Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль - Глен Кук

— Рад познакомиться, мистер Секстон.

— Взаимно, мистер Кид.

Видите? Я могу вести себя по-джентльменски. Слухи, что Гаррет, мол, неотесанный грубиян, — клевета завистников, не более.

Дженнифер не дала мне приняться за еду.

— Что вы здесь делаете?

— Генерал послал за мной.

Все интересовались моей особой. Приятно иногда оказаться в центре внимания. Покойника пока в печку не засунешь, он и ухом не поведет.

— Зачем?

— Спросите его. Он сам вам скажет, если захочет.

Дженни прикусила язычок. Глаза ее метали молнии. Интересные это были глаза — голодные, кошачьи, наверное, она могла видеть в темноте. В полумраке столовой я не разобрал, зеленые они или нет. Неопределенный, странный цвет, единственный в своем роде. Чертовски красивые глазки, но совсем не манящие.

— Чем же вы занимаетесь? — спросил старик Кид.

— Гм. Меня можно назвать дипломатом.

— Дипломатом?

Всеобщее изумление.

— Именно. Я привожу в порядок дела, заставляю людей изменить свое мнение, я вроде армии, но в миниатюре. Частные услуги.

Питерс предостерегающе взглянул на меня.

— Не меньше вашего, ребята, люблю хорошую беседу, — сказал я. — Но я проголодался, а вы все скопом на меня навалились. Разрешите отвлечься?

Они странно посмотрели на меня. Кухарка удивилась больше других: может, она думала, что ошиблась на мой счет.

— Где остальные, сержант? — спросил я, помешивая кочергой в камине. Питерс нахмурился.

— Все тут. Кроме Тайлера и Уэйна. У них свободный вечер.

— Снэйк, — добавил Кид.

— Да, точно. Снэйк Брэдон. Но он никогда не заходит в дом. Черт возьми. Не слинял ли он совсем? В последнее время он мне не попадался. Кто-нибудь видел Снэйка?

Отрицательные поматывания головами.

— Позавчера он приходил за продовольствием, — сказала кухарка.

Не хотелось задавать сразу слишком много вопросов, поэтому я не стал выпытывать подробности о Снэйке Брэдоне. Поймаю Черного Пита одного и обо всем расспрошу.

— Все равно не сходится, — сказал я. — Я слышал, что, не считая меня, в доме восемнадцать человек.

Все, исключая кухарку, выглядели озадаченными.

— Здесь уже много лет не было столько народу, — сказал Чейн. — Мы, кухарка, Тайлер, Уэйн и Снэйк пытаемся помешать этому сараю развалиться на части.

Я проглотил кусочек. Кушанье было столь же вкусное, как за ленчем, но еще более непонятное. Кухарка явно с любовью относилась к своему искусству.

Вскоре молчание стало угнетать меня. Они молчали не в честь моего бенефиса. Они и без меня такие же разговорчивые.

— А блондинка? Кто она?

Я загнал их в тупик.

— Какая блондинка? — спросил Питерс.

Я смотрел на него секунд десять. Черт его разберет, может, и правда не понимает.

— Лет двадцати, весьма примечательная. Высокая, как Дженнифер, потоньше. Волосы почти белые, до пояса. Глаза, полагаю, синие. Робкая как мышка. Одета в белое. В течение дня я засек ее несколько раз, она за мной наблюдала. А, припоминаю. Деллвуд, я ведь при тебе ее видел. Ты сказал, что это Дженнифер.

Деллвуд состроил недовольную гримасу.

— Да, сэр. Но я-то ее не видел и подумал, что это мисс Дженнифер.

— Я сегодня не надевала белого, — сказала Дженнифер. — Какое на ней было платье?

Я приложил все силы, чтобы описать его, и получилось неплохо. Заслуга Покойника: он научил меня наблюдать и описывать увиденное.

— У меня нет ничего подобного. — Дженнифер безуспешно пыталась говорить скучающим, безразличным тоном.

Они переглянулись. Похоже, никто из них действительно не знал, кто такая блондинка.

— Кто сейчас ухаживает за генералом? — осведомился я. — Если все вы здесь?

— Он спит, сэр, — ответил Деллвуд. — После обеда мы с кухаркой разбудим и покормим его.

— С ним никого нет?

— Он не хочет, чтоб с ним нянчились.

— Ты задаешь чертовски много вопросов, — взорвался Чейн.

— Привычка. Работа такая. Есть в доме пиво? Не помешало бы на десерт.

— Генерал не одобряет выпивку, сэр, — просветил меня Деллвуд.

Неудивительно, что у них так весело. Я сурово взглянул на Питерса.

— Вы не предупредили меня.

Сержант схалтурил. Выполни он свою работу как следует, он разузнал бы, что я жить не могу без пива. Питерс улыбнулся и подмигнул. Сукин сын.

— Неплохо приготовлено. Что бы это ни было. Помочь убрать со стола?

Все посмотрели на меня как на помешанного.

— Сам напросился — получай. — Кухарка поймала меня на слове. — Нагружайся, и за мной.

Я так и сделал, а когда вернулся за второй порцией, столовая уже опустела..

Надо выспросить у Питерса, как кухарка могла перепутать число обитателей дома.

8

После обеда я побрел к себе, подошел к двери и порылся в карманах в поисках ключа от простенького замка, который мне оставил Деллвуд. Но дверь была приоткрыта. Так.

Я не удивился. Чему удивляться после проделок Дженнифер и штучек в бараке?

Я остановился. Идти вперед, как кавалерия? Или принять меры предосторожности? Излишняя осторожность не в моем стиле. Но она способствует продлению жизни. Кроме того, меня никто не видит.

Я опустился на колени и проверил замок. На старой медной пластинке вокруг замочной скважины — несколько свежих царапин. Замок этот был просто примитивной железякой, открыть его мог любой, обладающий мало-мальским терпением. Я нагнулся и посмотрел в замочную скважину.

Ничего. Темнота. А я оставил лампу зажженной. Ловушка?

Если ловушка, то подстроил ее тупица, тем более что дверь была не закрыта до конца. Старые вояки, конечно, не спецы-взломщики, но вряд ли они допустили бы столь грубую ошибку. Но если это не ловушка, значит, просто обыск. Но тогда они не стали бы тушить лампу и выдавать себя.

«Дезинформация», — мелькнуло у меня в голове. Словечко из игры в шпионов. Поставлять не просто ложную информацию, но больше информации, чем нужно, причем львиная доля ее ничего не стоит. Следовательно, тень сомнения ложится на всю получаемую информацию.

Я отошел, прислонился к стене и кивнул. Да, похоже, интуиция не подвела. Мне позволяется думать все что угодно, большинство предположений не соответствует истине, бесполезны или вводят в заблуждение. Мудрено сложить головоломку, когда кусочков у тебя в три раза больше, чем нужно.

Но что делать сейчас? Может, какой-нибудь невежа все же дожидается в темноте и жаждет пристукнуть меня.

Так почему бы не ответить ударом на удар?

Коридор был шириной добрых десять футов, слишком велик, как и все в доме, и точно так же завален металлическим хламом. Меньше чем в двадцати шагах от меня валялся панцирь. Я подтащил его и поставил у двери, затем отошел и потушил ближайшие лампы — затаившийся злоумышленник увидит лишь силуэт. Я встал за оловянным прикрытием, легонько толкнул дверь, держась на пару шагов позади панциря. Остановился, как бы удивленный.

Ничего не произошло. Я вернулся, взял лампу и внес ее в комнату. Никого, кроме меня и панциря-манка. Я проверил шкафы, спальню, гардеробную. Никого. Все вроде в порядке. Если кто и рылся здесь, то это был крупный специалист. Он замел малейшие следы. Не за что уцепиться.

Итак, что мы имеем? Некто старался, взламывал замок, просто чтобы потушить лампу?

Я закрыл дверь, похлопал панцирь по плечу.

— Шутки с нами шутят, дружище. Оставайся-ка под рукой.

Я оттащил его к платяному шкафу, запихал внутрь. Шкаф пришелся как раз впору. Потом я зажег лампы, одну отнес обратно в коридор, вошел внутрь, заперся и уселся к письменному столу обработать полученные за обедом сведения.

Дело не спорилось. Парочка кружек пива мне не помешала бы. Неплохая идея — смыться на время и заодно проконсультироваться со специалистами.

В ящике стола нашлись и бумага, и чернильница, чего там только не было! Я вынул и начал делать заметки: выписал имена тех, с кем встречался и с кем не встречался, и отдельно загадочную блондинку. Питерс, Деллвуд, генерал, кухарка, Дженнифер, Хокес, Чейн, Кид, выходные Тайлер и Уэйн и некий Снэйк Брэдон, асоциальный тип, который не заходит в дом. Некто по имени Кенди, его теоретически можно не считать, потому что он давно пропал. Хэркорт, который ухитрялся протаскивать в дом подружек, но ушел полгода назад.

Кухарка говорила — восемнадцать. Но у меня выходит одиннадцать плюс таинственная блондинка. В морской пехоте это называлось недосчитаться личного состава.

Стук в дверь.

Да?

— Майк, это Питерс.

Я впустил его.

— В чем дело?

— Я принес список пропавших вещей. Не ручаюсь за его полноту. Не те вещи, которые видишь каждый день и сразу замечаешь, когда они пропадают.

Он вручил мне пачку бумаги. Я сел и просмотрел ее.

— Много всего.