Древняя Спарта и ее герои - Лариса Гаврииловна Печатнова

На том же собрании Клеомен представил слушателям свой проект реформ: «А для блага остальных я поделю всю землю поровну, освобожу должников от их долгов и устрою проверку и отбор чужеземцев, чтобы лучшие из них стали гражданами Спарты и с оружием в руках оберегали наш город…» (Plut. Cleom. 10, 11). Все пункты этой программы носили ярко выраженный демократический характер. Как и Агис, Клеомен хотел создать из Спарты государство «равных возможностей». Он обещал всем гражданам экономическое и политическое равенство. Речь Клеомена, конечно, с энтузиазмом была встречена народом. Спартиатов мог насторожить только один пункт — предложение даровать гражданские права метекам (иностранцам) на условиях военной службы. Но Клеомен, конечно, объяснил такую непопулярную в глазах граждан меру необходимостью создать большую боеспособную армию.

Для осуществления дорогостоящих реформ (особенно военной) нужны были большие средства. Клеомен такими денежными ресурсами не обладал. Он, конечно, был очень богатым человеком, как любой спартанский царь эллинистической эпохи, но не настолько, чтобы взять все расходы на себя. Поэтому сначала он конфисковал имущество у изгнанных им оппонентов (Plut. Cleom. 11, 2–3), а затем взялся за тех имущих граждан, которые еще оставались в Спарте. Им он настоятельно рекомендовал пожертвовать значительную часть состояния на общее дело. Это было предложение, от которого невозможно было отказаться. Кампанию по отъему имущества он начал с себя, внеся в государственную казну собственные средства, скорее всего огромные[327]. То же самое сделали его ближайшие друзья и родственники, включая мать и отчима. Но для большей части граждан эти пожертвования были отнюдь не добровольными. Плутарх прямо об этом не говорит, но его фраза, что «затем и все остальные граждане» поступили так же (11, 1–2), наводит на мысль, что Клеомен обязал всех богатых спартанцев, оставшихся в городе, внести определенные средства в государственную казну.

Убийство эфоров и изгнание потенциальных оппонентов, видимо, произвели глубочайшее впечатление на спартанскую элиту и показали решимость царя идти до конца. Поэтому в отличие от Агиса Клеомен мог себе позволить не тратить время и силы на убеждение богачей. Начавшийся террор сделал их более уступчивыми, и они, не раздумывая, выполнили «рекомендации» царя. Завладев земельными и денежными ресурсами, Клеомен приступил к исполнению своих планов.

С редкой последовательностью он взялся за реализацию всего комплекса реформ Агиса, не изменив, по существу, даже числа предполагаемых новых граждан. К сожалению, в жизнеописании Клеомена крайне мало сказано о ходе реформ. Отчасти это объясняется особенностями жанра: для Плутарха реформаторская деятельность царя не представляла особого интереса. Жизнь Клеомена как крупного военачальника и талантливого политика была наполнена интереснейшими событиями и удивительными поворотами судьбы. Об этом в основном и повествует Плутарх. Еще одна причина пропуска реформаторского цикла — нежелание Плутарха повторяться. В биографии Агиса, лишенной военной компоненты, Плутарх как раз подробно излагает его борьбу за осуществление социальных проектов. Воспринимая реформы Клеомена как дубль, как вторую после Агиса попытку кардинальной перестройки спартанского общества, Плутарх останавливается на них только в связи с новыми принципами комплектования армии.

Что касается Полибия, то он полностью игнорировал реформаторскую деятельность Клеомена. Видимо, Полибию тяжело было признать, что спартанский царь добился успеха в реализации реформ и восстановил, по крайней мере на время, конституцию Ликурга, которой ахейский историк так восхищался. Ведь у Полибия сформировалось решительно негативное отношение к Клеомену. Он смотрел на Клеомена как на идейного предшественника Набиса, спартанского тирана и социального реформатора, угрожавшего Ахейской лиге. Клеомена по аналогии с Набисом Полибий также считал тираном. По мнению Б. Шимрона, если бы Полибий сообщил о реформах, он не смог бы назвать Клеомена тираном из-за близкого сходства его реформ с древней конституцией Спарты, которая вызывала такие симпатии у самого Полибия[328].

Обратимся к самим реформам, насколько мы можем восстановить их на основании очень скудной информации Плутарха. По-видимому, две основные экономические реформы — перераспределение земли и отмена долгов — были осуществлены практически одновременно. Что касается долгов, то Плутарх пишет о намерении Клеомена их отменить, но не сообщает, реализовал ли он свой замысел. Однако современные ученые, как правило, не сомневаются, что долги были аннулированы. В истории Спарты это был второй случай отмены долгов. Первый состоялся в 242 г., когда по приказу Агиса все заемные документы сожгли на рыночной площади. С тех пор прошло пятнадцать лет. Даже если старые кредиторы после казни Агиса и не смогли добиться восстановления долговых обязательств, за полтора десятилетия выросла целая армия должников, снова требовавших их отмены.

Клеомен не совершил ошибки Агиса и не затянул с земельной реформой. Плутарх, не вдаваясь в детали, только сообщает, что «земля была поделена» (Cleom. 11, 2), и далее обращается уже к военной реформе: «Пополнив число граждан самыми достойными из периеков, он создал четырехтысячный отряд тяжелой пехоты, научил этих воинов биться вместо копья сариссой, держа ее обеими руками, и заменил съемную рукоять щита ремнем, натянутым из края в край» (11, З)[329].

Даже из краткого и невнятного замечания по поводу численности армии можно сделать вывод, что Клеомен довел количество полноправных граждан до четырех тысяч человек. Сюда вошли две категории свободного негражданского населения Лаконии — периеки и иностранцы, ранее никогда не допускавшиеся в ряды спартиатов. Из них Клеомен собирался выбрать наиболее пригодных для службы в армии и только им предоставить гражданские права. Нужно думать, что в это число входили и не названные Плутархом категории «полуграждан» — гипомейоны и мофаки. Два мофака, возможно, незаконнорожденные сыновья знатных отцов[330], воспитывались вместе с Клеоменом и, как мы знаем, принимали самое активное участие в убийстве эфоров. В конечном счете передел земли предпринимался главным образом именно ради этих гражданских маргиналов, которые, по словам Плутарха, представляли собой «нищую и жалкую толпу», опасную и непредсказуемую (Agis 5,7).

Каждому из четырехтысячного отряда гоплитов необходимо было предоставить земельный участок. Это означало, что Клеомен приготовил для них четыре тысячи новых клеров. Для сравнения у нас есть цифры предполагаемых гражданских клеров из проекта царя Агиса. Четыре тысячи пятьсот клеров предназначались только для спартанских граждан, и еще пятнадцать тысяч участков Агис собирался распределить среди периеков, скорее всего профессиональных военных, готовых сменить свой статус наемников на статус спартанских граждан (Plut. Agis 8, 1–3). Но надо помнить, что программа Агиса так и осталась на бумаге и никогда не была реализована, а Клеомен сумел осуществить свою аграрную реформу в полном объеме. По-видимому, все новые участки, предназначенные для гоплитов Клеомена, находились исключительно на спартанских землях, в долине Еврота.

Трудно ответить на вопрос, откуда