Дигди? Никогда! - Оливия Карент

Флора тоже весело засмеялась.

— Как ты думаешь, Кэт, такое возможно? — вопросительно посмотрел на нее Билл.

Флора пожала плечами.

— Не знаю… Боевые слоны для меня — тайна за семью печатями.

— Джулии это удалось. А у тебя, Кэт, получилось бы приручить боевого слона? — лукаво поинтересовался Билл.

— Не пробовала… хотя… вряд ли… — задумчиво произнесла Флора.

— Ты неуверена в своих силах, Кэт?

— Нет. Дело в другом. Я неуверена, надо ли это делать. Впрочем, я уверена в другом. Возможно, какое-то время боевой слон будет вести себя, как ручной. Но услышав призыв, он обязательно вспомнит свое боевое прошлое и ринется навстречу новым приключениям, — серьезно ответила она. — Это же его внутренняя суть — рваться в бой. И значит, он только делал вид, пока ему это было выгодно, что стал домашним.

Билл внимательно посмотрел на нее.

— Кэт, а если произошло переосмысление? Жизнь предложила новые условия? Появились дополнительные факторы? В какой-то момент он понял, что главное для него — не экстремальная боевая жизнь, а тихая семейная гавань? И он хочет остаться в ней навсегда? А победы и подвиги отойдут в прошлое? Такое возможно, Кэт?

— Да, — согласилась она. — Возможно. Но ведь в тихой гавани он будет не один?

— Конечно, не один, — подтвердил Билл. — И в чем проблема?

Флора немного помолчала, как бы собираясь с мыслями, потом негромко и задумчиво заговорила:

— Вот я и думаю о том, другом, который будет рядом… Помните, Уильям, у Сент-Экзюпери Маленький Принц говорит: «Мы в ответе за тех, кого приручили»? Эта ответственность должна быть четко осознанной. Если есть хоть малейшее сомнение в правильности принимаемого решения — остановись, оглядись, осмысли все еще и еще раз! Так это, если сомнение малейшее! А когда понимаешь, что есть серьезные причины, препятствия, с которыми категорически не можешь смириться, то сколько бы чувства не подталкивали к скоропалительному эмоциональному решению, разум не должен этого допускать. Потому что потом рвать на себе волосы и утверждать, что не дооценил шансы, ошибся, передумал — нельзя. Ведь тот, кто рядом, как вы выразились, Уильям, стал ручным. Возможно, он, действительно, искренен и открыт. Пусть даже на короткое время, не окончательно! Но пока ему КАЖЕТСЯ, — выделила она, — что так будет всегда, другому, тому, кто рядом, при всем своем понимании кратковременности совместного пребывания в тихой гавани, невозможно просто и легко отступить, что-то изменить. «Мы в ответе за тех, кого приручили»… Поэтому лучше, переборов себя, сохранять дистанцию и не поддаваться искушению, иллюзиям.

Билл предельно внимательно слушал ее, а потом озадаченно сказал:

— Я во многом согласен с тобой, Кэт. Но не понял одного. Какие серьезные причины и препятствия ты имела в виду? Почему они дают тебе повод думать, что пребывание в тихой семейной гавани — кратковременно и илюзорно? Почему они заставляют тебя вести постоянную борьбу с самой собой, гасят чувства. Сеют недоверие и сомнение? Объясни, Кэт, что это за причины и препятствия. Ты уверена, что они, действительно, реальны?

Флора вздохнула и грустно и твердо ответила:

— Уверена, Билл. Они реальны. И вряд ли их можно преодолеть.

— Прошу, Кэт, скажи, что ты имеешь в виду? — нетерпеливо спросил Билл.

— Я не понимаю тебя. Не понимаю! В чем моя вина, черт возьми?!! Ну хоть бы что-нибудь пришло в голову! Не могу вспомнить ровным счетом ничего особенного! Кэт, ты что-то придумала, наверное. Что-то, что не имеет к действительности никакого отношения. И упорствуешь в этом своем обманчивом заблуждении. А может, тебе что-то приснилось, Кэт? И ты перепутала сон и явь?

Флора отрицательно покачала головой.

— Нет, Билл, не перепутала.

— Так скажи мне! Прошу, Кэт, скажи… — Билл остановился, взял Флору за плечи, развернул к себе и заглянул в ее глаза. — Скажи…

— Билл, пойми, обсуждать эту тему выше моих сил! Да еще глядя в глаза друг другу! Это невозможно!!! Давай оставим этот разговор. Давай не будем ничего менять. Пусть все остается, как есть. Пока остается, — Флора особо выделила слово «пока». — Пойми, здесь, сейчас мы просто увлеклись игрой в «мужа и жену». Но мы скоро уезжаем. В той нашей, реальной жизни нас ждет множество проблем. Одну из них — развод — придется решать обязательно. Ты был прав, Билл, когда говорил, что я не уверена в том, необходим ли он. Мне, действительно, очень хорошо с тобой. Ты мне нравишься, Билл. А теперь, когда мы эти дни постоянно вместе, я поняла это еще отчетливее. Но чашу весов этим доводам не перевесить. В этом я тоже убедилась. Поэтому мы расстанемся, Билл, и никогда…

Не договорив последнюю фразу, Флора вдруг расплакалась и убежала в дом. Билл долго вышагивал по дорожке и курил, обдумывая все события и слова Флоры снова и снова.

Осторожно приоткрыв дверь, Билл тихо вошел в комнату Флоры. Там царила полная темнота. Только сквозь незадернутые шторы туманно лился спокойный рассеянный свет луны.

Билл шагнул к кровати и присел на самый краешек. Флора спала. Он какое-то время пристально вглядывался в ее лицо. Потом ласково, едва касаясь, провел рукой по ее волосам, рассыпанным по подушке. Как ни мимолетно и почти бесплотно было это движение, Флора его сразу почувствовала. Она открыла глаза и заспанным голосом удивленно спросила:

— Уильям?..

Билл очень близко наклонился к ее лицу и таинственно прошептал:

— Нет, не Уильям… Я — Лауру [Лауру — в итальянской мифологии домовой, являющийся в нарядном бархатном платье. Соблазняет женщин и насылает на них по ночам кошмары, если они бывают неуступчивы.] в нарядном бархатном платье. И ты знаешь, что я могу сделать со строптивой женщиной…

Флора засмеялась и поддержала шутку:

— Большего кошмара, чем мой муж — Уильям Кренстон, даже ты, Лауру, послать не в силах! Поэтому своими угрозами ты меня вряд ли испугаешь!

Билл тоже засмеялся, а потом уточнил:

— Значит, угрозы не помогут, Кэт?

Он опять наклонился почти вплотную к ее лицу, едва касаясь ее атласной кожи своими губами, и вкрадчиво, понизив голос, полушепотом спросил:

— А соблазн, Кэт?.. Искушение?..

Не дожидаясь ответа, Билл мягко и нежно поцеловал ее. Флора лежала совсем неподвижно, как бы прислушиваясь к себе. Билл крепко обнял ее и припал к трепетным губам Флоры пылким долгим поцелуем, и почти мгновенно почувствовал отклик на свою ласку. Билл сжимал жену в объятьях, ощущая сквозь тонкую ткань сорочки ее теплое податливое тело и сходя с ума от страсти и жажды обладания. Оба чувствовали взаимное неистовое желание, самозабвенно предаваясь любовному восторгу поцелуев. Когда, казалось, приблизился миг полного единения и близости, которого Билл столько ждал и настойчиво добивался, Флора, упираясь руками в его грудь, чуть отстранилась и прерывистым полушепотом, почти не справляясь с собой, произнесла: