Рукопашный бой - Виктор Милан

Сдвинутые вместе столы образовали один огромный с гол. Дон Карлос сидел во главе стола, а его офицеры расположились по обеим сторонам в порядке старшинства. Это значило, что младшим офицерам приходилось кричать, чтобы быть услышанными. Впрочем, «Кабальерос» не стеснялись подобных вещей.

– Так обычно мыслят те, кто сидит в крепости, – заявил старший лейтенант Джеймс Строптивый Парень, командующий ротой «Джеронимо». Чистокровный команч, он постоянно сокрушался по поводу того, что членов его команды зовут апачами. – Полагаются на стены, которые защитят.

Пони-с-Белым-Носом кинул на него бесстрастный взгляд. Глаза воина поблескивали обсидианом.

– Мы подписывали контракт на защиту фабричной территории, но не спорткомплекса, – сказал он. – Следующие атаки ожидаются здесь. А если так и будет, то стоит ли оставлять наших детей и парней без защиты? Строптивый Парень нахмурился. На это он ничего не мог возразить. Певец говорил мало, но уж если высказывался, ему почти никто не возражал.

– Таким образом мы сконцентрируем наши силы, – твердо сказал капитан Бобби Бигэй. – Решено! Теперь перед нами встал другой вопрос: способен ли полковник Камачо по-прежнему командовать нами?

Тишина обрушилась на присутствующих, как упавший «Боксер».

– Что ты сказал, злобная дрянь? – спросил Певец.

Красивое лицо Бобби Волка стало цвета кожи на его сапогах, и он начал подниматься с места. Сидевший по правую руку от отца Гавилан Камачо нагнулся вперед.

– Не волнуйся, Бобби, – спокойно произнес он. – Сейчас это не так важно.

Сверкая глазами, командир роты «Свинарник» снова занял свое место за столом.

– Попахивает заговором, – произнесла Кали Макдугал.

Все головы повернулись к ней. Она сидела, откинувшись на стуле, кисло улыбаясь.

– Мне кажется, что некоторые из наших недоумков выбрали довольно удачное время для смены власти.

Град вопросов, замечаний, аргументов обрушился на «Кабальерос», словно пожар прерий заполыхал в столовой.

– Полковник Камачо бросил нас во время атаки террористов, – пыталась перекричать общий шум Зазнайка Торес.

– За этим стоишь ты, Габби? – спросила Кали.

Молодые офицеры начали беспокойно обмениваться взглядами, и затем все обернулись на высокую светловолосую Кали. Никто не оказался готовым ей противостоять.

– Никто не сомневается в храбрости моего отца, – произнес Гавилан. – Хотя его поведение во время последнего сражения вызвало множество вопросов. – Офицер заколебался. – Даже у меня самого.

– Он оцепенел, – заявил Бобби Волк. – И не командовал полком, когда был нам нужен. Полковник слишком глубоко погрузился в прошлое.

– Мы победили, или вы это забыли? – оборвала его Кали. Раскольники смотрели на нее. Она задавала вопросы, которые им не нравились, указывая на то, чего никто не хотел знать.

Голова полковника упала на грудь, словно налитая свинцом.

– Вы правы, – произнес он по-испански. – Я не могу сосредоточиться на командовании.

Карлос Камачо поднял взгляд с заметным усилием.

– Подобное поведение неприемлемо для командира...

– Дон Карлос!

Шум утих. Бар-Кохбе не требовалось повышать голос. Как и всегда.

– Мы находимся в чрезвычайно опасном положении, – медленно произнес он, растягивая слова. – Мы прошли вместе с вами через многие сложные времена полковник. Думаю, нам потребуются ваши рассудительность и опыт, чтобы пройти и через это. – Он обвел всех присутствующих в зале заседаний свирепым взглядом. – Если полковника Камачо сместить с должности, мне придется всерьез подумать о том, чтобы составить ему компанию.

– Значит, вы трус, если показываете хвост перед лицом опасности! – запальчиво крикнул Гавилан.

Намеренно медлительно, словно «Атлас», вращающий торс, Бар-Кохба начал поворачивать лысеющую голову до тех пор, пока его глаза – пугающе синие на загорелом лице с седой головой – не остановились на молодом командире, словно щелкнули затворы ракетной установки перед выстрелом.

– В интересах полка, – медленно начал Ребби, – и из уважения к вашей семье, с которой я нахожусь в дружеских отношениях уже долгое время, я советую никогда не говорить этого.

Гавилан побледнел, на его мелово-белом лице ярко выделялись усы. Парень не был трусом. Но его нельзя было назвать и полным идиотом.

Бар-Кохба был одним из наиболее уважаемых членов полка из-за хладнокровной мудрости, проявляемой в самых критических ситуациях. Его уважали за барсучью храбрость, которую он проявлял, будучи загнанным в угол, и за недюжинный опыт вождения робота. Ребби не поддавался на провокации.

Сдержанность перед лицом явного вызова не входила в число добродетелей его народа. В отличие от многих евреев того времени, предки Бар-Кохбы не протестовали против мер, которыми пользовались военные режимы Израиля в двадцать первом веке. Они гордились репутацией страны как сильной военной державы, и поколения после Великого Примирения захватили эту гордость с собой, в бесконечные пределы новообразованной Новой Испании. Там они адаптировались в среде ковбойской этнической группы и стали называться «еврейскими ковбоями», разделив веселую пиратскую жизнь остальных «Кабальерос». Они тщательно воспитывали в детях традиционную свирепость, которая в ветхозаветные времена предписывала завоевателям основывать еврейские поселения вдоль границ, чтобы отпугивать захватчиков, словно изгороди, полные колючек. Гавилан склонил голову и прикусил язык.

– Это не первый случай, – вступил в разговор офицер полковой разведки Гордон Бэйрд. Он всегда выговаривал слова с трудом, словно выжимая их из глотки. – Все знают, что я старый товарищ по оружию полковника Камачо и никому не позволю говорить о нем дурно. Но... – Он печально покачал безукоризненно причесанной седой головой, перехватывая роль старейшины полка. – Дело в том, что он стал рассеян и уже давно пренебрегает делами полка.

– Это правда. Тихий женский голос, прозвучавший справа от полковника, произвел такой же эффект, словно в зале с грохотом разорвалась граната. Поднявшийся шум моментально утих. Все смотрели на женщину, вставшую рядом с патроном.

– Уже некоторое время дон Карлос не считает себя способным выполнять возложенные на него обязанности. Я закрывала на это глаза. Но сейчас, похоже, ситуация в корне изменилась.

Полковник с немым изумлением смотрел на Марисель Кабреру. Выражение покорного смирения исчезло с его лица. Он был разгневан.

Камачо встал. Целую минуту дон Карлос смотрел ей в глаза, и все застыли в ожидании, словно целый корабль, нагруженный тишиной.

– Полковник Кабрера, – произнес он, и его лицо постепенно из белого стало ярко-красным, – вы уволены с поста адъютанта. – И размашистыми шагами покинул комнату.

Железобетонная уверенность Дамы Смерти треснула, как нагрудная броня, разбитая выстрелом из ружья Гаусса. Она закрыла лицо ладонями и с плачем выбежала вон.

Столовую захлестнул дикий шум. Кричали все одновременно. Многие «Кабальерос» вскочили на ноги. Самые воинственные уже приняли боевую стойку, сжимая кулаки или протянув руку к кобуре.

В ограниченном пространстве комнаты треск ионизирующего луча лазерного пистолета показался гротескно громким. Все утихли, почувствовав звон в ушах, и повернули головы к главе стола.

Капитан Кали Макдугал спрятала лазерный пистолет в кобуру.

– Хорошо еще, что эти дома строились так прочно, – заметила она и огляделась. – Думаю, вы забыли об одной крошечной, совсем маленькой детали.

– О чем бы это, Кали, дорогая? – спросила Зазнайка язвительным тоном.

– Мы в осаде сейчас и здесь. И знаем, что весь мир за пределами этих стен может завтра восстать против нас. Но у нас есть одно преимущество – полк, который называется семьей. Нельзя допустить, чтобы сражение разгорелось между нами.

– Но полковник... – снова начал Бобби Волк.

– Слушай меня, черт побери! Неужели непонятно, что мы увязли намного глубже, чем когда сражались с Ягуарами на Джеронимо?

– О чем ты говоришь? – требовательно спросил Гавилан. – Клановцы побеждали Змей с такой же легкостью, как и нас.

Она остановила его взглядом, таким же чистым и безмятежным, как отражавшееся в оконном стекле голубое небо.

– На этот раз, Габби, это не случайный налет, – мягко произнесла она. – Нам придется воевать. И это коснется всех «Кабальерос».

Кали сидела, прислонившись спиной к стене, и курила сигарету. Комната отдыха пустовала; капитан могла побыть наедине со своими мыслями. А это была неплохая компания.

В дверях появилась кудрявая светлая голова Арчи Вестина, он огляделся, увидел Макдугал и, поколебавшись, вошел внутрь.

– Составить вам компанию, капитан? Она вздохнула и только развела руками. Репортер кивнул и занял кресло напротив.

– Если ты разыскиваешь Кэсси, – сказала Кали, – она занята. И какое-то время будет вне досягаемости.