Большая и маленькая Екатерины - Алио Константинович Адамиа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Вилли уехал. Уехал и пропал. Прошел год, два, три. А он не появляется и не появляется. Поговаривали, что видели его то в Тбилиси, то в Одессе, то в Ташкенте. Правду узнать было нельзя. Мимино получила анонимное письмо, в котором писали, что Вилли с матерью арестованы за воровство, их сослали далеко на север и пусть она их не ждет.
…Когда Джиноридзе переселились в Итхвиси, Мимино тоже туда уехала. Ростом хотел остаться в Хемагали, но Мимино не допустила этого. Она полюбила Ростома, как родного отца, и как бы она оставила его одного…
— Вилли не появлялся?
— Да пропади он пропадом! Скрывается где-то!
— И не писал ничего?
— Нет, ничего. Зов крови заставил его идти по материнским стопам. Мне Мимино жалко. Говорю ей, чтобы она выходила замуж, но она не хочет. Даже клятву с меня взяла, чтобы я больше о замужестве слова не говорил. Вот я и молчу. Так за нее душа болит…
— Мимино чем занимается?
— Секретарша в сельсовете.
— А твоя внучка как?
— Тинико-то? Уже большая. Школу кончила. Потом училась на каких-то курсах в Херге и вот теперь счетоводом в магазине работает.
— Как ты? Здесь уже привык, Ростом?
— Привык? Да вот пять лет живу здесь, а все Хемагали во сне вижу. То я на Сатевеле, то на кладбище, то на мельнице. Здешние-то сны ни разу не приснились.
Пауза.
— Да, снятся мне хемагальские сны, — убежденно сказал Ростом и вздохнул. — А почему ты о себе не рассказываешь? Откуда ты? Какими судьбами?
— Александре болен.
— Чапичадзе?
— Да в Хемагали теперь только один Александре, — недовольно отчеканил Гуласпир. — Александре Чапичадзе.
— А говорили, что Резо забрал его в Тбилиси?
— Сбежал он оттуда!
— Бедный!
— Сыну не жалко его и… Лекарство должен был для него купить. Вроде казалось, что Итхвиси ближе, чем Херга, но ошибся, — словно упрекая самого себя, сказал Гуласпир. Чиркнув спичкой, он закурил сигарету и встал.
Встал и Ростом. Отвязав от столба уздечку, он погладил лошадь по лбу.
— Пошли! — сказал Ростом и громко позвал Тинико.
Из магазина вышла Тина.
— Закрой, внученька, магазин и пойдем домой. У нас гость.
— Гость? — рассмеялась Тина и улыбнулась Гуласпиру.
— Я не могу пойти к тебе, Ростом, — решительно сказал Гуласпир.
— Ты что говоришь, Гуласпир? В кои-то веки приехал в Итхвиси и не хочешь увидеть мой дом? Такой длинный путь прошел, устал ведь! Переночуй у меня, а завтра уж с божьей помощью поедешь обратно…
— Нет, Ростом, я должен сегодня же принести Александре лекарство.
— Он один лежит дома?
— Один, — солгал Гуласпир.
— Значит, правильно говорили, что Резо его взял в Тбилиси? И он сбежал? Жалко его, беспризорного!
— Ну, а что Резо может сделать, а? Ему, что ли, засесть в Хемагали? Взял его в Тбилиси, а он — бежать оттуда?.. Что Ревазу делать? Конечно, жалко старого!
Гуласпир упрямился, и Ростом уступил.
— Да! Ну, если тебя ждут… А то испугаются… Хоть в столовой перекусим, — просительно сказал Ростом.
— Я позавтракал, пока мне в аптеке готовили лекарство, — опять солгал Гуласпир и взял из рук Ростома уздечку.
— Я провожу тебя немного.
Медленно, очень медленно идут Ростом с Гуласпиром. Пройдя шагов десять, Ростом остановился. Словно хочет что-то вспомнить и не может.
— Фу ты черт, хотел что-то сказать, — начал Ростом и прикрыл глаза.
Гуласпир тоже остановился и посмотрел на Ростома, но тот так ничего и не вспомнил.
— О-хо-хо, забыл.
— Ну, теперь я с тобой распрощаюсь.
— Я еще немного провожу.
И идут они потихоньку, очень медленным шагом идут. Через десять шагов Ростом опять остановился.
— Нет, это нехорошо, что ты так…
— В другой раз приеду.
— Не приедешь! В другой раз не приедешь! Это болезнь Александре привела тебя сюда… Черт побери, если бы у тебя в кармане сейчас не лежало лекарство, я бы ни за что не отпустил тебя! Да, не отпустил бы, и все!
Медленно, совсем медленно идут старики, но у Ростома шаг становится все тяжелее.
— Теперь попрощаемся, — сказал Гуласпир и положил руку Ростому на плечо…
— Ну что ж, иди, — покорно сказал Ростом. — Все как во сне, черт побери! Значит, уходишь! Иди. Обидно, черт возьми!
Гуласпир сел на лошадь, пришпорил ее, и она пошла рысью.
Ростом сошел с дороги. В траве он увидел пень и сел на него. Посмотрев на дорогу, он уже не увидел Гуласпира.
— Да, все было как во сне, черт побери! — сказал Ростом и закрыл глаза, думая, что, может быть, сон вернется.
Опять откуда-то взялись эти треклятые слезы, и сердце защемило у Гуласпира. Он с трудом удерживает в руке кнут, и эта итхвисская ровная дорога видится ему как в тумане. Солнце скрылось, и на землю опустился плотный, как облако, туман. Гуласпиру стало трудно дышать, он расстегнул воротничок и почувствовал облегчение. Чуть привстав на стременах, он стегнул лошадь, и она вынесла его на подъем.
…Ворота ему открыли маленькая Екатерина и Коки.
На веранде, попыхивая трубкой, сидел Александре Чапичадзе.
Гуласпир подъехал к веранде и спешился.
Коки взял у него уздечку. Он хорошо знает, что нельзя оставлять на месте потную лошадь, и провел ее несколько раз туда-сюда по двору.
— Разреши ему сесть на лошадь. Не видишь разве, какими глазами он на тебя смотрит? — крикнул с веранды Александре.
Гуласпир посадил Коки на лошадь и дал ему кнут.
— Ты езжай в поле, и пусть она там немного пощиплет траву.
Гуласпир поднялся на веранду и протянул Александре сверток с сигаретами.
— Табака на рынке не было? — недовольно спросил Александре и положил сигареты на стол.
— Еще чего захотел! — громко сказал Гуласпир. — Сначала выполните план заготовки табака, а потом, дорогой Александре, разрешим и продавать его…
— Как будто из-под полы не продают?
— Продают. Покупайте на здоровье! — еще громче сказал Гуласпир. — Нашарив в кармане спички, он закурил. Что, сигареты плохие, что ли?
— Привычка. Разве в городе перевелись парикмахеры? — пошутил Александре, глядя на заросшее лицо Гуласпира.
На веранду поднялась маленькая Екатерина.
— Ты какой дорогой ехал, что не встретил Эку? — спросил Александре, усаживая маленькую Екатерину рядом с собой.
— Эка была в городе? — удивился Гуласпир и отвел в сторону взгляд.
— Она только-только вернулась.
— Ну, так если она меня опередила,
