Безбашенная (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

А я… А мне будет достаточно того, что он есть, он в порядке. Мне не обязательно присваивать его, чтобы наслаждаться тем, какой он потрясающий и неповторимый.

Никто не умирает. Никто.

Но глубоко внутри, мне хочется выть от боли, потому что, на самом деле, умирает. Я хочу, чтобы сегодня его девочка умерла. Она не сделала его счастливым. Я не хочу ей больше становиться. Буду кем-то другим. И у него не будет шанса вернуть эти отношения. Потому что «её» больше не будет.

Это страшно? Очень.

Но нам обоим надо это пережить.

Еду на заднем сиденье такси. Он ожидает этого, я чувствую по натянутым нервам во всем теле. Ждет каждый день. И сегодня он забил на работу. Телефон отключен. Я уверена причины нет. Просто это ожидание его ломает и изматывает. Он не нашел в себе сил туда ехать. Поэтому я тороплюсь. Ожидание казни гораздо хуже самой казни. А я не хочу больше причинять ему боль таким способом. Он рубит себе хвост кусочками, я отсеку его одним ударом. Так будет лучше.

Такси тормозит…

Достаю ключ. Отдаю вместо одной купюры три.

— Я ненадолго. Дождитесь меня, пожалуйста. Обратно едем туда же, откуда Вы меня забирали.

Говорю всё заранее. Уверена, что после разговора с Олегом, сил говорить с водителем у меня не будет.

Открываю магнитным ключом дверь от подъезда. Меньше всего я хотела бы кого-то встретить сейчас. Но, как назло на его площадке открыта дверь у соседки. Женщина лет тридцати. Моет дверь. Но мне почему-то кажется, что только делает вид.

— Здравствуйте, — устало выдавливаю из себя.

— Здравствуйте, — язвительно.

Сбиваюсь с шага, не автомате мониторя ее эмоции. А этой я чем не угодила? Ревность?… Нравится он тебе? Пойди, попробуй взять, в чем проблема? При чем здесь я?

Такая конечно, никогда не возьмет. Мещанка. И словно подтверждая мои наблюдения женщина решает сплетничать:

— Думаешь одна к нему ходишь? Есть у него любовница. Рыжая, лощенная… Только час назад как уехала.

Крис приезжала?

— Это не его любовница, это моя… — прохожу мимо ошарашенной соседки к его двери.

Не найдя, что ответить громко хлопает дверью.

Звоню.

В горле застывает ком.

Открывает дверь почти сразу же.

Ни слова не говоря пропускает меня внутрь.

Я ложусь спиной на стену, а он молча съезжает по противоположной на корточки, поднимая на меня глаза. Минута тишины. Обреченно закрывает. Внутри меня звенит. А может внутри него. Звон нарастает, оглушая.

Ну, конечно же, он всё понимает.

— Нам надо поговорить.

Мой голос на удивление ровный и спокойный. Я слышу его словно со стороны. Не снимая пиджака и обуви, я иду на кухню. Мои каблуки звучат как молотки, которые забивают гвозди в крышку гроба в полной тишине.

На кухне я встаю у окна, глядя на свет желтого фонаря.

Я вижу в отражение окна, как он заходит на кухню и садится за стол, спиной ко мне.

Спасибо тебе мой Зверь, что ты не смотришь в мои глаза. Боюсь, не смогла бы…

Минуты идут, мы молчим. Я смотрю в отражение на его напряженные плечи.

И я внутри себя поднимаю ствол, прицеливаюсь… Но добивает он себя сам. Не хочет, наверное, чтобы я "марала руки".

— Спасибо тебе, Женечка. За всё. Я всё понимаю.

Мне хочется сказать ему, что всё будет хорошо. Что у счастья много лиц. Что он ошибся, выбрав моё. Что я была не права, позволив ему… что…

Но я молчу. На моих голосовых связках спазм. Я пытаюсь его «проглотить», а ничего не получается. А может быть я молчу, потому что не верю во всё это сама. Или не верит он, а я опять теряю границу между нашими чувствами. И я ничего не говорю. Я только вижу в отражении окна, как он ложится лицом на стол, на свои руки.

И я ухожу…

Каблуки стучат. Я знаю чей гроб заколачиваю. Я душу у себя внутри его девочку, она решила порыдать на прощание. Мне ее не жалко, и я остервенело её душу. Господи… да сдохни ты уже. Но слёзы льются…

Да и по*уй… Пусть порыдает.

Таксист смотрит на меня в зеркало заднего вида.

— Всё нормально?

Киваю.

— Поехали дальше…

Глава 31 — Жизнь после смерти

Замкнув дверь, мы валяемся с Крис на диванчике. У нас перерыв…

— Крис, если я захочу уйти…

— НЕТ.

— Стой. Если мне придется уйти, ты посватаешь меня куда-нибудь?

— Да что тебя сватать, Жень? — вздыхает она. — Тебя в молодежку на радио ведущей приглашали.

— Точно…

— И Михей ассистентом с руками оторвёт. А еще я уверена, что Стас примет тебя с распростертыми в «Молекулу», на какую-нибудь негласную должность.

— Да ладно! У нас холодная война со Стасом, — улыбаюсь я.

— Это игры! Ой, да всё ты понимаешь… Руслан вот, ни за что не возьмет. Хоть у вас и мир. А Стас… Стас возьмёт даже назло Аронову. Вот у них точно перманентный замер приборов! — фыркает Крис. — Но ты, пожалуйста, не бросай меня. Я — не Аронов, буду в истерике биться открыто.

— Я стараюсь.

Мы очень с Ароновым стараемся, чтобы не пришлось. Олег максимально спокоен, вежлив, сдержан. Раньше я его таким видела только на деловых встречах. Практически ничего мне не поручает сам. Не дрочит меня за косяки, которых полно. Внутри меня хаос, и он периодически высыпается в реальность. Исправляет сам. Молча. Без грамма раздражения. И я ему очень благодарна, что он не усугубляет ситуацию. Мы негласно ищем новую комфортную дистанцию.

Надо отметить, что эта его «ровность» распространяется и на другой персонал. Он стал вдруг терпимее, чуть менее требователен и чуть более человечен, чем обычно. Идеальная версия. Не то, чтобы прежняя не была идеальной. Мне так нравилась. Но остальные очевидно выдохнули.

— Какие планы дальше?

— Такие же, как и были. Исключая кругосветное путешествие.

— Мда… Я отказываюсь комментировать. Теперь я хочу тоже просто посмотреть, как вам это удастся. А поехали завтра с нами в «Бездну»?

— Лёха переживет?

— Он сам предложил. Но, возможно, будет рычать на тебя за Аронова.

— Да пусть…

Сняв те самые итальянские бордовые сапожки, Крис закидывает ножки на подлокотник дивана. Надела она их первый раз, и я вижу, красные следы на пальчиках, сквозь прозрачные колготки. Присаживаюсь, разминая. Она с утра на каблуках.

— О, боже мой… — стонет она. — У тебя нереальные руки.

Все так говорят…

— Тебе кофе сделать?

— Да.

Выхожу к ресепшену. Там Олег и Александра у кофемашины. Она у нас теперь навороченная на несколько видов кофе, с паровой струей, все, как положено. Олег пожертвовал своей. Дома он всё равно всегда варит кофе сам, и она просто стояла у него без дела, занимая место.

Новая мне нравится больше. Она не вырубает наши предохранители, даже если ей пользуюсь я.

Объясняет Саше, как этой техникой пользоваться.

— Пальцы не подставляй, обварит, — убирает он ее руку. — У тебя два жерла включено. Видишь лампочки горят.

Забирает у меня из рук кружку Крис и ставит под второе жерло.

Саша поднимает на него глаза.

— Олег, а я пирог испекла, хочешь, я тебя угощу?

— Спасибо, Саш. Но я… мм… Я не ем, ничего такого.

— Он вкусный. Свежий. Я очень старалась. Какого — такого? — внимательно смотрит она ему в лицо.

— Стряпанного.

— Почему?

Мы встречаемся на секунду с ним взглядами. И там даже на мгновение мелькает намёк на просьбу о помощи.

Окей, — пожимаю я плечами.

— Потому что это очень интимно, Саш, есть чужую стряпню.

Она в шоке переводит взгляд с меня на него.

Он чуть заметно закатывает на меня глаза.

— Спасибо, Женя… Так я мог и сам.

— Ну извини. В следующий раз буду формулировать более тактично и завуалированно.

— Будь любезна.

Смывается к себе.

— Интимно? — переспрашивает она меня.

— У разных людей чувство интимности складывается из индивидуальных вещей. Для кого-то интимен минет, а для кого-то поцелуй. Для кого-то знакомство с мамой, для кого-то… Олег Андреевич не ест еду, приготовленную другими людьми. Такой вот фрик. Исключая ресторанную. Но там очень мало личного, поэтому ему проще ее пережить.