Сказка Горелого леса - Александр Лысиков

К моему счастью квадратная дверка, ведущая в Погреб, была не закрыта и я, не торопясь в кромешной темноте, двинулся вниз. Может быть, Эспер понадеялся на «авось», может он забыл второпях, но это уже было не важно. «Всё что полагается сделать, успею», — думал я, приближаясь с каждой минутой к Магниту времени.

Из нутра геликоптера вылез Суэр и радостно засмеялся. Правда, его никто из присутствующих не понял.

— Тебя прислал Дракон? — дрожащим голосом спросил Добрый волшебник.

— Нет, я сам пришёл за кое-кем, — Суэр блеснул безумным взглядом на Эспера. Тот давно опустил тяжёлый меч к ногам и испуганно смотрел на своего невольного врага.

— Что ты сможешь сделать в одиночку? — спросил Злой колдун.

— Я могу уничтожить всё твоё войско вот этим оружием, — Суэр потряс в воздухе ядерной гранатой.

— Ты поможешь нам? — спросил, недоумевая, Геллер.

— Враг моего врага — мой враг, — опять безумно засмеялся Суэр, — я уничтожу вас обоих, и сам буду править Подлунным миром. Ха-ха-ха!

Его хохот тоже докатился до Горелого леса.

— Остановись, безумец, — донесся до всех голос спускающейся по небесной лестнице женщины Небожительницы.

А вот по длинному коридору я побежал, во всех отсеках горел свет, оставленный включённым Драконом, и, по всей видимости, Эспер решил, что так и должно быть. В Рубке Погреба (а как ещё называть эту комнату?) я влетел, как на крыльях судьбы. И остановился, не зная, что делать в первую очередь.

— Остановись, безумец, — раздался властный голос женщины с длинными, белыми волосами. Эспер, увидев, что это не Ирина, Мать закона и порядка, неожиданно принялся яростно размахивать руками, совершая сложные магические пассы и произнося длинное заклинание. Женщина с белыми волосами и в красном плаще следила за его действиями, Суэр со своей высоты непонимающе смотрел на колдуна.

— О, великие Духи огня, воды и земли! О, Моздой, Ржакша и Сан-Пур! Приидите в наш мир и помогите мне одолеть своих врагов! Я призываю вас во имя Великого Велиара! — были его последние слова и из середины Горелого леса, из трещины пня Старого дуба появились три огромных, могучих духа с обнажёнными торсами и кривыми, турецкими мечами в руках. На багровом небе стало ещё темнее от их присутствия.

— И кто из них безумнее? — прошептал Геллер, — и кто нам поможет?

Неожиданно его взгляд упал на приближающего монаха со стороны Горелого леса, что-то знакомое промелькнуло в его облике, и, чтобы не обознаться в очередной раз, Пассиус с трудом, но навёл на него волшебные глаза.

— О, Великие боги, это он! — вскрикнул волшебник и упал замертво. Его сердце не выдержало изобилия нахлынувших чувств и отказалось работать в критический момент.

«Где-то здесь должны быть записи — или вахтенный журнал, или какие-нибудь ещё записи», — решил я и приступил к их поискам. Искать я умел по долгу службы, от этого порой зависит результат многодневной и планомерной работы наших агентов, заброшенных в лагерь врага, и, чтобы не лишиться своей награды, нужно быть скрупулёзным и весьма осторожным в своих выводах. А для этого и нужны, по меткому выражению Конан-дойлевского героя, факты и наблюдения. Но, обыскивая ящички и шкафчики, я вдруг почувствовал неправильность своих поисков. «Кто сказал, что записи должны были быть оставлены на бумаге? — внезапно промелькнула мысль, — ну правильно, когда мы с Валькой были в библиотеке будущего, так там вообще ни одной бумажки не было. Значит и мне нужно искать в компьютере». Но бортовой компьютер не включался — не было электроэнергии.

— Игзак, тебе меня не остановить, — раздался сверху голос Суэра, но Белая Воительница, не обращая на него внимания, движением руки продлила лестницу к крепостной стене, к тому месту, куда упал Геллер, и немедленно пришла на помощь старику.

— Я ничего не взяла с собой, не предвидела подобного исхода дела, — растерянно прошептала она, щупая пульс старика, — зачем я тогда вообще явилась в Подлунный мир, если не могу спасти даже самого Доброго волшебника в мире? Такая малость, а я бессильна.

— Чем могу помочь, госпожа Добрая Небожительница? — спросил её также склонившийся над телом волшебника капитан жандармерии. Эспер, заметив замешательство на Городской стене, приподнял над головой свой меч, чтобы подать сигнал к атаке своему войску, как вдруг и его взгляд упал на спешащего к Городским воротам монаха. Он сделал волшебные глаза и ахнул:

— Великие боги, да это же Дракон!

Услышав его громкий вскрик, монах сбросил с головы капюшон. И все увидели и узнали Хранителя справедливости, спешащего для восстановления Небесной истины. И все поверили, что пока Дракон жив, справедливость будет торжествовать. Его узнал и Суэр, ничего не подозревавший о намерениях врага, но лютая злость помутила больной рассудок безумца, и он приказал пилоту в кабине «летающей тарелки»:

— К монаху!

Геликоптер сорвался с места и в мгновение ока оказался над Драконом. Тот как раз прибллизился к Главным Городским воротам, когда геликоптер спикировал на него со стоящим и смеющимся на крыше Суэром.

— Сбивай его! — закричал безумец, но оглянувшийся Дракон вовремя заметил опасность. Упираясь в землю дорожным посохом, он прыгнул и оказался рядом с Суэром. Первым ударом ноги он выбил из рук противника чудо-гранату, ударом кулака в низ живота согнул его пополам, а завершающим, коронным — круговым пяткой в основание черепа — отправил в глубокий нокаут.

Мне пришлось вернуться в ту комнатку, в которой находился квадратный люк. Там я зажёг зажигалку (в очередной раз вредная привычка сослужила мне добрую службу) и осмотрелся. Точно, в одном углу, в том месте, где была красная кнопка. «Вот недотёпа, — пожурил я себя, — мог бы, наверное, и раньше догадаться, что именно здесь надо было начинать свои поиски. Хотя, свет-то горит внизу, сразу и не допедришь, что рубильник выключен». Я нажал на кнопку, услышал мерное урчание невидимого двигателя и бегом отправился снова вниз.

Удерживая обвисшее тело Суэра на крыше геликоптера, Дракон крикнул в открытый люк пилоту:

— Эй, уважаемый, власть сменилась! Давай, газуй на крепостную стену!

— Нечего шуметь мне на ухо, я прекрасно слышу, — недовольно ответил ему молодой «пришелец из будущего», — на стену, так на стену.

Игзак была женщиной, и поэтому появление на её щеках слёз было понятно, но на глазах закалённых воинов и жандармов тоже блестела влага, и они в бессилии отводили взгляды друг от друга и от мёртвого тела Доброго волшебника. Дракон спрыгнул к ним и, расталкивая дружную толпу, протиснулся к старику: