Астма. Высокая турбулентность - Вероника Нокс

— Все еще ешь шоколадное?

— Ем. Вот это выглядит круто. Три шоколада.

Дино делал заказ, а я вглядывалась в огни вечернего Мале. Стемнеть успело буквально за час нашего ожидания. Сейчас мы стояли недалеко от пирса у киоска с мороженым и покупали себе ужин. На удивление, это была единственная точка уличной еды, которая работала поблизости. А уличная еда — это единственное, что мы могли себе позволить на десять долларов, обменянных на местные “тугрики”.

Улицы города окончательно опустели. В это время все туристы развлекались на островах в своих супер-отелях, а все работяги разбегались по своим скромным домам после тяжелого дня.

Взяв в руки по мороженому, мы вернулись на крытую часть пирса. Здесь было уютно: вытянутая площадка под крышей на толстых деревянных сваях, несколько лавочек и фонари, льющие теплый приглушенный свет. Достаточный для того, чтобы разглядеть в темноте свои руки, но не слишком яркий, чтобы не видеть, как огни зашвартованных в марине яхт и катеров плавно качаются на воде.

— Как думаешь, через сколько они приедут?

— Хочешь поскорее избавиться от меня?

Дино оторвался от своего мороженого, которое он не облизывал, а хищно кусал, и вызывающе улыбнулся. "Я не знаю другого человека, который столько улыбается по каждому поводу, будто все в его жизни легко и просто," — мелькнуло в голове.

— Ну… может и так. А может и наоборот, — внезапно ответила. — Мне нравится здесь.

— А я чувствую себя странно.

— Почему?

— Стоило потерять кусок металла, и я уже не я. Осознал это, когда ты протянула мне свои десять долларов.

— Инвестиционный гений тут же превратился в обычного парня.

— Удивительно, как быстро можно выбить почву из-под ног в наше время, — Дино пожал плечами.

— Ты растерялся?

— Нет. Это не то ощущение. Если честно, мне пришла в голову мысль потеряться.

— Потеряться?

— Да. Перестать быть Дино Риччи и начать все с нуля.

— Зачем?

— Если бы я знал ответ. Это просто мимолетная шальная мысль о будущем.

— А я наоборот погрузилась в воспоминания, когда смирилась с нашим положением.

— Что вспомнила?

— Нас в Сан-Франциско.

— Вечер, пирс и огни на воде? — подмигнул Дино, последним ловким движением доев свое мороженое.

— Да. И ощущение безмятежности, легкости. Ни одной мысли о насущном, о прошлом или будущем. Только здесь и сейчас.

— Carpe diem, — тихо проговорил Дино в ночную пустоту.

— Это все-таки ты! Я знала, что это ты! — воскликнула и стукнула его по коленке свободной рукой.

— Да брось, зачем мне заниматься такой сентиментальной чепухой? — мужчина посмотрел на меня озорным взглядом.

— Потому что ты беспросветный романтик, — я развернулась к нему и лизнула мороженое.

— Не знаю, о чем ты. Сейчас я голодный зверь. Одно мороженое, как мелкая подачка. Оно меня только распалило.

Взгляд мужчины, как всегда, передавал подтекст, а мои мысли вертелись лишь вокруг сладкого вкуса на замерзшем кончике языка, его четко очерченных губ и небольшой родинке в уголке рта. "Жаль, что он теперь скрывает ее щетиной," — думала я, — "Родинка потрясающая, очень милая…"

В этот момент Дино попытался откусить от моего мороженого. Ему это удалось, но от неожиданности я отдернула руку и впечатала холодный шоколад себе в щеку. Вскрикнула и засмеялась.

— Сладко, — сказал Дино, — А у тебя тут…

Он поднес руку к моей щеке, стал стирать следы шоколада большим пальцем, а затем вдруг резко притянул меня и лизнул в щеку. Меня пронзил разряд электричества и я тут же вернула его через мощную пощечину.

Мужчина замер в нескольких сантиметрах от меня. Его глаза были закрыты, ноздри раздувались от частых вдохов, а из груди шел рык. Рык наслаждения. Я услышала низкое "еще", а потом время застыло, превратившись в вязкую субстанцию. В ней не ощущается ничего, кроме бешеной энергии между нами. Все прочее померкло.

Дино открывает глаза, в которых плещется темный пожар. Я наугад тыкаю шариком мороженого в его губы. Он облизывается, обхватывает мороженное ртом, кусает не отрывая взгляда от меня, вылизывает. Это продолжается будто вечность, потому что я отчаянно завидую этой сладкой субстанции. Выдергиваю у него рожок, слегка откидываюсь и провожу мороженым от своей щеки, вниз по шее до самой кромки сарафана. Холод на секунду обжигает разгоряченную кожу, но я сразу же чувствую, как шоколад плавится и стекает вниз вместе с моей совестью, норовя просочиться в выемку между грудей. А затем я чувствую на шее холодный язык и закрываю глаза. Он выписывает немыслимые контрастные узоры на коже и спускается ниже. Сильные руки притягивают меня ближе, отодвигают с груди ткань, берут за запястье, направляют и я снова ощущаю холод в одной из самых чувствительных точек. Слышу рычание и ощущаю теплые губы на соске. Настойчивый язык заставляет тело плавиться, а я не могу удержаться от протяжного стона. Хочу еще, хватаю свободной рукой мужчину за голову, перебираю пальцами короткие жесткие волосы, притягиваю, открываю глаза и задерживаю взгляд на кольце с прозрачным камнем.

— Дино! — отпихиваю его.

Мне это удается, потому что он опьянен, расплавлен, я вижу это по его глазам. Резко встаю и пытаюсь отойти подальше. Но те же сильные руки хватают меня, впечатывают в столб спиной, перемещаются на все еще оголенные груди.

— Я не могу, — шепчу.

Дино затыкает мне рот своим, проталкивает язык между губ, сбивает мое дыхание.

— Можешь… — приговаривает в губы. — Можешь…

Я закрываю глаза, потому что не принадлежу себе, потому что пытка слишком сладкая, потому что слышу звук молнии на ширинке. Это не мои руки судорожно комкают подол юбки, задирают выше. На мне нет трусиков, потому что мокрый купальник лежит в рюкзачке, который черт знает где сейчас: на лавке, под лавкой — неважно. Я подлетаю, как пушинка, обхватываю торс ногами и тут же ощущаю его в себе.

Мужчина замирает. Мы оба раскрываем глаза. Из моих катятся редкие слезы, рот приоткрыт. Дино обнажает инстинкты: морщится, приподнимает верхнюю губу в оскале и издает гортанный стон, громко вдыхает воздух сквозь зубы. Толчок!