Адепты. Эзотерическая традиция Востока - Мэнли Холл

Лейард полагает, что мистерии секты восходят к формам поклонения, введенным Семирамидой, царицей Вавилона, однако он уверен, что современные езиды не совершают никаких позорных обрядов, связанных с вавилонским культом[187]. Напротив, он находит их спокойными и нравственными людьми, скромными и кроткими. Все ритуалы, на которых Лейарду удалось присутствовать, хотя и действовали возбуждающе и включали ритуальные танцы, были в высшей степени нравственны. При этом действия, объявленные еврейским законом непристойными, не допускались. Езиды признают единое Верховное Существо, но не возносят ему молитв и не совершают в его честь жертвоприношений. Особый страх у них вызывает сила падшего ангела. Лейард пишет: «Они никогда вслух не произносят имени злого духа, а любое упоминание о нем другими настолько раздражает их и выводит из себя, что они якобы даже предавали смерти тех, кто просто так, ради озорства, оскорблял их чувства неосторожными высказываниями. Они до такой степени боятся потревожить принцип зла, что старательно избегают употреблять в речи выражения, по своему звучанию похожие на имя Сатаны или арабское слово «проклятый»».

По рассказам Лейарда, езиды говорят о дьяволе с таким же глубоким уважением, как и о Мелек Та-усе, Царе-павлине или могущественном ангеле Мелек ал-Куте. Шейх Наср признался Лейарду, что у него есть фигурка птицы, но настаивал, что ее следует считать скорее символом, нежели идолом. Не обладая должным знанием эзотерической доктрины езидов, довольно трудно согласовать разные описания и рассказы, даже если они исходят непосредственно от самих членов секты. По словам Лейарда, «они считают Сатану главой небесного воинства, который ныне несет наказание за открытое неповиновение божественной воле, но по-прежнему всемогущ и в будущем восстановит свое высокое положение в небесной иерархии. Они говорят, что необходимо снискать его расположение и оказывать ему всяческое уважение, ибо если сейчас он обладает силой делать зло человечеству, то впоследствии он будет обладать силой вознаградить их».

Из всего вышесказанного отнюдь не следует, что эти люди преклоняются перед злом; скорее, они не склонны враждовать с падшим ангелом. Они ведут достойную и честную жизнь, дабы к тому времени, когда Сатана искупит свои грехи и воссоединится с принципом добра, они смогли получить вознаграждение, соответствующее их поведению. Люди, обитающие в пустынях и горах, всегда отличались практическим складом ума. Как и последователи других древних религий, они разделяют убеждение, что нет никакой необходимости приносить жертвы принципу добра, так как он, в силу своей природы, не причинит им вреда. Напротив, их заботят невзгоды и опасности бытия, персонифицированные ими в образе врага, которого требуется умиротворять, дабы он не обрушил несказанные бедствия на головы тех, кто навлек на себя его неприязнь. Ведь будь они преданными поклонниками дьявола, они не почитали бы Христа, который был для них великим ангелом, принявшим человеческий облик. Если под их пониманием Сатаны подразумевать «Князя мира сего», который упоминается в Новом Завете и призван определять период между грехопадением человека и его спасением, и объяснить это с точки зрения изолированного общества простодушных людей, то кажущийся конфликт идей становится постижимым, если вообще не теряет актуальность.

Езиды, глубоко почитая Ветхий Завет, верят в космогонию книги «Бытие», всемирный Потоп и другие описанные в Библии события. Они не отвергают ни Новый Завет, ни Коран, считают Мухаммеда пророком и чтят Авраама и других патриархов. Второго пришествия Христа они ожидают не меньше, чем нового появления имама Махди. Шейх Ади почитается ими как великий святой, хотя Лейарду не удалось узнать о нем никаких подробностей. Неизвестно даже время его жизни, хотя шейх Наср и утверждает, что жил он еще до рождения Мухаммеда. Этот шейх Ади общался с небожителями и творил чудеса. Легенды, сложенные о нем, наводят на мысль, что его можно было бы найти среди Адептов Ближнего Востока. Лей-ард полагает, что езиды, исходя из их хронологии, могли быть связаны с культом «манов»[188]. Во время церемоний, на которых присутствовал Лейард, они монотонно распевали древние песнопения, называя некоторые из них «Песней об ангеле Иисусе». Однако язык их был настолько искаженным, что нельзя было разобрать ни слова.

Весь этот символизм представляет собой часть обычных атрибутов ложи посвященных, или Адеп-тов-учителей. Семь бронзовых павлинов символизируют мастеров езидов, а за внешней стороной жизни секты скрываются идеи тайной доктрины. Жестокие гонения, пережитые езидами, заставили их защищать свой эзотерический культ всеми возможными способами. И крайне сомнительно, чтобы кто-либо не принадлежащий к обществу езидов смог постигнуть мистерию «темной звезды» и ее безмолвного правителя. Изредка на свет божий являются некоторые отрывочные сведения об этой древней религии мудрости, однако главные ее секреты сохраняются для тех, кто разгадал тайну «ангела павлина».

Друзы Ливана

Особенность мистической секты друзов состоит в том, что некоторые направления узкоспециальных и чрезвычайно сложных для понимания религиозных учений, как западных, так и восточных, навязаны людям, не обладающим глубокими знаниями и не имеющим особых способностей к ним. Сегодня секта насчитывает около 150 тысяч членов, разбросанных по разным мелким общинам Сирии и прилегающих к ней областей. В своих верованиях друзы придерживаются системы, включающей элементы орфического мистицизма греков, индийского эзотеризма, ближневосточного и североафриканского трансцендентализма, морализма Ветхого Завета, этических спекуляций ислама, поклонения звездам и персидской «Авесты»[189]. Подобные составляющие, безусловно, непонятны для среднего друза, довольствующегося представлением, что предназначение его веры заключается в том, чтобы объединить религии всего мира и навсегда положить конец фанатичным стремлениям, с незапамятных времен разобщающим правоверных.

Так случилось, что даже простое и естественное желание примирить людей доброй воли приумножило беды, веками преследовавшие друзов. Терпимость никогда не была популярной, а посему неудивительно, что приверженцам столь странной веры нечего было рассчитывать на расположение со стороны сект со своими символами веры, процветавших в регионах, где расселились общины друзов. Христиане негодовали на мусульман за их симпатии к этой общине, а мусульмане подозревали христиан и иудеев в согласии с доктринами друзов. Однако этот культ меньшинства, хотя и оказался меж двух жерновов, все же выжил и просуществовал несколько столетий. Не прибавило друзам популярности и то, что они объявили о своем особом интересе к нравственной и этической культуре Китая. Они считали китайцев друзами по убеждению, хотя те и не называли себя таковыми.

Дабы избежать преследований со стороны могущественных соседей, друзы включили в свой кодеке статью о вере, позволяющую им скрывать свое членство в ордене и объявлять себя стойкими приверженцами одной из религий, господствующих в регионах их проживания. Так вот и жили они в состоянии общественного конформизма и алчного неприятия. Свою позицию они подкрепляли еще и тем, что считали все другие религии не более чем искаженными формами друзианства. По счастью, они не выказывали склонности обращать других в свою веру и не проявляли интереса к тому, чтобы самим стать новообращенными, и именно эта незаинтересованность и помешала их исчезновению. Хотя обычно принято рассматривать их как боковую ветвь исламизма, предположение такого рода вряд ли можно считать верным. Секта возникла в среде мусульман, но с самого начала своего существования она обнаруживала явные черты гностицизма. Гностики процветали в Северной Африке — там, где зародилось друзианство, и должно быть, более точным было бы связать появление секты с периодом возрождения классической философии среди мусульман. Как и сам Мухаммед, испытавший на себе сильное влияние несторианского христианства и иудаизма, основатели секты друзов были, несомненно, знакомы с различными философскими системами. Отношение друзов к такой сложной проблеме, как Иисус-человек и принцип Христа, складывалось на основе учения александрийских гностиков.

Друзы прославились своей бережливостью, гостеприимством и храбростью и, будучи к тому же прекрасными собеседниками, могут свободно разговоривать на любую тему, за исключением секретов их религии. При некотором же нажиме с целью выведать эти секреты у них наступает внезапный провал памяти или возникают языковые трудности. Однако, подобно большинству религиозных людей, они обладают тонкой восприимчивостью, позволяющей им точно оценивать человеческую натуру, а поэтому некоторым недрузам, проявившим искреннее стремление к знанию и надлежащую умеренность, было позволено изучить отдельные части их доктрины. Тому, кто вел в обществе друзов спокойную и тихую жизнь, постепенно завоевывая уважение секты, удавалось преодолеть скрытность этих людей.