Лучший приключенческий детектив - Аврамов Иван Федорович

— Понятия не имею.

— Ах! Неужели моего прапрапрадедушку и взаправду позабыли во Франции?!

— Увы. У нас сегодня не все и Гюго-то помнят. А как я понимаю, ваш прапра… пра…

— Прапрапрадедушка.

— Да-да, конечно. Так вот, как я понимаю, ваш пра… пращур — не Гюго.

— Ну, что вы! Мой прапрапрадедушка — Анри Летюрк.

С таким же успехом Аннет могла сказать: «Мой прапрапрадедушка — Жак Жакобек». Ни первое, ни второе имя абсолютно ни о чём не говорили Роберу.

— Вы никогда не слышали о таком писателе как Анри Летюрк? — с затаённой в голосе обидой спросила Анна.

Боб вымучил виноватую улыбку.

— Вот видите, — тяжело вздохнула девушка, — никто не помнит Анри Летюрка. Мало того не помнят. Так ведь ещё и ничего о нём не знают! Ни-че-го! — Анна вытащила из сумочки пухлый том в серой коленкоровой обложке, принялась листать. («Не один я разъезжаю по свету с книгой в рюкзаке», — хмыкнул про себя Робер). — Вот! — Девушка ткнула пальцем в книжный разворот. — «Кто такой Анри Летюрк — не знает никто»! А это, между прочим — предисловие к роману моего прапрапрадедушки. И автор предисловия не может толком пояснить: ни кем был мой прапрапрадедушка, ни где он жил, ни чем занимался. Он даже не знает, настоящее ли это имя — Анри Летюрк, — или всего лишь псевдоним? Так и пишет: «Писатель-призрак, писатель-фантом».

— А вы уверены, что именно Анри Летюрк…

— Ну, естественно! — перебила Робера Анна. — Это целая история. Куда там Стендалю и Флоберу. Тристан и Изольда отдыхают! Прапрапрадедушка встретился с прапрапрабабушкой в Южной Америке. Они там…

Что делали на другом конце света прапрапращуры не в меру говорливой русской девушки с французскими корнями Бобу, слава Богу, узнать не довелось. Они с Аннет приехали.

20 часов 34 минуты 01 секунда.

Набережная реки Фонтанки, Санкт-Петербург, Россия.

Боб расплатился с таксистом, закинул рюкзак с дедовой книгой за спину, взглянул на часы, присвистнул:

— А не припозднились ли мы? Работает ли в столь поздний час это ваше детективное агентство «Лунный свет»? — припомнил он сериал с молодым, ещё волосатым, совсем даже не крепкоорешистым Брюсом Уиллисом.

— Мы договорились с месье Пушкиндтом по телефону, что сегодня он будет ждать меня допоздна, — успокоила Робера Анна.

— Точно, — улыбнулся Боб, — вас мне послало само небо. Вы мой персональный ангел-хранитель. — «Но с внешностью цирковой клоунессы», — добавил он про себя.

Аннет как-то загадочно усмехнулась.

Боб оглянулся. Они стояли на берегу закованной в броню гранита реки (Анна сказала, что это Фонтанка). Перед ними — Великой китайской стеной возвышались разноцветные — красно-жёлто-зелёные — двух-трех-четырех- и даже пятиэтажные дома. Дома лепились друг к другу, точно книги в дедовой библиотеке: лезвие не просунуть. Чтобы попасть во двор, следовало пройти через тёмный зёв подворотни.

Так они и сделали. Оказались во дворе-колодце. Аннет уверенно двинулась к одному из подъездов… ой нет, к «пагадная». Как сказала мадмуазель «Анья»: «Подъезды — в Москве, в Питере — парадные. А еще у питерцев — поребрик, а у москвичей — бордюр». Подозрительная осведомленность для сызранки (или как там называют жительниц неведомой Сызрани — сызранчанками?). Хотя — знает же она французский.

Анна подошла к двери, с ручкой в виде львиной головы с продетым в ноздри кольцом, постучала, словно шпион из дешёвого фильма: три стука с коротким интервалом, два с более длинным, и снова три дробью. Пояснила для Боба:

— Таков уговор. Иначе нас не впустят.

«Точно, — подумал Робер, — все русские сумасшедшие. Ох, не следовало сюда соваться Бонапарту».

Через несколько секунд за дверью с львиноголовой ручкой что-то зашебуршало. Дверь приоткрылась на расстояние натянутой цепочки — и голову не втиснуть. В образовавшуюся щель высунулся длинный мясистый нос. В полумраке блеснул сапфиром хитрый глаз.

— Меня зовут Анна Богданова, — обращаясь к носу, сказала по-русски Аннет. — У меня назначена встреча с господином Пушкиндтом.

Нос жадно втянул воздух, сапфировый глаз изучающее прищурился.

— А кто это с вами? — проскрипел старческий голос из-за двери.

— Француз, — ответила Анна. — Он тоже к господину Пушкиндту. Только сегодня прилетел из Парижа.

— Ну, раз француз, понятно, что из Парижа, а не из Кологрива, — проворчал из-за двери обладатель сапфирового глаза и закашлялся сухим дробным смехом.

Боб не понял причину странного веселья. Во-первых, он не уразумел ни слова (беседа велась на русском). А во-вторых, он не читал романа Ильфа и Петрова «12 стульев».

Нос продолжил допрос:

— А как фамилия вашего француза, случайно не Дантес, не Геккерн, не Метман?

— Нет, — ответила Анна, — его фамилия Робер.

Нос казалось, весьма удивился:

— Робер? — После трехсекундной паузы добавил: — Франсуа?

— Нет, Робер.

— Я понял, что Робер, — бранчливо заявил нос. — Я, деточка, хоть и стар, но не глух.

— Вы не так меня поняли, — извиняющимся тоном прощебетала Аннет. — Нашего французского гостя зовут Робер Робер. Это у него имя и фамилия такие.

— Робер Робер? Какое чудное имечко. Всегда знал, что эти французы немного с бусорью.

Боб хоть и не знал русского, но понял: разговор идёт о нём. Решил вмешаться. Широко улыбнулся (чуть-чуть не дотянул до улыбки Гуинплена), сказал:

— Oui, je m'appelle Robert Robert.

— J’ai deja compris, — на чистейшем французском ответил нос. — Vous etes le petit-fils de Francois Robert?

— Oui, — кивнул Боб.

Дальнейшая беседа происходила на языке Шатобриана.

— А почему не приехал сам Франсуа? — поинтересовался у Боба нос.

— Дед умер. Вернее его убили. Из-за… — Робер хотел сказать «из-за сокровищ Буссенара», но посмотрев на Аннет, решил на всякий случай промолчать. Если в агентстве «Порфирий Петрович» в курсе тайны Франсуа Робера, то и так всё поймут. А если нет… Тогда тем более следует помалкивать. Бог его знает, что это за агентство такое… Эх, Дед, ну почему ты ничего толком не растолковал! Отправил за тридевять земель со старой книгой и выцветшей газетой. О карте Австралии Боб и не вспоминал, хотя тоже держал её при себе — использовал как закладку при чтении книги Буссенара.

— Франсуа убили?! — то ли испуганно, то ли удивленно воскликнул нос.

Дверь резко захлопнулась. Боб опешил. Анна удивленно посмотрела на француза.

20 часов 41 минута 59 секунд.

Боб хотел было вновь стучать шпионской дробью (тук-тук-тук — тук — тук — тук-тук-тук) в дверь с ручкой в виде львиной головы, как вдруг услыхал раздавшийся по ту сторону преграды звон цепочки.

«Запирается? Или наоборот?»

Оказалось наоборот. Дверь, громко скрипнув, распахнулась. На пороге стоял крепкий дедок лет шестидесяти — шестидесяти пяти. Длинный мясистый нос, два газа-сапфира, сверкающих отнюдь не стариковским, но молодецким огнем, пышнейшие, словно у Хью Джекмана в роли Икс-мена Росомахи, бакенбарды (только не чёрные, а седые) и красная бандана с рисунком в виде белой паутины на макушке.

«Спайдермен на пенсии», — про себя пошутил Боб.

Дедок, словно прусский офицер старой школы, щелкнул каблуками (хотя какие каблуки? обут дед был в китайские кеды), чуть наклонил голову, представился:

— Михаил Пушкиндт. К вашим услугам.

— Робер Лотер Север Робер, — разразился полным именем Боб.

— Анна Богданова, — не отстала от мужчин Аннет.

— Прошу, — росомашистый Человек-паук широким жестом пригласил гостей внутрь. Боб и Анна вошли.

Если снаружи вообще не было понятно, что за дверью с оригинальной бронзовой ручкой располагается некое детективное агентство (ни тебе вывесок, ни рекламы), то внутри помещение и вовсе напоминало какой-то музей. Причем, по всей видимости, это был музей одного человека.

«Уж не музей ли имени хозяина музея?» — в шутку подумал Робер.