Голгофа XXI - Елизавета Ельская

— Ты в порядке?

— Да… то есть нет. Господи, я же никогда по-настоящему не делал этого прежде! Вдруг у меня не получится?

Было очевидно, что в последний момент у Кирилла сдали нервы и он запаниковал.

«Скверно, — подумал Святослав. — В таком состоянии он никуда не годен. Но его можно понять… Он попал в положение человека, который учился плавать по книжке или с чужих слов — и вдруг очутился посреди глубокого озера».

Неожиданно Мария тронула Кирилла за руку и сказала:

— У тебя получится, не сомневайся! Я это знаю, знаю, что мы пройдем через твой контур. Мы будем на той стороне, я видела.

Кирилл разом приободрился и деловито занялся уже почти готовым обводным контуром; Иоанн держал наготове батареи. Святослав испытующе посмотрел в глаза Марии, и она, поняв, что он хотел спросить, едва заметно качнула головой: она солгала, чтобы успокоить Кирилла.

«Правильно сделала, — мысленно одобрил Святослав. — Сейчас мы все зависим от Кирилла, и если он распсихуется, нам крышка».

Благодаря удачной выдумке Марии, которую Кирилл принял за чистую монету, его движения стали четкими и уверенными. На компьютерном тренажере он проделывал эти операции десятки раз, и теперь, перестав нервничать, действовал точно так же.

Излучение Ронка было невидимо для человеческого глаза, а обводной контур светился слабым голубоватым светом — овальное мерцающее окно в сплошной темноте. Мария, Святослав и Иоанн уже стояли наготове, и едва контур замкнулся, как Святослав первым шагнул туда, за ним Мария, потом Иоанн и последним Кирилл с батареями, питающими аппаратуру. Очутившись на другой стороне поля Ронка, он посмотрел на шкалу заряда батарей и выругался, что вообще было ему несвойственно.

— В чем дело? — спросил Святослав.

— Эти ублюдки используют излучатели нестандартной мощности! — Он что-то прикинул в уме. — Исходя из затраченной энергии батарей и времени функционирования контура, получается мощность примерно в три с половиной кольца. В три с половиной! Я о таких вообще не слышал. Их мощность наращивается по целому кольцу.

— Какая разница, раз мы уже прошли? — заметил Иоанн.

— Такая, что обратно тем же способом нам уже не выйти! Батарей хватит всего на двенадцать-пятнадцать секунд, а мне только на вживление контура в поле требуется как минимум секунд шесть-восемь. Оставшегося времени недостаточно, чтобы мы вчетвером прошли через контур.

— Будем надеяться, что Долли устроит нам новые батареи или что-нибудь другое, — сказал Святослав. — Пошли, впереди еще три линии, об обратном пути думать рановато.

Они затратили свыше двух часов на то, чтобы преодолеть все заграждения и войти внутрь зоны. Лицо Кирилла за это время опять стало зеленоватым, уже не от расшалившихся нервов, а от длительного напряжения и усталости — на него легла большая часть нагрузки. В одиночку он монтировал отражатель, который нельзя было собрать заранее: целиком его не удалось бы протащить через обводной контур. В одиночку настраивал «химеру» на использованную здесь модель датчиков движения (так незамысловато называли устройство для дезориентации этих датчиков). «Химера» была хрупким и чувствительным устройством, которое во избежание неприятных сюрпризов следовало проверять и настраивать перед самым использованием. И вот наконец в третьем часу ночи они очутились за последней линией заграждения. Укрылись за каким-то строением — нежилым, как показало позавчерашнее наблюдение. Святослав достал из упаковки сигнальный передатчик и включил его. После этого его охватило странное чувство. Он будто бы добежал до финиша, закончив долгую изнурительную гонку. Но он не знал, что ждет за финишной чертой, и наступившая пауза тяготила его своей неопределенностью и тем, что теперь в дело вступали другие и ход дальнейших событий от него уже не зависел.

Через несколько минут на экране мини-миракля высветилось сообщение: «Ждите. За вами придут».

Иоанн пробормотал:

— Мне это не нравится. Откуда он знает, где мы?

— Запеленговал наш передатчик, — ответил Святослав.

— По одному короткому сообщению? — недоверчиво спросил Иоанн.

— Это возможно, — не вдаваясь в подробности, заметил Кирилл и, настороженно вглядываясь в темноту, добавил: — Надеюсь, за нами придут не жандармы.

Их исполненное мрачных опасений ожидание закончилось, когда из-за угла строения, около которого они укрывались, появился человек — без оружия — и коротко сказал по-английски:

— Идите за мной.

Вскоре он пригнулся и откинул крышку люка.

— Сюда.

Следом за ним по узкой лесенке они спустились вниз, и последний, Святослав, закрыл за собой люк. На секунду они оказались в полной темноте, затем в руках их провожатого вспыхнул фонарь, выхватив из темноты тянувшиеся вдоль стен трубы и кабели. Они тоже достали фонари и двинулись вперед. В подземных туннелях было тепло и немного душновато, а в воздухе витал слабый, едва уловимый запах затхлости. На встретившем их человеке, который оказался плотным мужчиной лет под сорок, были легкие брюки и хлопчатобумажная футболка — он вышел из какого-то помещения как был, не одеваясь. Пока они шли, Святослав заметил на его правой руке широкий гладкий браслет из серого металла.

Они шли, сворачивая то влево, то вправо, затем немногословный провожатый подвел их к лесенке.

— Теперь наверх.

Он, погасив фонарь, без особых предосторожностей поднялся первым.

Оказавшись наверху, четверо его спутников настороженно огляделись, сжимая автоматы, но вокруг царили покой и тишина. Они находились в парке, настоящем, хорошо ухоженном парке, каких здесь давно уже не было. Ветер шелестел листвой высоко над ними, и Святослав, запрокинув голову, увидел в ночной темноте очертания больших деревьев с раскидистыми кронами. Несомненно, их посадили здесь давно, и они прекрасно переносили дождливые зимы и летнюю жару. Тянувшийся вдоль дорожек кустарник был аккуратно подстрижен, а сами дорожки вымощены плитками.

— Пойдемте, уже близко, — сказал провожатый.

Фонари тут не требовались. Хотя в первую минуту им показалось, что в парке темно, потом они заметили пробивавшийся сквозь листву слабый свет.

«Ночное освещение… На случай, если кому-то захочется прогуляться при луне, — подумал Святослав. — Неплохо устроились…»

Они добрались до площадки, посредине которой возвышалась огромная цветущая клумба (настолько непривычное для них зрелище, что Иоанн даже приостановился), затем свернули влево и вскоре увидели впереди небольшой дом, смутно проступавший светлым пятном на фоне более темной листвы.

— Сюда, — позвал провожатый и, подойдя ко входу, открыл дверь. В просторный, хорошо освещенный холл.

Из внутренних комнат вышел худощавый мужчина и сказал, тоже по-английски: «Спасибо, Джозеф». Тот молча кивнул и ушел.

— Проходите, — пригласил гостей хозяин дома и провел их в комнату со светлыми стенами и мягкой мебелью пастельных тонов. — Располагайтесь, как вам удобно.

Все четверо расселись по креслам, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Они пришли сюда из другого мира, где царили упадок и разрушение, где все вырождалось и, казалось, жило одним — ожиданием смерти; мира, полного жестокости и насилия; мира, представлявшегося отсюда, из уголка иной, цивилизованной среды человеческого обитания, особенно диким, кровавым и бессмысленным. Но они были его частью и чувствовали себя чужими здесь.

Встретившемуся взглядом с хозяином дома Святославу почудилось, будто он прочел в глазах того понимание и сочувствие, но такого, конечно же, не могло быть — откуда ему знать, что творится в их душах? А если все-таки было, если не почудилось, то объяснялось не чтением мыслей, а иной, более простой и вполне материалистической причиной: этот человек видел перед собой четверых очень усталых, до предела измотанных людей, которым предстоял отнюдь не отдых, и потому сочувствовал им. А они пока приглядывались к нему.

На вид ему было лет тридцать с небольшим; его немного бледноватое правильное лицо, обрамленное темными волосами и короткой бородкой, чем-то тревожило Святослава, но чем — он не понимал.

«Я слишком устал, — подумал он. — Мы все слишком устали… Это плохо».

— Как нам вас называть? — спросил он.

— Называйте меня Джей-Си. Или просто Джей.

«Похоже на первые буквы от двойного имени, — решил Святослав, — или от имени и фамилии. J. С. У англичан вроде бы принято иногда обращаться так друг к другу».

— Петр, — в свою очередь представился он данным Книжником именем, к которому уже успел привыкнуть, хотя в отряде его обычно называли просто «командир». Затем назвал имена своих спутников: Мария, Иоанн, Искариот.

Имя Иоанн было явно позаимствовано у обитателей иных времен и земель, а Искариот вообще было не именем, а прозвищем, которому исполнилось уже более двух тысяч лет, и они могли бы удивить Джея, но он воспринял их как должное. Впрочем, на Кирилле его взгляд задержался дольше, чем на других, то ли из-за странно прозвучавшего имени, то ли по какой-то иной причине.