Ад - Александра Маринина

Мать послушно переобулась, в сопровождении Даши и незнакомца дошла до своего дивана и рухнула на него. Мужчина заботливо укрыл ее пледом и погладил по плечу.

— Поспите, Лиза. Вам сейчас нужно очень много спать. Проснетесь — и поймете, что все хорошо. Я вам обещаю.

— Да что вы с ней цацкаетесь! — вспыхнула Даша. — Со мной бы кто-нибудь так возился, как с этой алкоголичкой!

— Тише, — мужчина осторожно взял Дашу за руку. — Давай выйдем на кухню.

На кухне Даша собралась было сесть за стол с вызывающим видом, но мужчина сказал:

— Сделай маме чай.

— Рассол ей нужен, а не чай, — огрызнулась она.

— Как тебя зовут?

— Даша.

— А меня — Кирилл. Так вот, Даша, твоя мама не пьяна. У нее депрессия.

— Ага, знаю я эту депрессию.

— Даша, твоя мама пыталась броситься в метро под поезд.

— Что?!

Она выронила пакет с заваркой, которая рассыпалась по всему полу. Руки задрожали, ноги стали ватными.

— Что вы сказали? — переспросила она.

— Твоя мама пыталась покончить с собой, — тихо повторил Кирилл. — Хорошо, что я стоял совсем рядом. Я наблюдал за ней, поэтому вовремя среагировал.

— Вы наблюдали? Зачем?

— Просто заметил, какое у нее лицо, и забеспокоился. Я знаю, какие лица бывают у тех, кто решил, что больше не хочет жить.

— Господи… мама… — пробормотала Даша. — Как же это? Почему?

— Ну, это тебе видней, я вашей жизни не знаю, — пожал плечами Кирилл. — Я удержал ее, не дал спрыгнуть на рельсы перед поездом, постарался успокоить, привел домой. И теперь мне хотелось бы, чтобы ты с пониманием отнеслась к тому, что произошло, и не оставляла маму одну. Я так понял, ты куда-то собиралась?

— Ну да, на дискотеку.

— Тебе придется остаться дома, — твердо произнес он.

— Да это понятно, — вздохнула Даша. — Кошмар какой-то.

Тренькнул дверной звонок, пришла подружка. Даша вышла в прихожую, открыла дверь и объявила, что никуда идти не может — мать заболела.

— Да брось ты, — прощебетала подружка, скорчив недовольную гримаску, — у тебя же брат дома, пусть за матерью поухаживает. Что он, лекарство ей дать не сможет? Он же большой уже.

Соблазн был велик, и если бы не Кирилл, Даша, скорее всего, так и поступила бы, оставив мать на попечение Дениса и убежав на дискотеку. Подумаешь, депрессия! Пить надо меньше, тогда и депрессий не будет. Но в квартире сидел Кирилл, такой взрослый, такой красивый, такой умный, Кирилл, который спас ее мать и не пожалел времени, чтобы доставить ее домой и сдать с рук на руки дочери, и Даше было перед ним неловко. Получается, совершенно посторонний человек заботится о ее непутевой матери больше, чем родная дочь.

— Да ладно, — она виновато улыбнулась подруге, — в другой раз сходим вместе. Извини, что так вышло.

Подруга надулась, резко развернулась и застучала каблучками по ступенькам, спускаясь вниз. Даша вернулась на кухню и застала Кирилла с веником в руке — он убирал с пола рассыпавшийся чай.

— Ну что вы, — смутилась она, — не надо. Я сама уберу.

Он разогнулся и с улыбкой посмотрел на нее.

— Да ничего, я уже почти закончил. У тебя чайник закипел.

Даша заварила чай, отнесла в комнату. Лиза лежала, накрывшись пледом с головой, и непонятно было, то ли она уснула, то ли просто не хочет никого видеть.

— Мам, я чай принесла, — вполголоса пробормотала Даша.

Мать ничего не ответила. Даша поставила чашку на пол рядом с диваном и вернулась на кухню. Кирилл стоял, облокотившись на подоконник, и курил.

— А вы врач, да? — спросила она.

— Почему врач? — он, казалось, искренне удивился.

Что-то в его повороте головы было до боли знакомым, и в том, как он вздернул брови, и в том, как дрогнули в улыбке его губы. Где же она его видела? Даже странно, что видела — и забыла, такой эффектный мужик, Даша обычно таких не забывала.

— Ну, вы же сами сказали, что знаете, какие бывают лица у тех, кто больше не хочет жить. Значит, вы психиатр.

— Логично, — улыбнулся он. — Но я не психиатр. Я актер.

— Актер?! Что, прямо настоящий?

— Нет, — рассмеялся он. — Игрушечный.

Даша смутилась.

— Я имела в виду: вы и в кино снимаетесь?

— Сейчас уже нет. То есть я постоянно имею дело с кино, но только на озвучании. Дублирую зарубежные фильмы. А раньше и снимался, и в театре играл.

И только тут до нее дошло. Господи, это же Кирилл Тарнович! Ее детская любовь. Когда Даше было девять лет, она впервые увидела фильм про Робин Гуда и насмерть влюбилась в актера, игравшего главную роль. С тех пор она смотрела этот фильм раз двадцать, она болела Кириллом Тарновичем, она вырезала из журналов его фотографии и наклеивала на стенку вокруг своей кровати. Потом, с годами, на место этих фотографий пришли другие, с известными певцами, а те снимки Даша сняла со стены и аккуратно сложила в папку и спрятала среди старых тетрадок. Но как же он изменился! Постарел, поседел… Немудрено, что она его сразу не узнала. Сколько ему сейчас лет? Должно быть, за сорок. И вот он здесь, в ее квартире, стоит совсем рядом, разговаривает с ней, курит и, кажется, совсем не торопится уходить. Есть же в жизни счастье! Как хорошо, что подружка не пришла раньше и Даша не успела убежать на дискотеку до того, как Кирилл привел мать.

— Вы — Кирилл Тарнович? — робко спросила она.

— Совершенно верно, — он улыбнулся снова, на этот раз широко, открыто и так солнечно, что Даше показалось — за окном не вечер, а белый день. И не холодный весенний, а жаркий, летний. — Приятно, что ты меня узнала. Меня теперь редко узнают, времена всесоюзной славы давно прошли.

— Да что вы, — заторопилась Даша, — как же я могла вас не узнать, я была влюблена в вас, когда была еще девчонкой, вы были моим кумиром. Я даже фотографии ваши собирала и на стенку наклеивала. А мама ужасно ругалась и велела их снять.

— А ты?

— А я сопротивлялась и говорила, что вырасту и выйду за вас замуж. Правда, смешно?

— Смешно, — согласился он. — Сколько тебе лет, Даша?

— В июле будет двадцать три. А вам?

— Ну, мне намного больше, — усмехнулся Кирилл. — Уже сорок семь. Я так понял, что у Лизы есть еще ребенок? Она все время бормотала о детях.

— Да, у меня есть еще брат, младший, Дениска, ему семнадцать. Он инвалид.

— А что с ним? Что-то серьезное?

— Он не ходит. У него в детстве был полиомиелит.

— А ваш отец? Он как-нибудь помогает вам? Или у вас разные отцы?

— А вам-то что? — внезапно окрысилась Даша. — Чего вы в душу лезете?

— Прости, — Кирилл примирительно улыбнулся. — Это действительно не мое дело. Просто я пытаюсь понять, что так достало твою маму, что она решила свести счеты с жизнью. Впрочем, это тоже не мое дело.

Он сделал движение, чтобы встать, и Даша вдруг испугалась, что он сейчас уйдет — и она никогда больше его не увидит. Ей отчего-то не хотелось, чтобы он уходил. И она рассказала ему об отце, которого упорно называла дядей Родиком, о том, что он много лет встречался с матерью, но так и не развелся, о беспробудном пьянстве Лизы, о ее часто меняющихся мужчинах, имен которых порой не знала даже сама Лиза, о зловредной бабке, которая отказалась остаться с ними и помочь, когда заболел маленький Дениска. Кирилл слушал внимательно и сочувственно.

— Позови своего брата сюда, — попросил он.

— Зачем?

— Мне нужно поговорить с вами обоими.

Это Даше не понравилось. Кирилл — ее гость, ее герой, ее детская мечта, и он должен принадлежать только ей. При чем тут Денис? Какое он имеет отношение к этому чудесному, красивому и такому умному мужчине?

— О чем поговорить? — ревниво спросила она.

— О вашей маме.

— Поговорите со мной, — в ее голосе зазвучали умоляющие нотки. — Дениска еще маленький, что он понимает?

— Ну хорошо, — согласился Кирилл. — Но дай мне слово, что ты сама все объяснишь брату.

— Конечно, — с готовностью согласилась она.

— Вам обоим придется проявить терпение и деликатность. Не надо ничего спрашивать у мамы, не надо заводить с ней разговор о том, что случилось. Если она захочет поговорить об этом — она сама вам расскажет, а вы не лезьте к ней с расспросами. Это понятно?

— Хорошо, — послушно, как отличница в школе, ответила Даша.

— Вам нужно быть любящими и заботливыми по отношению к маме. Я понимаю, жизнь у вас с братом была несладкой, мама мало вами занималась, может быть, была жесткой, грубоватой, не давала вам того тепла и нежности, которые вы хотели получить. Я все это понимаю. Но сейчас ей плохо, по-настоящему плохо, ей до такой степени тяжело, что она не хочет жить. И вы, ее дети, единственные люди на свете, которые могут ей помочь. Дайте ей любовь, внимание, ласку, уделите ей время, разговаривайте с ней, не бросайте ее одну. Где мама работает?

— Нигде, — Даша пожала плечами, — она берет работу на дом, набирает тексты на компьютере.