричард. Я же знаю, какие у теплокровных буйные страсти и пожар в крови!.. С таким бороться, признаю, надо иметь стальную юлю.

- Я такой, - ответил я. - Надеюсь. Хоть временами… В какие-то критические дни. Знать бы еще в какие. В общем, как только мы сумеем…

- А сумеем? - спросил он трусливо.

- А что нам остается? - ответил я. - Гугол, мы же герои! Вот сопли вытрем и пойдем спасать мир. А потом штаны сменим, только и всего. Ты на всякий случай возьми в запас две пары. Вдруг придется менять чаще.

- Три возьму, - пообещал он, - но все равно не пойду!

- Тогда зачем брать?

- А чтоб не сразу отказываться, - объяснил он, - то будет явная трусость, а вот если как бы после долгого колебания и взаимоисключающих раздумий.

Я покачал головой.

- Тоже меняешься, Гугол! Но мы больше за другими замечаем… Это хорошо, растем, значит.

- Только бы не вниз…

- Во все стороны, - сказал я с твердостью. - Мы же разносторонние?

Он сказал слабо:

- Ой, я не хочу быть разносторонним. А то есть такие стороны…

- Все стороны нужны, - заявил я. - По крайней мере, для выживания вида и личности. Нашей личности, а остальные пусть идут лесом. Ладно, Гугол, мне пора.

Он вскочил.

- Я вас провожу!

- До самого севера? - спросил я насмешливо.

Он опасливо помотал головой.

- Я не оставлю башню. А вдруг она меня обратно не пустит?

Я засмеялся, но улыбочка стерлась, когда с кряхтением поднял ящик. Вместе спустились на первый этаж, двери распахнулись, я вышел с трофеями в руках на залитое ярчайшим солнцем пространство, а Гугол словно запнулся в дверном проеме.

- Прощай, Гугол! - сказал я. - Серфик, ты меня слышишь?

Через мгновение перед моим лицом заблистала искорка, тоненький голосок пропищал:

- Да, мой господин!

Гугол опасливо отступил на шаг, все еще держась за косяки двери.

- Вызови кого-нить, - сказал я, - кто поднимет этот ящик и понесет за мной. А лучше, если и меня тоже.

Гугол на всякий случай отступил еще на два шага.

- Плантагенета? - спросил Серфик.

- Нет, - ответил я, - ему дадена мною полная свобода. Но у нас есть пара сотен, если не больше тех осторожных, что не пошли на смертный бой против той сволочи, Великого Мага, а потом явились и тоже просили свободы…

- А, - пропищал он, - понял!.. Только я не могу позвать их, это может только их повелитель и господин. Вы, мой лорд!

- Да, знаю, - ответил я с досадой, - только уже не помню, кто из них что умеет.

- А вы и не знали, - сообщил он. - Вы же только меняли им имена и отпускали обратно, не спрашивая, кто что умеет.

- Потому и не помню, - согласился я. - Так кого позвать?

Он подумал, пискнул:

- Мардокла!

- Это Мардоклишкепендрокупердрятускуднеро-сперсиса? - сказал я, гордясь идеальной памятью.

- Да, - пискнул Сэрфик. - Но только он теперь не Мардоклишкепендрокупердрятускуднеросперсис, а Мардокл.

Я вздохнул, сказал властно:

- Мардокл!.. Твой лорд и повелитель призывает тебя. Явись немедленно.

В трех шагах воздух прорвался с сухим треском, вышла двухметровая мощная фигура на четырех лапах, размером с колонны в храме, голова как чугунный котел на сорок человек.

Гугол в панике метнулся было в глубь башни, но потом, как я видел, остановился и вытянул шею в нашу сторону. Демон с трудом опустился на колени, багровые глаза, полыхающие яростным огнем, погасли.

- Мой повелитель… приказывай.

- Возьми этот ящик, - велел я, - понесешь за мной. Хотя чего нам жеманничать, я с твоего загривка не свалюсь?

- Нет, мой повелитель…

- Тогда наклонись, - велел я.

Он склонил голову к самой земле, я взобрался наверх, чувствуя везде металл, сел, очень удобно, особенно когда этот металл послушно изменил форму, приноравливаясь под мои ягодицы.

- Мардокл, - сказал я, - ты не рискнул довериться мне, когда я созывал демонов на страшный бой с Гатонесом, Великим Магом, а потом пытался получить такие же льготы, как участники той исполинской битвы…

Он рыкнул покорно:

- Да, мой повелитель…

- Потому я сказал всем тебе подобным, - напомнил я, - вам придется послужить мне сперва, а вот так на халяву никто ничего не получит! Это будет оскорбление тем, кто заслужил кровью… ну, что у вас там вместо крови.

- Да, - повторил он глухо, - мой повелитель…

- Но скоро придет час другой битвы, - пообещал я. - Все, кто будет драться на моей стороне, получат полную и вечную свободу Так и передашь всем. Понял?

- Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.

- Я могу, - сказал я, - вызвать всех покорных мне демонов сюда, к моему величеству. Но зачем мне столпотворение и вроде бы бахвальство моим могуществом? Потому вези меня к полу-окну, как вы его называете. Пусть все покорные мне остаются в своем мире, но подойдут к стене и посмотрят.