Сибирский фронтир - Сергей Фомичев

Чекмазов умолк. Попил квасу, зажевал черемшой.

– И построил–таки. Загляденье корабль. Лучший, что есть сейчас на Камчатке. Железом креплёный, лес отменный. На таком хоть куда. Ну да чего рассказывать, вы же сами видели. – Он махнул рукой и вновь прервался на пару глотков. – Корабль–то построил, да вот только все средства извёл на него. Сюда же пока железо доберётся, в золото превращается. Чистая алхимия. Теперь в долгах Ваня. Говорят, Трапезников к нему подъезжает, дескать, бери в долю. Ну, тот понятно упирается. С таким, как Трапезников, компанию сложишь, вовсе без штанов останешься. Тянет время Никифоров, как может. Да только нет у него выхода другого.

– Ну вот, а говоришь нечего рассказывать, – улыбнулся я, уже решив вмешаться в интригу.

При отсутствии аппетитных мух, пауки охотно пожирали друг друга. А мелкие конкурирующие компании устраивали меня больше чем чья–то монополия.

– Так нам–то что с того проку? – насторожился Оладьин.

– Отыграюсь за Санникова, – сказал я. – Заодно и кучу эту расшевелю.

– Как отыграешься? – строго спросил зверобой.

– Предложу помощь Никифорову, в долю войду с ним, а Трапезников пускай локти кусает.

– Прям уж. Он скорее в шею тебя укусит.

– Зубья сломает.

Оладьин хмурится, не разделяя моего оптимизма, зато Чиж зловеще улыбается. Коряк явно соскучился по хорошей драке.

***

К Никифорову, чтобы не смущать его толпой, я отправился один.

Промышленник жил на отшибе и посиделки купеческие не посещал. Складывалось впечатление, что он не вполне вписался в местную тусовку. И с кораблём, хотя об этом Чекмазов промолчал, его наверняка подставили. Банальный трюк. Подкинули идейку, обещали помочь, а потом пустили дело на самотёк. Никифоров же, не имея достаточного опыта, в одиночку его не вытащил. Однако и простаком, вроде Брагина, он не был. Такой же матёрый волк, как и все прочие, что смогли пустить на Камчатке корни. Другое дело, что он наверняка осерчал на весь белый свет и любое новое предложение встретит с подозрением.

Так и вышло. Никифоров встретил хмуро и продолжал хмуриться всё время, пока я излагал набившие оскомину тезисы. По всей видимости, ему уже донесли и обо мне и о моих планах, и ничего нового он не услышал.

Тогда я перешёл к главному. Сказал, что охотские купцы оказались слабоваты, а камчатские отказываются от участия в походе. Мало того, подозреваю, что некоторые из них интригуют против меня. А потому для меня сейчас важен каждый корабль, каждый человек. Сказал, что догадываюсь, в какую западню его заманили местные пауки и к чему всё идёт, а потому предлагаю помощь.

Недоверие на лице Никифорова сохранилось, но вместе с тем начали проступать и другие эмоции. Надежда, решимость, желание отомстить. Трапезников загнал его в угол, а тут появилась лазейка. Довольно сомнительная, но каждому хочется верить в чудо.

– Средства для меня не проблема, – дожимал я. – Хочешь, монету выложу, хочешь, снаряжение доставлю или товарами расплачусь. И железо могу достать, и канаты, и порох… всё что угодно. Про хлеб, табак, чай даже не говорю, этого добра горы могу натаскать. Причём долго ждать не придётся. У меня корабль в устье стоит с товарами под завязку. Дня через три всё будет.

– Всё правильно ты говоришь, – согласился он. – Обложили ироды. Не тяну я свою долю расходов. В долги залез. А пайщики помалкивают. Одни сами едва справляются, другие Трапезникову в рот смотрят, а тот лишнего гроша просто так не даст. Только в обмен на мои паи. Вот и выжидает, пока я банкротом стану. Хочет корабль полностью прибрать к рукам.

– Вот я тебе и предлагаю по ручонкам его стегануть, – улыбнулся я.

Хозяин некоторое время молчал.

– Лёвка! – позвал он.

В комнату заглянула рыжая лохматая голова.

– Сбегай–ка, дружок, за Шишкиным. Скажи, мол, Никифоров по срочному делу кличет. Но только без суматохи пусть подойдёт. Да и сам смотри, тихонечко обернись, так чтобы ни одна душа не пронюхала.

Купеческий подручник кивнул и выскочил из избы.

– Эх, где ж ты раньше был, мил человек, – сказал Никифоров. – Теперь многое переиначивать поздно. Думаешь, не чувствовал я к чему дело идёт? Думаешь, не упирался? Ещё как! Но опоздал ты. Мы ещё зимой компанию сколотили. С Трапезниковым и Снегирёвым. Кроме них ещё с десяток купцов помельче в дело вошли. Надёжных среди них мало, а доверяю я одному только Петьке Шишкину. Этот не продаст. Но остальные спят и видят, как меня в могилу вогнать. Теперь уж этих упырей с горба не сбросить.

– Если их доля невелика, то пусть подавятся, – заметил я. – Главное корабль не уступать.

– Должен я уж больно много, – вздохнул купец.

– Выплачу и долги, – заверил я.

– Выплатишь? – с горечью усмехнулся Никифоров. – Мне, знаешь ли, особой разницы нет, у кого в долгах ходить. У Трапезникова, у Снегирёва или скажем у тебя. Ты сам–то, сколько паёв за помощь получить хочешь?

– Нисколько, – улыбнулся я.

– Как так?

Для тех, кто в танке, пришлось объяснить ещё раз: я предлагаю помощь без кабальных процентов, без отторжения или залога собственности. Корабль с командой мне нужны только на один рейс, но уж в этом рейсе я собираюсь использовать их на пределе.

– Я на паи не претендую. Покрою твою часть расходов и от долгов избавлю, какие ты уже наделал. Корабль, когда вернётся с промысла, полностью останется за тобой. Но во время похода галиот будет подчиняться мне без оговорок.

– И всё? – недоверчиво хмыкнул он. – А с долгами как разойдёмся?

– Проще простого, – улыбнулся я. – Поскольку я сам в вояж иду, то заберу всё, что мне причитается из твоей доли промысла. Прямо на островах заберу, но по здешним ценам, а то и по охотским.

На такую благотворительность Никифоров не надеялся. Своевременная помощь оставляла его в бизнесе, мало того возвращала главенство среди акционеров. Причём никакого дополнительного риска. Если корабль сгинет, то и кредитор вместе с ним. Однако купцу было трудно поверить в выгодную сделку без какого–либо подвоха. Терзали его сомнения. Долго терзали.

– Тогда скажи, зачем оно тебе надо? С твоими деньжищами, я так понимаю, ты и без меня легко обойдёшься. Слышал, у тебя ещё не