Двери во Тьме - Андрей Круз

– То есть ты твердо уверен, что мы на разводку повелись? – уточнил Болотов.

– Девять из десяти, – прикинул я вероятности. – Записи исчезли с Серых, да и не уверен я, что с этими проходами все просто, даже с инструкцией. «Возьмите ключ на двенадцать, прилагаемый к комплекту деталей, и затяните болт на боковой стенке…» – такого там не будет, я уверен. Очень может быть, что проход вообще в одну сторону, и проверить никогда не получится, куда он ведет. А может, что-то еще. Я бы на вашем месте пока на это дело особых надежд не возлагал. Денег поднять на нем, как мне кажется, не получится.

– Ну в этом бы все же лучше убедиться, – буркнул Егор.

– Лучше. Но пока и этого сделать не получится.

– А что получится? – уточнил Болотов.

– У нас искать дальше получится, – сказал я. – Документы Серых искать. А вы иногда нам помогайте. Материально и технически, в разумных пределах.

– В каких? – предпочел уточнить Егор.

– Небольших, деньги у нас и так есть, – сразу отказался я от роли просителя. – Может, транспорт какой-нибудь понадобится – водный, например. Может, просто люди в помощь. Может, еще что-то, сейчас не знаю. Достать что-то, чего у нас нет и сами добыть не можем. Не больше, я в долги лезть не хочу.

– Но взамен мы эксклюзивное право на результаты получаем? – спросил он.

– Пока между собой не определитесь, кто за главного и с кем мы общаемся, – нет, – ответил я, положив ложку в опустевшую тарелку. – Вас двое, а мне потом непонятки мешать будут.

– Понятно, – кивнул Болотов. – Это мы решим. И если решим, то…

– Скажем так: мы склонны договориться и начать постоянное сотрудничество, – опять увильнул я от прямого ответа. – Но для этого нам нужен четкий расклад от вас: кто с нами общается, кого мы информируем об успехах и неуспехах – в общем, вся организация работы.

– Хорошо, – вздохнул Болотов. – Мы с Егором это дело обкашляем, затем к разговору вернемся. Завтра.

– Завтра, – кивнул я.

– Наташа, солнышко, – повернулся Болотов к дочери, – скажи, пусть горячее подают. А я разолью покуда – можно еще по чуть-чуть, теперь уже не повредит.

С этими словами он взялся за бутылку.

Обед затянулся часа на четыре: хозяином Болотов действительно оказался гостеприимным. Провалились они с дочерью в Отстойник давно, лет восемь назад, оказавшись в темноте на складе его фирмы, торговавшей спортивной обувью. Здесь тоже не растерялись и, оказавшись одними из первых, сумели занять ступеньку повыше.

Обратно Болотов не собирался – ему и тут неплохо было, равно как и его дочери; и продолжительность жизни в десять раз бо́льшая его очень даже привлекала. «Мне бы уже к шестидесяти было, а так как провалился, так и до сих пор себя чувствую», – объяснял он. Но вот возможность иметь путь отступления все же бы ему пригодилась, как он думал. «Тьма ведь напирает малость, да и кто его знает, как оно дальше пойдет?» – запасной аэродром он хотел иметь, что и разумно, в общем-то.

У Егора мотивация была вроде бы сходная, но думаю, что он просто не откровенничал. Мне показалось, что он поглупее Болотова, жаднее и злее, так что он еще и на какой-то доход рассчитывает. Ну да и ладно, какая бы ни была, а сотрудничать с ними придется. Жаль, реально жаль, что Углегорск для нас закрыт, – все было бы проще, но мы своего дела не бросим, а защита нам теперь тоже нужна. Десять трупов за одну ночь – есть причина нас в расход списать, как мне кажется.

Объелись. Реально объелись, когда в гостиницу вернулись, Сергей нас завез – я уже дышал еле-еле, даже водка в организме растворилась бесследно, не вызвав никакого опьянения. Обожрался даже, это слово куда точнее определяет мое состояние. Кормили у Болотова очень вкусно, давно так не ел, и потчевал он гостей активно, так что когда Федька по прибытии в гостиницу собрался куда-то еще идти куролесить, у нас на такое сил не было.

– Я – спать, – сказала Настя. – У меня нервы и обжорство, пусть я стану толстой, но я – спать. А ты?

– Да и я, пожалуй, – постучав себя по вздутому брюху, сказал я.

Но хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих планах. Едва в номер вошел и дубленку на вешалке разместил, в дверь постучали. Я приоткрыл на цепочке, держа правую руку на кобуре с кольтом, и увидел знакомого дежурного.

– Вас там люди спрашивают, в ресторане сидят, – сказал он.

– Что за люди?

Он протянул мне записку, свернутую конвертиком и запечатанную. Открыв ее, я прочитал написанные карандашом слова: «Владимир Васильевич, прошу встретиться со мной как можно быстрее. Все на деле не так, как выглядит, вам не надо меня опасаться. Жду в ресторане. Искренне ваш, проф. В. Милославский».

Я кивнул, сказал дежурному:

– Приду сейчас.

Дверь закрылась. Из ванной выглянула Настя, спросила:

– Что там?

– Милославский общения жаждет. Сюда приехал, в ресторане сидит.

Она кивнула с таким видом, словно именно этого и ожидала, сказала, вновь натягивая свитер:

– А пошли поговорим.

И проверила, есть ли патрон в стволе ее парабеллума. Ну и я тогда кольт проверил.

Милославский сумел удивить. Он был не один. Вместе с ним за столиком сидели Иван, что было еще вполне понятно, и Тенго Абуладзе, что уже ни в какие ворота не лезло. Они сидели, судя по количеству пустых тарелок, достаточно давно.

– Присоединитесь к трапезе? – поднялся навстречу Милославский.

– Спасибо, мы сыты, – ответил я. – Действительно сыты – мы прямо с другого обеда, так что не подумайте, что мы манерничаем.

– А я и не думаю, – сказал профессор, усаживаясь обратно. – Выпьете?

– Выпьем, – уверенно сказал я, скосив глаза на Настю, но она вроде бы тоже кивнула.

Пожал руку Ивану, Тенго, затем уставился на Милославского, ожидая продолжения разговора.

– Я позволю себе предположить, – заговорил Милославский, после того как жестом попросил буфетчицу подать бутылку водки на клюкве – того, что они пили до нашего прихода, – что вы решили, что за ночным нападением на вашу квартиру стою я?

– Примерно так, – кивнул я, не видя смысла что-то скрывать. – Сейчас меньше уверен.

– И это стало следствием нашего несколько резкого разговора на Ферме? – задал он следующий вопрос.

– В какой-то степени, – вновь кивнул я.

– Я здесь ни при чем, – сказал Милославский. – Вообще. Просто я ожидал чего-то подобного и пытался в меру своих возможностей вас прикрыть. Почему и требовал, чтобы вы остались на Ферме.

Сегодня подобная мысль мне в голову уже приходила, так что впадать в грех неверия я сразу не стал. Может, и так. А может, и нет, так что пусть дальше убеждает, раз я ему настолько нужен.

– За вами пришли коррумпированные сотрудники Горбезопасности. Трое. Занин, Дерябин и Василевич. Все трое погибли на лестнице.

– Кем коррумпированные?

– Организованной преступной группой, которую возглавлял некто Червонцев.

– Так и есть, – неожиданно заговорил Тенго. – Там Червонец в первую руку был, точнее, уже не он, а его помощник, Белоярский, слыхал про такого?

– Нет.

– Его из Горбезопасности выгнали года два назад – вот у Червонца и пригрелся, – сказал Тенго, после чего поблагодарил поставившую на стол бутылку и две дополнительные стопки официантку: – Спасибо, милая.

– А ко мне они зачем пришли?

– Точно не успели выяснить: Белоярского вы в зоне отчуждения убили, – ответил Тенго, разливая водку. – Думаем, что тебя во всех их бедах обвинили – решили просто посчитаться.

– Ну как версия годится, – кивнул я, взяв мгновенно заледеневшую рюмку в пальцы.

– Володь, ты мне тоже не веришь, что ли? – немного возмутился Тенго.

– Тебе верю, не вопрос. Но люди не только врут, они еще и заблуждаются время от времени. А еще их обманывают. Ладно, давай за доверие, – поднял я свой стопарик и чокнулся им с остальными.

«Клюковка» местная была что надо – живой ягоды для нее не пожалели, как раз такую и люблю.

– С моими самолетами что? – неожиданно спросила Настя.

– С самолетами все в порядке, мы даже дополнительную охрану пока аэродрому выделили, – сказал Милославский, отставляя рюмку. – Возвращайтесь и работайте, у города к вам никаких претензий нет. В Горбезопасности внутреннее расследование вовсю идет, арестовали Маленкова, который в ночь нападения оперативным дежурным был, – сочли, что он помогал Занину и остальным.

– Можно ко мне в Захолмье податься, там уже порядок, – добавил Тенго, и я отметил выражение «ко мне в Захолмье». Видать, как я и предполагал, все и вышло: он с дядиными полномочиями туда перебрался.

– Ты теперь там?

– Да, вроде коменданта что-то. – В голосе приятеля сквозило откровенное довольство жизнью. – И Горбезопасности ко мне хода нет – комендачи и мы всем заправляем. Так что прими совет – переезжай, все спокойней будет. У этих Занина и остальных все же друзья остались, ну его на хрен на них нарываться, как думаешь? Настя, ты ему скажи, – обернулся он к ней.