Двери во Тьме - Андрей Круз

Вот как… чего не ожидал, того не ожидал. Слыхал, что Болотов с Егором вроде как даже не в ладах, а тут на тебе. Или это Болотов действительно решил сыграть в открытую со всеми и собрал для этого всех в одном месте? Может, и так, почему бы и нет.

Перездоровались все за руку, расселись за стол. Тетка взялась разливать по тарелкам совершенно роскошный борщ, какого я уже давно не пробовал. Поток слюноотделения возобновился. Толстый же хлопец обежал всех сидящих с графинами, разливая традиционный здесь морс и ледяную водку по рюмкам. Когда прислуга свои дела заканчивала, все молча сидели, и лишь когда они из столовой вышли и двери за собой закрыли, Болотов заговорил:

– Я с тоста начну. За понимание. Потому что без понимания ситуации мы можем такого наворотить, что сами потом не расхлебаем последствия. Поэтому предлагаю за это самое понимание и выпить.

Выпили. Закусили. Я схватил с большого блюда черемши, ею загрыз водку. Болотов продолжил:

– Гости у нас появились неожиданно для себя, – он кивнул в нашу сторону. – В Углегорске кто-то начал вопросы по беспределу решать – к счастью, не очень удачно. Люди теперь здесь, вроде как у меня в гостях, – он искоса посмотрел на Егора, который просто мотнул лысой головой. – То есть могут в определенных пределах себя в безопасности чувствовать, если уж совсем голову не потеряют. Так ведь, Егор?

– Могут, могут, – вновь кивнул тот.

– Вот, и Егор так говорит, – ухмыльнулся Болотов. – Но взамен за наше гостеприимство мы о малой услуге попросим. Справедливо? – посмотрел он на меня.

– Если о малой, то почему бы и нет? – осталось усмехнуться мне.

– Пока о малой – о больших потом беседовать будем, – ответил он вполне серьезно. – Хотим, так сказать, из первых рук правду услыхать. За чем таким все гоняться стали и из-за чего такой шум?

– А вы за чем гнались? – спросил я у него и, не дожидаясь ответа, предположил: – За проходом назад, в тот мир, откуда провалились? Только честно, если можно.

– Честно можно, – кивнул он. – За проходом, все правильно. Егор, а ты за чем? – обернулся он к своему соседу по столу.

– Да за этим же, – буркнул Егор, работая ложкой.

– Да, кстати, вы угощайтесь попутно, а то все остынет, – напомнил Болотов. – Спешки нет, никто нас отсюда никуда не гонит, все обсудить успеем.

Тут же заработали ложки.

– За проходом, – повторил я. – А для чего он вам?

– Был бы проход, а для чего он – всегда решить успеем, – ответил вместо хозяина Егор, а тот лишь кивнул, соглашаясь с такой трактовкой.

– Боюсь, что вы себя несколько… излишне вдохновили, – сказал я, подбирая слова. – Насколько мне удалось разобраться, проход существует только в теории. На практике его существование пока никак не подтвердилось.

– Серых ушел, – продемонстрировал осведомленность Болотов.

– Ушел, но куда – неизвестно, – пришлось повторить мне вслух уже как-то высказанный аргумент. – И пока оттуда не возвращался. Повторить его маневр, как мне кажется, никто еще не решился. Лично я бы экспериментировать не стал, потому что оказаться в каком-то еще худшем месте, во Тьме, например, мне не хочется. Проверить возможности нет. Вся информация об исследованиях была у самого Серых, как мне кажется, он никому ничего не оставил.

– Человек с ним работал – он сказал, что у Серых все получилось, – заговорил Егор.

– Павел Тягунов, он же Петров? – предположил я.

– Нет, не он, – покачал головой Егор. – Но про Павла я в курсе, есть такой.

– Понятно, – усмехнулся я. – Семен Могилевич. Он от них к вам перешел, так?

Все кусочки головоломки начали становиться на свои места.

– И что? – вместо ответа переспросил Егор.

– И вы финансировали «исследования», так? – уточнил я.

– А что? – опять ответил вопросом Егор.

– Да ничего, – улыбнулся я ему. – Просто когда Паша застрелился, я у него в сумке кучу сальцевских денег нашел. И углегорских. Ваши?

Болотов тоже заинтересованно посмотрел на своего гостя.

– Да мои, наверное, – поморщился тот. – А чего он застрелился? Совесть замучила?

– Вроде того, с совестью всегда так, – кивнул я, – то ничего и ничего, а то как вцепится – почище жабы.

– Я понял, – вздохнул тот. – Теперь объясни: что я не так делал?

– Кроме самого Серых, никто реальной информацией не обладал, – ответил я, с сожалением глядя на остывающий борщ. Все вокруг трескали, один я тут беседовал. – Паша там на подхвате был, за живодера и мокрушника, никто ничего реального в плане информации ему не доверял. Кстати, Могилевич ведь раньше на Червонца еще работал, так?

– Нет, не так, – ответил Егор. – Червонца ваши безопасники к схеме подвели, я там ни с какого боку. Сема на меня давно работал, всякие боковики реализовывал, и он на Павла этого вышел сам. А вот потом ему пришлось когти рвать и сюда смываться, а все дело под себя Червонец подмял. И турнули Сему безопасники, четко сказав, что тот или за сутки из города валит, или они его закопают.

– Безопасники? – уточнил я. – А кто именно, не в курсе?

– Ну как не в курсе… в курсе, – хмыкнул он. – Занин там такой есть, Игорек. Редкая гнида, если честно, мент в худшем смысле слова – грязный, продажный и совершенно беспредельный. В другом бы месте… но не моя территория, увы.

Я полез в набедренный карман штанов, вытащил снятое с трупа удостоверение, протянул Егору.

– Этот?

– Да похоже, – кивнул тот. – Я в глаза его не видел, заочно знаком, так сказать. А что, скончался? – уточнил он, потыкав пальцем в испачканный кровью уголок документа.

– Скончался, скоропостижно.

– Ну давай, за упокой души раба божьего, ни дна ему ни покрышки, – плеснул в свою и мою рюмку по капле водки Егор. – Дело того стоит. Давно напрашивался.

– Так все же – как оно на деле было? – подставил рюмку Болотов. – Егор, нам надо сейчас вчистую разобраться, чтобы уже никаких непоняток. Могилевич твой, а с этим Пашей он каким боком?

– Пока Червонец со своими гэбистами не влез, я их финансировал вроде как, – сказал Егор. – А потом меня оттолкнули. Что с того момента было – не скажу, уже не в курсе. Пытался подлезть, но там некий Валиев так на дело сел, что ни одной щелки не оставил.

А Могилевича хотели убить тогда в порту, стандартным способом – как того же Рому, – чтобы вообще все шито и крыто было, но вышла незадача: тварь почему-то напала на Пашу. И Могилевич уехал в Сальцево целым и невредимым, превратившись из коррупционера из городской администрации в «кредитную акулу».

А вообще Паша, если это был Паша, молодец. Как-то сумел начать всех маток сосать. Лично мне это вот как видится: с уходом Серых Паша остался вроде как у разбитого корыта. Не знаю, как там и что изначально планировалось, но когда Серых уходил, Паша в светотерапии лежал. Вышел, сменил документы… как их сменил, кстати? Да небось гэбисты и помогли, им это раз плюнуть. Устроился в Горсвет. Почему? С умыслом, или просто график работы привлек? Впрочем, есть ксива неплохая, есть оружие… пока я не вижу реальных причин, да и не столь важно уже. И попутно начал подтягивать людей на «наследство» Серых. Только непонятно – чем конкретно он их завлекал?

Кстати, вот это пусть Егор и расскажет. С него же Могилевич деньги не под просто так брал – не с дураком же дело имел.

– Есть вроде как полный набор документации, как этот проход делать, – ответил Егор. – Паша этот по ранению вроде в госпитале лежал, мы проверяли, и пока лежал – документы перепрятали. Деньги вроде как на поиски давались. И на приобретение матчасти для будущей базы – там много чего требовалось. И пароходик, и еще что-то…

– Понятно.

Точно, дальше Паша просто начал бабки тянуть. Вытащил немало с Егора, за что ему наше большое человеческое спасибо, потому что эти деньги мы с Федькой взяли и возвращать их хозяину не собираемся, а потом перекинулся к Червонцу. Как там разбирался – понятия не имею, да это уже и не суть. Важно то, что это в немалой степени афера, и присутствующих здесь просто разводили на бабки.

Но записи Серых, пожалуй, где-то все же есть. Не думаю, что он бы их с собой прихватил – просто смысла нет, – значит, где-то запрятал. Не зря же про него говорят, что он всегда все записывал.

Милославский… каким тогда он ко всему этому боком? Когда ко мне ночью пришли, я на него погнал, но сейчас это слишком логичным не выглядит. Милославскому все же эти самые записи нужны, ничего такого я не узнал, что ему повредить может. Тогда непонятна заботливость, с которой он меня хотел вообще на Ферме поселить. А весь тот шум, который по моей инициативе поднялся, получается, едва ли ему повредил. Разве что его союзникам в городской власти.

Ладно, это уже не принципиально, мне туда все равно ходу нет.

Разговор шел, но борщ я все же успел доесть, и даже не холодным. Что надо был борщ – вершина мастерства, иначе и не скажешь.

– То есть ты твердо уверен, что мы на разводку повелись? – уточнил Болотов.