Беловодье - Марианна Алферова

— Погоди с супом. Я сейчас.

Он прошел в кабинет, налил в стеклянную банку пустосвятовской воды, вытряхнул в нее образец из пробирки и произнес заклинания. Вода сделалась белой, как молоко. Роман одобрительно кивнул. Все пока шло как надо.

— План такой, — стал объяснять он Стену, — стираю с тебя все следы гамаюновских фокусов, ранки залечиваю, и ты — новенький, здоровенький, как огурчик. Воды я привез сотню литров. Хватить должно, и еще на выпивку останется.

— Пахнет вкусно, — заметил Алексей.

— По-моему, вообще ничем не пахнет. — Колдун прикрыл банку чистой тряпицей.

— Я имею в виду, с кухни.

— А, суп-харчо…

— Мой любимый. Правда, Лена его готовить не умеет. А я, помнится, когда с отцом жил, после работы перед занятиями в вечерней школе часто в чебуречную заходил. Суп-харчо брал. И первое, и второе сразу.

— Значит, она для тебя его приготовила. Вернее, Тина приготовила, а Лена угостить надеется. Только ничего не выйдет. Ты сегодня есть не будешь, иначе весь кабинет заблюешь. Так что ты постишься — я обедаю.

— Да ты изверг!

— Это не жестокость. Это производственная необходимость.

Когда колдун появился на кухне, Тина уже выставляла из духовки запечатанные подрумянившимся тестом горшочки.

— Горячий только очень, — предупредила она. Собой была довольна, как будто только что состоялся необыкновенно удачный сеанс сложнейшего колдовства.

Роман стал снимать с обливного горшка румяную тестяную нашлепку.

Лена сидела, подперев кулачком щеку.

— Леша сказал… мы через дверь переговаривались… что ты придумал, как его спасти.

— Придумал, — подтвердил колдун.

Тина поставила и перед Леной горшочек.

— Ты поешь. И ни в коем случае не волнуйся. А то молоко пропадет! — наставляла Тина новую подругу, как будто у самой было уже пятеро.

Лена хлебнула, обожглась, зажала рот рукой.

— Суп вкусный, — подтвердил Роман. — Тинуля, ты с каждым днем все лучше и лучше готовишь.

— Мне дар помогает, — важно отвечала Тина.

— Дар поварихи?

— А что, разве такого не бывает?

Колдун почесал затылок:

— Бывает, наверное…

— Это опасно, то, что вы задумали? — спросила Лена.

— Как удаление аппендикса. Или что-то в этом роде. — «Без наркоза», — добавил Роман про себя.

— А мне можно там быть?

— Нет, конечно. Я потом тебя позову.

— Роман, спаси его.

Колдун не ответил: нечего тут было сказать.

Стен с подозрением следил за действиями Романа. Если хирург признается пациенту, что собирается делать сложнейшую операцию впервые, вряд ли у больного повысится доверие к эскулапу. Когда же перед тобой не врач, а деревенский колдун, который только что изобрел новый способ излечения, верить ему тем более нет охоты. Но Стен должен был верить. Роман с помощью Тины притащил в кабинет из спальни старинную кровать с металлическими спинками, украшенную шишечками. Поверх матраса разостлал клеенку и затем уже простыни, только что выглаженные, еще теплые. Теперь Стен лежал на этой кровати и сквозь щель меж занавесками смотрел на кусочек неба и темный узор листвы. Алексей никак не мог установить, что за дерево растет за окном. То ему казалось, что клен, а в следующую минуту — что ясень. А порой он вдруг начинал думать, что каштан. Он видел лишь постоянное мельтешение бурого и золотого и пытался вспомнить — что же за дерево за окном. При жизни не разглядел. И теперь никогда уже не узнает.

По бокам кровати с двух сторон колдун поставил бочки с пустосвятовской водой. Ее силы должны было хватить. А если нет?

Роман и сам не представлял точно, как все будет происходить. Прежде всего он дал выпить пациенту стакан заговоренной воды — это должно было заменить обезболивающее. Затем колдун вытащил из стеклянной банки свое творение — прозрачного водяного червя. У червя были выпуклые бесцветные глаза и огромная пасть с острыми мелкими зубами. Стен никогда прежде не видел зубастых червяков.

— Зачем эта гадость?

— Он уничтожит следы от длинного ожерелья.

Стен посмотрел на червя без всякой симпатии.

— Я скормил ему твои клетки соединительной ткани, что образовались на месте пореза, — объяснил колдун. — Леонид назвал их аномальными и ручался, что нормальных клеток в образце не было. Теперь червяк сожрет только их и не тронет другие. Когда он закончит, я залечу твои раны. Ловко придумано? А?

— Ты с ума сошел! Эта мерзость будет жрать меня живьем?

— Именно. Решение ты нашел сам. Когда говорил насчет искусственных приемов в математике.

— Какая, к черту, математика!

— Не бойся, тебе не будет больно.

— А если твой червь сожрет что-нибудь не то?

— Ошибки быть не может.

— Чокнутый! Ты придумал все это, когда был пьян в стельку.

— Вот именно. Никогда прежде мне в голову не приходили столь безумные мысли. Сейчас я его запущу. И смотри лежи спокойно, а то повредишь нежную шкурку своего спасителя.

Стен передернулся от отвращения. Колдун же говорил о своем творении с нескрываемой нежностью. Пациент зажмурил глаза. Он почувствовал, как скользкая тварь ползает у горла, начиная путь от ожерелья вниз по груди. Роман почти насильно влил в рот Стену воду. Еще немного, и Алексея вывернуло бы наизнанку. Но колдун сдавил ему пальцами горло, и Стен, давясь от отвращения, сделал глоток.

Роман перевернул водяные часы, и первая капля со стуком упала на донце. Несколько секунд ничего не происходило. Лишь сердце оглушительно стучало в ушах. Стен ждал. Тварь осваивалась. И вдруг… Он почувствовал. Это была не боль. Колдун не обманул его. Боли не было. Это было нечто другое. Столь же непереносимое. Алексей чувствовал, как эта тварь уничтожает его живую плоть. Как она вгрызается в него. Казалось, его разрывают на части. Причем без боли. Ощущение ни с чем не сравнимое. Как беззвучный крик. Как безмолвный грохот камнепада. Стен заметался по кровати, не в силах этого вынести. Роман вскочил, сообразив, что должен был привязать подопечного, чтобы тот не натворил бед. Веревки не было, колдун стал привязывать бинтами кисти рук и лодыжки к спинкам старой кровати с никелированными прутьями, будто распинал своего друга.

— Я больше не могу, — просипел Стен сквозь зубы.

Тварь шевелилась уже где-то под ребрами. Ему казалось, что она выжрала у него всю кожу на груди. Но оказывается, он ошибся. Пир продолжался.

— Тебе больно?

— Нет… но я не могу… я это чувствую.

Роман развел руками. Он не знал, чем помочь. Тварь выпущена на свободу и теперь действует самостоятельно. А колдун даже не знает, насколько велики будут повреждения, сделанные червем. Проще всего было бы погрузить Стена в сон. Но Роман не мог этого сделать. А что, если червь повредит какой-то жизненно важный орган? Колдун не сумеет прийти на помощь, если Стен будет в трансе. Роман должен контролировать. Даже если со лба Стена градом катятся капли пота.