Мучения Минти Мэлоун - Изабель Вульф

Через десять секунд телефон зазвонил снова. О господи, неужели она ничего не поняла? До некоторых вообще не достучаться! Я схватила трубку и выпалила:

— Послушайте! Я ничем не могу вам помочь. Мне очень вас жаль. Но все, что можно было рассказать о поведении Доминика, я уже рассказала. Понимаю, вам хочется о нем поговорить, но мне эти разговоры не по душе. Честно говоря, я вообще хочу забыть, что когда-либо знала этого человека.

На другом конце провода повисла тишина. Слава богу! Наконец-то до нее дошло. Не хватает мне чужих проблем. Как будто своих мало… Я посмотрела на Эмбер, вздохнула, закатила глаза и уже собиралась повесить трубку, когда услышала знакомый до дрожи голос, который прошелестел: «Минти, это я».

— Даже не думай, — произнесла Эмбер, когда через три минуты я закончила разговаривать с Домиником. — Даже не думай с ним встречаться.

Я взглянула на нее:

— Что со мной? Поседела? Лицо все в морщинах? — Она отрицательно качнула головой. — А у меня такое ощущение, будто за последние десять минут я состарилась лет на пятьдесят.

Меня всю трясло. Ладони и лоб взмокли. Когда я вновь услышала его голос, внутри все перевернулось. А когда он попросил о встрече, меня будто током прошибло.

— По-моему, тебе не следует с ним видеться, — внушала Эмбер еще настойчивее. Она протянула мне бумажный платок. — Какой смысл? — Мы пошли на кухню, она потянулась за бутылкой, где оставалось немножко бренди, для готовки.

— Я должна с ним увидеться, — мой голос звучал надсадно и хрипло. — Тогда, возможно, я пойму. Он обещал все объяснить. Сказал, есть кое-что, чего я не знаю. Тогда он не мог признаться. — Эмбер закатила глаза и покрутила пальцем у виска. Взглядом я молила ее о снисхождении. — Он сказал, ему ужасно жаль, что все так получилось.

— «Все так получилось»? — воскликнула Эмбер. — Как типично для Доминика! Ты хочешь сказать, ему жаль, что он так поступил!

— Думаю, как раз это он и имел в виду. Ему жаль, что он так поступил. Но он говорит, на то были свои причины.

— Причина в том, — с ненавистью прошипела Эмбер, — что он — ублюдочный слабак, у которого нет ни малейшего представления о морали. — Я мрачно воззрилась на нее. — Бесхребетный, как земляной червь, — выплюнула она. — Хотя нет, земляные червяки не заслужили сравнения с Домиником. Он хуже.

— Зачем ты так, — всхлипнула я.

— Почему нет? Он того заслуживает. Доминик — длинная, запутанная тропинка, которая никуда не приведет.

— О, Эмбер!.. — Я заливалась слезами.

— От него одни неприятности, неужели не видишь? — бушевала она. — Значит, Пятачка он тоже бросил? — Я кивнула. — К нему нужно прицепить табличку с уведомлением, — язвила она. — Что-нибудь вроде: «Женщины, опасайтесь за свое психическое здоровье, не связывайтесь с этим парнем!» Встречаться с ним — чертовски плохая идея, — Эмбер покачала головой и выпятила губы. — Мне кажется, ты должна перезвонить и отказаться. Скажи, тебе-то, зачем нужно его видеть?

— Я была очень привязана к нему, — тихо созналась я. — А он… это… то, что случилось в день свадьбы… за последние девять месяцев превратилось в настоящее наваждение. Я не понимала, что произошло, и во всем винила себя. Теперь, наконец, у меня появился шанс узнать правду, и я не упущу этот шанс.

Эмбер вздохнула:

— Что ж, делай что хочешь, лишь бы он не попытался тебя вернуть.

— Не глупи, — устало отмахнулась я. — Разумеется, он не будет пытаться меня вернуть.

— Я хочу, чтобы ты вернулась, — сказал Доминик. Мы встретились в «Айви», в четверг, после восьми. — Мне кажется, мы должны попробовать начать все с начала.

Он сразу выложил, чего хочет. Словно боялся, что события выйдут из-под контроля и не представится шанса. Я молча воззрилась на него. Тысячу раз я представляла себе эту минуту. Минуту нашей встречи. Хоть и была уверена, что никакой встречи не случится. Ведь Доминик такой — если что решил, уже никогда не передумает. О да, Доминик всегда знает, чего хочет, точно знает. Оказывается, я ошибалась. Кто бы мог подумать?.. И вот мы здесь. Опять сидим лицом к лицу.

Что бы вы сделали на моем месте? Категорически отказались встречаться? Согласились, но не пришли? Явились бы с единственной целью — осыпать его оскорблениями и вылить на голову тарелку супа? Может, вы бы опозорили его при всех. Или прихватили с собой другого парня. За последние два дня все это приходило мне в голову. Я перебирала варианты, как одежду на вешалках в магазине. Но, в конце концов, отвергла их все. Это было не для меня. Я просто решила сохранять спокойствие: буду вести себя невозмутимо, очень-очень. Мысленно я обложила сердце льдом. Но, когда вошла в ресторан, поджилки предательски дрожали.

Официант предложил проводить меня до столика, но я сразу увидела Доминика и сама направилась точно к цели, как снаряд, реагирующий на тепло. При одном взгляде на него меня прошил электрический разряд, я ощутила обжигающий выплеск адреналина. Он не изменился, но в то же время в нем появилось что-то незнакомое. Глаза такие же голубые, зато волосы потемнели, как всегда зимой. С недовольством я заметила, что он поправился. Значит, его не мучили угрызения совести. Или просто переел мясных пирожков на свиноферме? Он поднялся на ноги, и наступил неловкий момент: стало ясно, что он собирается меня поцеловать. Я осторожно повернула голову и, вдохнув знакомый аромат «Шанель», ощутила острый укол боли. Он пил джин-тоник и предложил то же самое мне. Но я заказала «Перье», потому что поняла: стоит сейчас выпить что-нибудь крепче минеральной воды, и я разрыдаюсь. По обыкновению, он был изысканно одет — не в рубище из мешковины, как мне мечталось, а в темный костюм и рубашку в тоненькую полосочку с двойными манжетами, в которых поблескивали серебряные запонки, подаренные мной на день рождения. Ни посыпанной пеплом главы, ни вериг. Вместо них новенький бледно-желтый шелковый галстук, который я видела в первый раз. Наверное, подарок от Пятачка. Короче, выглядел он просто сногсшибательно. Самое смешное, когда я сегодня собиралась, на меня снова накатил знакомый приступ паники: вдруг ему не понравится, как я выгляжу? Что, если он будет отпускать колкости? Скажет, что сумка не подходит к костюму, пиджак мешковатый, или не того цвета, или слишком дешевый. Я чувствовала себя виноватой, потому что выбросила всю одежду, которую он мне подарил. Поймав себя на этом, я села на кровать и дважды со всей силы ударила по лбу. А потом надела брюки от «Ред-о-Дед» — Доминика бесит, когда женщины ходят в брюках, — и черный жакет от «Комм-де-Гарсон». Самую неженственную одежду, какая только нашлась в моем гардеробе. Волосы я прилизала с помощью геля. Увидев меня, он был ошарашен. Я заметила, как в его глазах вспыхнуло изумление. Но он слова не проронил ни по поводу мальчишеской стрижки, ни о кардинально изменившемся стиле одежды. Может, видел мою фотографию в «Стандард» и был уже готов.

Несколько секунд мы нервно разглядывали друг друга. Он попытался, было улыбнуться, но налетел на мой холодный, равнодушный взгляд. Однако сердце у меня пылало. Впервые за всю историю наших отношений я имела над ним власть. По той простой причине, что это он захотел со мной увидеться. Несколько минут мы сидели молча, изучая меню. Потом к нашему столику подошел официант.

— Мне, пожалуйста, трехцветный салат из виноградных помидоров и жаренную на сковороде рыбу-меч, — заказала я.

— Простите, мадам, — официант явно был сбит с толку. — Но этого нет в меню.

— Ну, надо же! — голос мой был сладок до отвращения. — В самом деле. Эти блюда подают в отеле «Уолдорф». Пожалуйста, севрюжью икру и жареную утку с фуа-гра. — Жаль, что у них нет белужьей икры.

— А вы, сэр?

— Копченого лосося и картофельную запеканку с мясом.

— И ты сможешь проглотить все это? — с милой улыбкой усомнилась я, когда ушел официант. — После того, что ты сегодня услышишь, боюсь, кусок не полезет в горло.

— Я знаю, что виноват, — тихо отозвался он. — У тебя есть причины сердиться, Минти. Я этого ожидал.

— Знаешь, — я была сама веселость, — именно сегодня я вообще-то на тебя не сержусь. Ни капельки. Нет, конечно, сердилась, — невозмутимо продолжала я. — Откровенно говоря, Доминик, я так на тебя сердилась, что думала, у меня случится сердечный приступ.

— Извини, — произнес он. И вид у него был виноватый.

— Вообще-то… — я старалась не повышать голоса — ведь Доминик очень неуверен в себе и ненавидит сцены.

— Что? — спросил он.

— У меня даже был нервный срыв после того, что ты натворил. — Он молчал. — Но это так, между прочим, чтоб ты знал. — Я сделала глоток слабогазированной воды и весело продолжала: — Но мы же договорились — без обид. Ты ведь именно так выразился? Без обид? Боюсь, Вирджиния Парк не столь отходчива, как я. — Он налился краской. — Да, Доминик, жаль в этом признаваться, но, несмотря на весь мой печальный опыт, я ничем не смогла помочь бедняжке. Кстати, обручальное кольцо я подарила бродячему музыканту в Париже.