Перстни Легатов - Станислав Лабунский

Он протянул мне цилиндрик аварийного маячка. Прибрал его в пустой контейнер. Укрепляется наше сотрудничество. Где-то теряешь, где-то находишь. С громким матом на устах в подвал Удав ввинтился.

- Забирай своего пса, - заорал он от входа. – Мы уже все прибрали кроме этой туши. Через полчаса мы его в ров к слепым псам бросим.

- Он здесь давно, с самого начала, - сказал вполголоса Филин. – Удав быстр. Он стреляет так же как ты и я, но ты не умеешь доставать и вскидывать оружие. А мы умеем. Первая на «Ростоке» открылась Арена. Потом уже пришел «Долг» и бармен. Мы с ним не знаем, кто из нас лучше. Тут гадание на кофейной гуще не подходит. А подраться по-настоящему повода не было.

Вот чего я не понимал, ощущение неправильное было, внутреннего дискомфорта. Оказывается, Удав не декорация ходячая, а боец реальный. Обманула меня его маскировочка. Неприятно, но факт. Встал из-за стола, начал к лестнице выбираться. Весь из себя сплошная улыбка, не хватало еще раз на Арену выйти, наступив кому-нибудь на ногу нечаянно. Четверка Штыка в полном составе со мной идет и Филин.

Заходим на Арену, ямы засыпаны, песок разбросан ровным слоем, обломки досок убраны, новые ящики стоят. У стены лежит машина смерти двадцать первого века. От носа до лап задних метра полтора, и еще хвост. Развернули мы носилки брезентовые, кусок ткани два на полтора, к нему шесть лямок пришито.

Потянули труп укладывать, а он глаз открыл. Сзади шорох шагов по песку и голос.

- Отойдите, добью.

- Это вряд ли, - говорю.

И автомат на стрельбу очередями ставлю. Не о чем нам разговаривать, и формально мне никто и ничего предъявить не сможет. Мы на Арене, если кто не заметил.

Я уже голову повернул, поэтому все отчетливо видел. Удав тоже на городском асфальте вырос. Такой бред, типа, лежачего не бьют, в спину не стреляют, у пьяных карманы не выворачивают, у нас с ним идет по разряду уличного шума. Не стал он за свои стволы, всюду висящие красиво и грозно, хвататься. Прав я был, декорация. Он рукой дернул и ему в ладонь пистолет упал. На резинке в рукаве ствол был закреплен. Сейчас известно мне, что такое мастер, и какая должна быть скорость.

Мой автомат еще поднимался, медленно-медленно, словно я бегу изо всех сил, да только по пояс в воде. А у Филина уже «Гроза» в руках бьется, и пули с чавканьем в Удава входят. И я их вижу. Каждую. А потом пальцы разжимаются, стрелковый комплекс на пол падает, и Филин рядом оседает. Удав тоже выстрелить успел.

- Ты, мститель чертов, - пинаю в бок почти мертвого пса, - по-твоему, эти горы трупов стоили случайного выстрела? Рад теперь? Отомстил и подыхаешь?

Хватаю автомат и тремя очередями Удаву голову сношу. Начисто. Для души успокоения. Руку протягиваю глаза Филину закрыть, и чувствую, жилка на веке бьется.

- Слушай мою команду! – кричу. – Взяли «трехсотого» и за мной бегом. Умник, связь с Мамонтом. Мамонт, бери еще носилки и тащи это радиоактивное мясо в Долину. Если ты нас в полевом лагере догонишь, у камня, значит, мы тоже войдем в легенды Зоны.

А на площади между Ареной и баром нас уже весь «Долг» ждет. Филина побаивались, но и любили. Надежно с ним было.

- В чем дело? – Воронин вышел из своего бункера, удостоил.

- Свалил с дороги! – ору. – Позже запись получишь!

И ходу добавляю. Поймали мы с парнями темп, и пошли довольно ходко. Бег трусцой с носилками. Перед нами два квада идет, бандиты с наемниками в последнее время повывелись, а зверье разное никуда не делось. Всю фауну Зоны не перестреляешь, патронов не хватит. Но у нас с такой охраной проблем нет. Мамонт нас еще на Свалке догнал. Он тоже запасную четверку взял, так меняясь по очереди, они пса и притащили.

Я перед радиоактивным пятном в отрыв ушел.

- Несите, - говорю, - раненых, побегу транспорт обеспечивать.

Пересеклись точно в заданном месте без потери драгоценных секунд. Подъезжаю на машине, загружаю подранков и нажимаю на газ. Километров сорок скорость держу, не хватало перевернуться. Этим бойцам и так уже досталось. Хватит с них на сегодня приключений.

Удав пулю Филину точно в сердце вогнал, бронебойную, со стальным сердечником. Мы пакетом входное отверстие заткнули, стимуляторы ввели, а сейчас все зависело от Черного Сталкера и Темной Звезды. В бойцах я не сомневался. Уж у них с любовью к жизни все отлично обстояло. Они за нее зубами цепляться будут.

Минут через двадцать до источника доехал. Скинул тела в воду, машину отогнал метров на двести, след замаскировал. Протектор в луже отпечатался, все перекопал. Не было тут никого и никогда. Вернулся обратно, сам напился, Филину еще пол-литра в рот влил, его сполоснул, себе лицо от крови Удава отмыл. Пес так в родничке и лежит, как я его сбросил. Сообщение послал на канал «Долга». Оставаться на месте, ситуация тяжелая, но под контролем. Отключился от всех и спать лег.

Разбудил меня под вечер дождик. Филин уже розовый стал, мертвенная белизна ушла без следа. Пса из родника вытащил, он на меня рычать вздумал. На дне два десятка пуль из него нападало. Собрал я их все. Переживаю за источник свой целебный, нечего его засорять. Банку с тушенкой открыл, псу скормил.

- Что, - говорю, - сразу-то нельзя было поговорить? Обсудить проблемы?

И сунул его башкой в воду. Набрал одну канистру, и оттащил раненых потихоньку к машине. Договорились с Умником, что завтра нас в восемь утра вертолет с фермы заберет. Сходил в короткую командировку. Чудом жив остался. Дверки закрыл и решил прогуляться до места эвакуации. Отдохнул, чего бы и не размяться?

Отблеск от костра издалека заметил. Потом и дымом пахнуло. Ничего не готовят, съестным не пахнет, просто у огня сидят. Хорошо бы Щенок там оказался. Разбежались мы, я на Янтарь, он потом на Свалку ушел, всю мою эпопею пропустил. Может и к лучшему, а то бы и его в «Долг» затянули. А Пират своей судьбой сам распорядился. За другого человека жизнь не проживешь, у каждого своя.

К забору подошел, табаком потянуло. Где ты, покажись? Вон, у дырки в заборе под кустом, кончик сигареты тлеет. Не удивительно, что их десятками убивают. Плоть, и та дисциплинированнее. Будь на моем месте бандит, плохо бы им пришлось. А Щенка здесь нет, жаль. Даже идти дальше расхотелось.

- Эй, на посту! Плохо службу несешь! – кричу.

- А?! Кто здесь?! – заметался горе-часовой.

- Не шуми, всех зверей в Долине всполошишь, - говорю, подходя. – Тебе не говорили, что курить вредно? Это же медленная смерть.

- А я никуда не тороплюсь! – отвечает мне этот остряк-самоучка. – Пошли к нашему главному, - предлагает.

Киваю головой в знак согласия, пошли, подивимся на очередную шишку в ямке.

Добрались до костра, там четверо сидят.

- Эй, сталкер, - почти шепчет один, - тебе ствол серьезный за недорого нужен? Почти даром. С тебя штука монет, и получаешь «гаусс» - винтовку.

Смотрю на них внимательно, на всех пятерых. Двое взрослых и трое щенков лопоухих. Правда, Несталкер Сашенька тоже годами не стар, а дел натворить может, не всякому мастеру под силу.

- Народ, - спрашиваю, - это место, что, проклято? Вы не можете этого прикола знать. Меченый тут три или четыре состава постояльцев выкосил под ноль, Фунтик здесь наборы землекопов проводил, один Епископ из той компании жив остался, и опять я слышу старые песни на новый лад. Вы, твари тупые, еще не поняли, что здесь за слова и шутки отвечают головой?

Паренек в костюме моем любимом «Ветер Свободы» дернулся, когда я Епископа вспомнил. Сообразил я, кто передо мной. Разглядываю двух в возрасте. У одного глаза юлят, другой спокойно в огонь смотрит. Костюм на нем стандартный сталкерский, автомат, как у меня, в полной комплектации, на поясе нож и граната.

- А почему без пистолета? – интересуюсь.

- А какой от него прок? – тоже вопросом отвечает. – У тебя ведь тоже нет.

- Ну, и как тут насчет совести? Не искусала бы ночью, получи вы с меня тысячу? – спрашиваю конкретно у него.

- Я не в доле, - отвечает спокойно. – Да и совесть я давно в ломбард сдал и квитанцию выбросил.

Это шутка, комментирует Умник. Но он знает о наличии совести. Эксклюзивная сборка? Бывший военный, предполагаю. Посмотрел я на его оружие и согласился.

- Знавали мы врага на всякий вкус, кто смел, а кто и хлипок, как на грех, но был не трус афганец и зулус, а уж суданец, этот стоил всех, - говорю, ему в глаза глядя.

- Примерно так, угадал. Восток и Африка, Памир и Гиндукуш, Золотой треугольник и Гималаи, - отвечает он мне. – А вот я тебя понять не могу. Поклялся бы, что сынок генеральский, да те по одному в сумерках не ходят.

- Я и не один, - говорю честно, - у меня двадцать бойцов сопровождения в лагере на входе. Сидят, сигнала ждут. Пять квадов «Долга».

Тут его на смех и пробило. Сначала сидя хохотал, потом на спину лег, заливается.

- Сынок! Двадцать бойцов! И батальон американцев на вертолетах! Ой! Ай!

Глядя на безудержное веселье, и я не удержался. Улыбаюсь, расцвел, как роза. Несмотря на настрой благодушный, на Баклана с его прихвостнями, из простых «отмычек» выслужившихся, смотрю внимательно. В кругу друзей ртом не щелкай.