Астма. Высокая турбулентность - Вероника Нокс

Из меня с гулким стоном выходит весь воздух. Я делаю вдох, чтобы снова сгореть в его темных глазах. Снова толчок. Резко, пронзительно, сладко. Он замирает, а я изнываю, пульсирую, извиваюсь на нем, скулю, как шавка, лишь бы он дал мне еще. И он дает ощутить это, снова впечатывая меня в столб. Дино берет меня за левую руку, подносит к губам мою кисть и начинает облизывать пальцы. Невольно в нетерпении подмахиваю бедрами, но я надежно прижата к опоре, пока он не разрешит мне начать движение. Мои пальцы у мужчины во рту, он посасывает их, глядя мне в глаза. Прикрывает свои, рычит и делает еще один толчок. С моих губ срывается русское "да-а-а". Дино резко обхватывает губами мой безымянный палец, а через секунду выплевывает что-то в воду за моей спиной, но не дает мне опомниться. Он ускоряется, упирается одной рукой в столб, а второй надежно прижимает меня к себе. Я держу его ногами, выгибаюсь, подстраиваюсь, помогаю ему, потому что я сейчас рехнусь, если не кончу. Сквозь собственные стоны слышу далекие звуки катера и закрываю себе рот рукой, больно прикусываю палец. Дино гулко дышит, отрывает мою руку, лижет мне губы, вцепляется, углубляет поцелуй. И я дрожу, всем телом содрогаюсь, кричу ему в рот, а волны, одна сильнее другой, все накатывают, покрывают меня с головой. Я тону в нем, растворяюсь, пойманная целым океаном чувств. Он вскрикивает, утыкается мне в шею, я ощущаю пульсацию внутри, в этот момент мне хочется вобрать в себя каждую каплю.

— Я не могу потерять тебя, Ли! Ты должна быть моей! — хрипит мне в ключицу.

Дино поднимает взгляд, в тусклом свете вижу влагу на его глазах. Я не знаю, что делать, поэтому целую его. Он еще во мне. Катер все ближе. Мужчина отстраняется, нежно опускает меня, заботливо подтягивает мой сарафан на законное место.

— Скажи ему, — говорит.

Мотор заглушен, слышатся голоса на том конце пирса, и я отчетливо узнаю тот, что принадлежит Максу. Дино приводит себя в порядок, подбирает и передает мне рюкзачок, а затем направляется к мужчинам.

Что я наделала?! Так легко поддалась его дьявольским чарам. Я стояла, все еще подпирая спиной столб. Ощущала, как из меня по капле выходит семя, и благодарила судьбу за то, что пью противозачаточные.

— Лена!

Максим подбежал ко мне и обнял.

— Милый, я потеряла обручальное кольцо в воде.

— Плевать, главное, что ты в порядке! Пойдем скорее в лодку.

Максим подсадил меня, помогая забраться в катер. Затем он потрогал мою “гусиную” кожу, снял свою кофту и укутал меня, словно грудничка. "Ты пахнешь шоколадом," — прошептал и поцеловал меня в шею, не замечая в полутьме красных пятен, на истерзанной чужой щетиной коже.

В тот момент мне хотелось прыгнуть за борт.

Время тянулось вечность. Мой будущий муж сидел рядом, надежно обнимая меня. Капитан катера тихо переговаривался с сотрудником из отеля. За бортом плескалась волна. А где-то в неосвещенной носовой части катера безмолвно сидел источник моей непрекращающейся дрожи.

— Спасибо, Дино! — услышала я до того, как были отданы швартовы и заведен громкий мотор.

— За что? — хрипло прилетело из дальнего угла.

— За то, что присмотрел за ней, — искренне сказал мой жених.

— Не за что… Макс. Не за что…

Мотор заревел. Катер развернулся. В отблеске фонаря сверкнули два остекленевших черных уголька. Они призывали утонуть в пучине их темного омута.

***

Где-то в двух часах езды от катера, в котором Лена боролась с мыслями утопленницы, а Дино проклинал весь мир, Амаль зашел к своему другу Хадхи. Он протянул ему тончайший черный металлизированный корпус. Новая модель, которая могла гнуться во все стороны. Его давний приятель присвистнул и понес подключать передовое устройство к компьютеру.

Спустя некоторое время моряк забрал взломанный и перепрошитый мобильный телефон, так судьбоносно забытый кем-то на кнехте у пирса. Он бы не заметил такой же черный, как и поверхность кнехта, прямоугольник, если бы не вовремя мигнувшее сообщение на экране. Конечно, телефон был заблокирован, но это совсем не проблема для Хадхи.

Амаль вне себя от радости, ведь завтра он продаст телефон на черном рынке, выручит за него много денег. А потом… потом он заплатит по счетам, купит жене новое платье, подарит дочке долгожданный подарок на день рождения и, может быть, вполне даже может быть, останется на новые снасти. Мужчина прячет свою находку и насвистывая любимую мелодию идет по давно знакомой дороге домой. Совершенно не подозревая, что несет в кармане мобильник американского миллиардера.

***

[День 7. Дино]

— Я взя-ял кредит на свое пустое сердце, детка-а-а… Я взя-ял взаймы свою терпеливую ду-ушу… И я чувствовал себя живым, пока ты была мне не нужна-а-а… Ла-ла-ла…

— Дино?!

— И я чувствовал себя живым, пока держался за мысль… О том, что думал, ты любишь меня. Думал, ты слышала, как я тебя люблю-ю-ю…

Я посмотрел невидящим взглядом на грозное лицо Ванессы Смит и спел:

— Я оши-ибся? Разве я оши-ибся?

— Дино!

— А-а-а… Я сбит с толку тем, как все-е-е получилось… Ту-ду-ду…

Песня зашлась в проигрыше. Сделал вид, что играю на гитаре, случайно толкнув локтем стакан на тумбочке. Рокс упал, разбился, его содержимое выплеснулось на пол. “О, прямо как я,” — зачем-то подумал.

— Да подвинься ты, скотина!

В меня впился пучок иголок. Это Ванесса пыталась сдвинуть меня с дивана, царапая длинными ногтями и ворочая во все стороны, хотя ей мало что удавалось.

— Да что же это такое?!

— BRMC — отличная группа… — я опять подхватил слова песни. — И я был свидетелем твоей самой больной одержимости… На-на…

Тем временем, Несса пыталась что-то достать у меня из-под задницы, но я не мог пошевелиться, потому что тело было ватным и непослушным. Может, все-таки не стоило глушить литр виски на голодный желудок?

— Я не про это!

— А это вот? На полу… Это полстакана очень неплохого Macallan M времен второй мировой, жаль его… Редкий такой… Настоящий, закаленный войной и вымирающий,