История Греции. Курс лекций - Соломон Яковлевич Лурье

Еще более боевой характер имеет поэзия передовых ионийских городов. Приевшиеся всем поэмы в стиле Гомера вызывают резкую реакцию у насмешливых ионян, и появляется целый ряд шутливых стихотворений, пародирующих эти поэмы.

Такова, например, «Война мышей и лягушек» забавно пароди-

34

рующая воину между греками и троянцами. Но действительным зачинателем нового направления был Архилох из Пароса (середина VII в.), сыгравший в поэзии ту же роль, что Фалес в науке. Он впервые стал касаться тем, бывших до того запретными в поэзии. Его творчество насквозь индивидуально: он говорит о своих странствованиях, о своей любви, цинично издеваясь над священнейшими для греков представлениями; он рассказывает, как он бросил щит в сражении; он осыпает бранью девушку, отказавшую ему в любви, и ее родителей. В своих баснях Архилох жестоко и остроумно бичевал вождей демократических масс. Этот гениальнейший поэт античности (от произведений которого, к сожалению, дошли до нас только отрывки) уже знает, что его читателя больше интересуют даже сомнительные в нравственном отношении факты из жизни и переживаний смелого авантюриста, чем великие подвиги героев древности.

Такой же индивидуальный характер носило творчество поэтов из Митилены на острове Лесбосе, живших на рубеже VII и VI вв. Стихотворения Сафо посвящены, главным образом, любви; Алкей, кроме любовных стихотворений, написал целый сборник под названием «Песни мятежа». Будучи приверженцем аристократической партии, он жестоко бичует в этих стихотворениях демократию и ее вождя Питтака, ликует по поводу смерти вождя демократов Тирана Мирсила, призывает своих единомышленников к энергичной борьбе — как открытой, так и подпольной. Его сравнение государства, раздираемого партийной борьбой, с кораблем, застигнутым бурей в море, осталось классическим до наших дней. К Алкею и Сафо близок Анакреонт из Теоса, живший при дворе афинского Тирана Пи-систрата. В своих песнях он воспевал вино и любовь.

В связи с политическими переворотами, происходившими на материке Греции в VI в., политическая поэзия достигает и здесь большого развития. Афинский поэт и государственный деятель Солон оправдывает и мотивирует свою реформу, спорит со своими противниками, предостерегает своих сограждан от гря-

34 „

1акие пародии засвидетельствованы, впрочем, уже для древнего Егища. До нас дошло изображение крепости кошек, осаждаемой мышами.

От стихотворений Анакреонта до нас дошли только жалкие отрывки. Дошедший до нас сборник «Анакреонтических стихотворений» написан в эллинистическую эпоху.

дущей Тирании и призывает их к завоеванию Саламина. Крайний реакционер Феогнид, переживший в Мегарах демократическую революцию и бежавший из отечества, бичует простонародье словами ненависти и презрения и призывает своих единомышленников к жестокой расправе над ними:

Твердой ногой наступи на грудь суемыслящей черни,

Бей ее медным бодцом, шею пригни под ярмо!

Нет, под всевидящим солнцем нет в мире широком народа,

Чтоб добровольно терпел крепкие вожжи господ.. .

Голову гордо поднять не умеет рожденный для рабства,

Клонится шея его. Согнут затылок раба.

Как не родятся на диком волчце гиацинт или роза,

Так и свободным не быть, Кирн, порожденью рабы.

И он, подобно Алкею, уподобляет государство кораблю, застигнутому бурей, но его стихотворения проникнуты гораздо более острой ненавистью к демократии.

Вижу, куда мы стремимся, спустив белоснежные снасти,

Морем Мелийским глухим, сквозь чернодонную ночь.

Черпать они не желают, и хлещет соленое море Вот через оба борта: как тут от смерти уйти?

Что вы творите, безумцы? Убит вами доблестный кормчий.

Кормчий, что зорок и мудр, крепкую стражу держал,

Силой добро расхищаете вы, уничтожен порядок...

Грузчики властвуют ныне, и добрыми подлый владеет.

Как бы, страшусь, кораблю зыби седой не испить.

Такими же чисто гражданскими мотивами проникнута и поэзия спартанского поэта Тиртея. Он рисует бедствия, переживаемые страной на рубеже VII и VI вв. вследствие гражданской войны и неудач на первых порах Мессенской войны. Он учит спартанцев быть храбрыми в бою и ведет в своих стихах пропаганду за реформу, имевшую место в Спарте в начале VI в. Подробнее мы скажем о Тиртее ниже; пока мы отметим, что его поэзия всецело стоит на службе у политики. Приведем для примера начало одного его стихотворения.

Сладостно жизнь потерять, среди воинов доблестных павши,

Храброму мужу в бою ради отчизны своей.

Город покинув родной и цветущие нивы, быть нищим —

Это, напротив, удел всех тяжелейший других.

С матерью милой, с отцом-стариком на чужбине блуждает С малыми детками трус, с юной женою своей.

Будет он жить ненавистным для тех, у кого приютится,

Тяжкой гонимый нуждой и роковой нищетой,

Род свой позорит он, вид свой цветущий стыдом покрывает,

Беды, бесчестье за ним всюду летят по следам.

Если же вправду ни теплых забот не увидит скиталец,

Ни уваженья к себе, ни состраданья в нужде,

Будем за родину храбро стоять и, детей защищая,

Ляжем костьми, не щадя жизни в отважном бою.

Таким образом, поэзия в эту эпоху не оторвана от жизни,, а чутко отзывается на все ее запросы. И эмансипация человеческой личности от сковывавшего ее окоченевшего родового общества, и политическая борьба в греческих городах, и война — все это находит отражение в поэзии VII и VI вв.

Необходимо обратить внимание и еще на один характерный момент. Появление научного естествознания — хотя бы самого примитивного — возможно было только при условии разрыва с традиционным религиозным миросозерцанием. Это могло произойти только в колониях греческого Востока, где религиозноаристократические традиции не были так сильны, и где греки вступили в оживленные сношения с культурами Передней Азии. Поэзия и изобразительное искусство не требуют такого радикального разрыва с традицией; наоборот, эта традиция — прежде всего традиция мифологическая — является для них основной питательной средой. Не удивительно поэтому, что основными центрами развития поэзии и искусства были не только торговые города Малой Азии, но и Пелопоннес, а с начала VI в. и Аттика и Сицилия.

Основные стимулы для развития изобразительных искусств в разбираемую нами эпоху были те же, что и для развития наук и поэзии. Ломка старого окоченелого аристократического строя повела к соответствующей ломке и в искусстве: схематические рисунки геометрического стиля и безобразные «бретасы» богов, представляющие собой часто обрубки дерева с еле намеченными чертами лица, могли пользоваться благоговением только пока аристократия и возглавляемый ею строй пользовались слепым почитанием; стоило взглянуть на это искусство непредубежденными критическими глазами, и оно вызывало только смех. Так, некто Пармениск из италийского города Ме-тапонта, богатого художественно выполненными храмами и другими произведениями искусства, прибыл, как сообщает Афи-ней, на остров Делос, чтобы поклониться Латоне. «После того, что он видел в Дельфах в святилище Аполлона, он ожидал, что он увидит замечательную статую матери Аполлона.