Цифровая экономика - Tim Jordan
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Определение юрисдикции изначально возможно в цифровой экономической практике, если ориентироваться на пользователей, их деятельность и их IP (или другие подобные) адреса. Могут возникнуть проблемы с конфиденциальностью, если компании будут вынуждены отказываться от данных, но это, по-видимому, вопрос реализации, поскольку данные, анонимизированные для отдельных лиц, но не для территорий, будут служить для целей определения юрисдикции. Мало того, что определение местоположения через деятельность возможно благодаря требованиям раскрытия информации, для некоторых правительств эти данные, скорее всего, уже находятся под их контролем, учитывая разоблачения Эдварда Сноудена и других о масштабных мероприятиях по сбору данных, регулярно проводимых некоторыми государственными спецслужбами (Harding 2014). В следующих разделах юрисдикция будет рассматриваться как решаемая проблема, требующая лишь политической воли и грамотной реализации.
Налоги и цифровые экономические практики
Налогообложение цифровых компаний стало важным вопросом, поскольку выяснилось, что некоторые из наиболее известных из них отчитываются о больших прибылях и при этом почти не платят налогов в большинстве стран и регионов. К сожалению, это не означает, что цифровые компании делают больше или меньше в плане уплаты или избежания налогов, чем другие виды компаний. Скандалы, подобные "Панамским документам", раскрывают очень сложные схемы, все они направлены на то, чтобы довести требования законодательства до предела, чтобы свести к минимуму налоговые счета для богатых (Obermaier and Obermayer 2017). В задачи данной книги не входит рассмотрение всех подобных схем, здесь речь идет лишь о том, есть ли что-то специфическое в цифровых экономических практиках в этом общем контексте.
Исходя из определения юрисдикции, данного в предыдущем разделе, следует ряд политических вопросов, связанных с налогообложением. Если предположить, что юрисдикция определяется в связи с деятельностью, то налоговая служба может отслеживать взаимосвязь между деятельностью и выручкой или прибылью. Иными словами, политический вопрос, который необходимо рассмотреть, заключается в следующем: учитывая уровень деятельности, измеряемый в конкретной практике, какой доход и/или прибыль генерируется и какова соответствующая налоговая ставка для этого? Такой налог неизбежен для любой цифровой экономической практики, поскольку уровень деятельности регистрируется и может быть агрегирован - знание видов деятельности и их соотношения с прибылью является вопросом внедрения систем, а не принципом. Тогда остается вопрос о взаимосвязи между деятельностью, выручкой и прибылью. Здесь снова возникают проблемы, связанные с внедрением и с тем, какой уровень налогообложения того или иного денежного потока каждый регулирующий орган считает подходящим. Рост активности не обязательно ведет к увеличению выручки или прибыли, что доказали многие цифровые компании. Альтернатива в виде налогообложения выручки или прибыли напрямую открывает проблему, которую пытаются решить эти аргументы, поскольку это, по сути, та же проблема определения юрисдикции и снова предоставляет компаниям возможность маневрировать своими финансами. Хотя деятельность - это способ измерить объем экономической активности компании, для определения налогообложения ее необходимо соотнести с выручкой и/или прибылью.
Подсчет ценности пользователя для цифровой компании не остался незамеченным: целый ряд сайтов и приложений предлагает способы ее оценки. Хотя в 2016 году эта функция была прекращена, антивирусная компания AVG на некоторое время добавила калькулятор в свой инструмент для оценки конфиденциальности. В 2014 году вы могли воспользоваться приложением PrivacyFix от AVG, чтобы узнать, сколько за год ваша онлайн-активность принесла некоторым цифровым компаниям. Например, один журналист сообщил, что приложение оценило его вклад в Facebook в 20,57 доллара в год, а в Google - в 223 доллара (Delo 2014). Компания Abine, занимающаяся вопросами конфиденциальности, предложила викторину, чтобы определить, сколько пользователь стоит для Facebook (и усилить потребность в конфиденциальности, показав, как много Facebook знает о пользователе) (Freeman 2012). Существует также несколько статей, в которых предпринимаются попытки определить среднюю стоимость пользователя на основе совокупных данных. Например, в 2016 году Гиббс подсчитал, что в среднем один пользователь стоит для Facebook 3,73 доллара за финансовый квартал, а если смотреть по регионам, то североамериканские пользователи стоят 13,54 доллара, тогда как пользователи Азиатско-Тихоокеанского региона - 1,59 доллара (Gibbs 2016). Такие расчеты часто бывают грубыми, но в принципе они демонстрируют возможность объединить информацию об отдельных людях с агрегированными данными и получить индивидуальную цифру вклада.
Все эти грубые цифры - примеры возможностей, которые открываются при взгляде на цифровые компании со стороны пользователей и их деятельности, и в частности возможности налогообложения цифровых компаний по аналогии с налогом с продаж, когда основное внимание уделяется деятельности, приносящей компании доход. Возможно, это упрощение того, как работает налог с продаж, но в целом это вполне уместный принцип. Нет никаких очевидных причин, по которым соотнесение деятельности на цифровой платформе - которая, разумеется, записывается и доступна для анализа - с доходом, получаемым с помощью этой платформы, не может открыть возможности для налогообложения дохода, который неопровержимо находится в определенном месте и в определенное время. Можно рассмотреть вопрос о том, как деятельность приносит доход от рекламы: когда клик по ссылке приводит непосредственно к доходу? Отслеживание доходов по видам деятельности - одна из стратегий; однако при этом будет упущена огромная ценность для платформ всех видов деятельности, зарегистрированных на них, независимо от того, ведут ли они непосредственно к рекламе или доходу, или нет, поскольку вся эта информация позволяет уточнять профили и таргетировать рекламу. О ценности действий, которые не приносят прямого дохода, но дают информацию, которую платформа может использовать для последующего получения дохода, например, через рекламу, могут свидетельствовать слухи о планах Google взимать с производителей телефонов плату за использование операционной системы Android, если они отсоединят сервисы Google от Android и таким образом перестанут создавать информационный поток для Google. Этот шаг был вынужден предпринять Европейский союз, обеспокоенный тем, что практика Google по объединению своих сервисов, таких как Google Maps, с Android, даже если Android используется другой компанией в качестве операционной системы для телефонов или планшетов, является монополистической. Утечка документов Google предполагала, что компания будет взимать 40 долларов с каждого устройства, не входящего в комплект, потому что, хотя Google не теряет доход, развязывая свои услуги, она теряет информационный поток, на котором основывается ее доход от рекламы (Amadeo 2018b). Наконец, в связи с отсутствием связи между деятельностью и доходом необходимо рассмотреть вопрос о том, чтобы цифровые компании облагались налогом на прибыль или
