Рома едет в Кремль - Роман Трахтенберг

Расстояние до нашей первой цели мы должны были преодолеть примерно за 15–20 минут, хотя обычный поезд метро проехал бы его минуты за три. Но осторожность для нас сейчас была превыше всего, все-таки мы вторгались на территорию, контролируемую вероятным противником. Картинка на мониторах демонстрировала абсолютную пустоту и спокойствие, и никаких докладов от наших пока наблюдателей не было.

Примерно на середине пути в наших шлемах раздался взволнованный голос Рогалика: «Вижу движение сзади. Откуда-то сбоку выскочили несколько человек и что-то делают на путях». Мы остановились, и я уже собрался было дать команду двигаться назад, чтобы вступить в бой с явно не случайно оказавшимися на рельсах людьми, но не успел. Раздался громкий взрыв, и наш поезд встряхнуло. Рогалик уже на удивление спокойно сообщила:

— Похоже, что они что-то взорвали. Во всяком случае, мне так кажется.

— Так, кажется, или взорвали? — спросил я.

— Там пыль, ничего не видно. Но, думаю, это не праздничный салют по поводу нашего прибытия к гражданам бандитам в гости.

Скажу честно, я, несмотря на сложность ситуации, порадовался спокойствию Рогалика, которое передалось даже Жоржику, прибежавшему к нам со своим автоматиком и задавшему идиотский вопрос: «А куда тут стрелять?»

Я сообщил земляку мушкетеров, что тут стрелять не надо, но если он хочет быть полезным обществу, то было бы неплохо, если бы ему удалось забраться в заднюю боевую башенку и в случае появления сзади поезда кого-либо дать в ту сторону очередь-другую.

Через несколько минут ожидания, когда пыль и дым сзади осели, мы увидели метрах в пятидесяти за нами вывернутые шпалы и изогнутые рельсы, кое-где даже разорванные и торчавшие вверх. Пути назад не было.

— Вперед! — скомандовал я. — Будем прорываться! Иван Васильевич, включайте глушилку радиосигналов, а все остальные будьте на своих боевых постах и соблюдайте спокойствие. Что там наш «луноход» показывает?

На мониторах впереди нас был пока только безлюдный тоннель, причем несколько запущенный. Но мы-то знали, что эта пустота обманчива, ведь взялись же откуда-то подрывники, которые отрезали нам путь к возвращению.

И в этот момент Рамиль сделал любопытное предложение:

— А что, Роман Львович, если мы на тележку кроме видеокамеры еще что-нибудь нагрузим? Например, с полкило взрывчатки, которую, отключив радиозащиту, сможем в нужный момент взорвать?

Такое предложение мне показалось вполне резонным, и я приказал Цану остановить тележку, чтобы мы могли приблизиться к ней. Когда мы остановились, я увидел, что наш подполковник имеет самые что ни на есть профессиональные навыки диверсанта-подрывника. В течение десяти минут (мы все это время напряженно всматривались в глубину тоннеля) он сделал мощную бомбу, способную поражать живую силу противника, не повреждая при этом рельсы и шпалы. Для начала Рамиль вместе с Тыну принес запасной броневой лист, лежавший в боевом отсеке, и они уложили его на раму «лунохода». Затем попросил Шурика своими щипцами срезать ему со стен тоннеля метров десять кабеля в свинцовой оплетке и «накусать» побольше свинцовых кусочков, которые на профессиональном языке назвал «поражающими элементами». Еще по его просьбе Вера Григорьевна притащила примеченное им на кухне здоровенное серебряное ведерко для шампанского, в которое при желании можно было поставить бутылок пять. Сделав из пластичной взрывчатки толстую сероватую колбаску высотой сантиметров двадцать пять, он, подобно свечке, установил ее в середине ведра, а все пространство вокруг засыпал кусочками свинца. Затем ведро было установлено и с помощью освобожденного от оболочки кабеля, продетого через его круглые ручки, накрепко закреплено на бронеплите. Сама же бронеплита не менее крепко была привязана к раме. После всех этих манипуляций Рамиль попросил нас на всякий случай зайти в вагон и аккуратно установил радиоуправляемый взрыватель, воткнув его в середину взрывчатки.

— Ну вот, теперь в радиусе пятидесяти метров ни одного целого бандюка не останется, а остальные на время оглохнут. Взрывать, правда, надо в крайнем случае, уж если совсем нас припечет…

— Слушай, Рамиль, а ты где всему этому научился? — спросил Шурик. — Неужели у вас это в институте или академии преподавали?

— Знаешь, ты с мое поездил бы по Северному Кавказу, еще и не то бы научился делать. Сейчас бомбу в тех краях любой первоклассник собрать может. Взрывчатки там навалом, а мальчишек воспитывают так, чтобы с детства воевать умели…

Все это время наш китайский специалист по связи напряженно слушал радиоэфир, который уже не был столь пустынным, как во время нашей неудавшейся попытки пробиться в сторону «Спортивной». Когда радиоуправляемое взрывное устройство с системой дистанционного видеоконтроля было готово, он позвал нас с подполковником, чтобы посоветоваться.

— Бандиты, Роман Львович, готовят нам встречу. Говорят, что перехватывать будут «в ста метрах от объекта». Я так понимаю, что тактика у них простая: опять перегородят путь (взрывать его им невыгодно, поскольку они сами передвигаются между захваченными станциями на каких-то дрезинах). А потом постараются нас каким-то образом выкурить из поезда. Так что надо все варианты предусмотреть. Кстати, командует ими какой-то «Шейх Джамшуд».

При слове «Джамшуд» Рогалик, которая, казалось, была достаточно далеко и не могла ничего слышать, вдруг встрепенулась и пошла в нашу сторону. Все-таки женские уши обладают удивительной способностью слышать то, что важно для их обладательниц. Или, во всяком случае, то, что они считают важным.

— Да хрен с теми, кто там ими командует, главное — без потерь добраться до относительно спокойного участка пути. А поэтому действовать нам надо решительно. Шурик, ты что-то говорил о каком-то «переднем бронефартуке»…

— Это, Роман Львович, такая штука, которую я только сейчас обнаружил. Броневой щит, причем заостренный. Мы сначала думали, что это просто дополнительная защита. А он, оказывается, при необходимости может опускаться перед кабиной практически на рельсы и сбрасывать с них всякие препятствия, если они серьезно не закреплены. Может также с помощью гидравлики выдвигаться на пару метров вперед, если есть подозрение, что лежащий на рельсах предмет взрывоопасен.

— Вот что, бойцы, — обратился я к личному составу, — сейчас все по местам, двигаемся в сторону «Усачевской». Шурик — на водительском месте, мы с Цаном наблюдаем за мониторами. Остальные — в боевой готовности. Вперед!

Наше взрывоопасное устройство видеоконтроля, управляемое Цаном, потихоньку двинулось с места. Китаец, внимательно глядя на дисплей компьютера, устанавливал необходимую дистанцию, и, когда «луноход» удалился на 400 метров, наш бронепоезд стал потихоньку втягиваться в тоннель.

Примерно через пятнадцать минут неспешного движения, когда впереди уже показался свет, свидетельствующий о том, что станция близко, мы с Цаном увидели на рельсах какое-то препятствие. Метрах в пяти от него наша тележка остановилась, и мы смогли детально рассмотреть бетонный блок, закрепленный на рельсах толстенными цепями. Я дал команду остановить поезд, а тележку отвести поближе к нам, и мы, позвав Шурика, стали думать, как нам прорываться дальше. Броневой щит спереди нам не помог бы — уж слишком мощными были цепи, крепившие блок. Взрывать его с помощью тележки было невозможно, поскольку вся сила взрыва уходила вверх и в стороны, чтобы не повредить рельсы.

— А что, если я подберусь к блоку и перекушу цепи? — спросил Шурик. — Тогда мы его сможем сдвинуть бронефартуком в сторону и двигаться дальше.

— Да тебя пристрелят тут же, не успеешь ты из поезда выйти, — ответил я. — Тут надо что-то поинтереснее придумывать. Рамиль, у тебя какие соображения по этому вопросу?

Подполковник, уступив место у пулемета Тыну, был рассудителен:

— Ты, Роман Львович, прав: Шурика нашего застрелят или захватят сразу. Судя по всему, или у них нет тяжелого вооружения, или они хотят получить поезд относительно целым. В ином случае нас давно бы взорвали либо расстреляли из гранатометов. Поэтому бандиты и хотят выманить нас наружу и перебить. Но, думаю, я смогу на время несколько успокоить их. Но действовать надо будет быстро.

Рамиль достал из своего рюкзака какую-то штуковину типа короткоствольного ружья и несколько цилиндров, размером с полукилограммовую консервную банку, похожих на гранаты. С одной стороны цилиндры имели что-то типа ручки, по диаметру соответствовавшей стволу «ружья», а с другой — металлическое донышко, которое было в круглых отверстиях.

— Это, — сказал подполковник, — то, чего они вряд ли ожидают: белые — это гранаты с «Черемухой» в смеси с вытяжкой из перца и еще какой-то гадостью. А черные — мощная дымовая завеса. Если у них нет противогазов (а я, зная бандитов, не думаю, чтобы они были такими запасливыми), то у нас будет по крайней мере минут десять — пятнадцать. Сначала запускаем пару «черемух», у противника начинается паника. Даже если противогазы у кого-то есть, то надеть их они не успеют. А затем заполняем тоннель дымом. Это метров на двести — триста. Шурик в противогазе выбирается наружу и работает, затем мы сбрасываем с путей препятствие и двигаемся дальше.