Литературные заметки. Книга 2 ("Последние новости": 1932-1933) - Георгий Адамович

Я помню Мальро по нескольким его выступлениям в литературных собраниях. Один раз он говорил о Ницше, другой раз, кажется, о свободе, обществе и индивидуализме… Не то чтобы он высказывал в своих речах какие-то особенно глубокие суждения. Нет, но в каждом слове было «электричество», и во всем облике Мальро, с бледным, надменным лицом, с прозрачными и сияющими глазами, чувствовалась подлинная «священная» одержимость. После него выступали другие ораторы, говорившие разумно, дельно, трезво. Но их было трудно слушать. В хаотическом, отрывистом потоке фраз и восклицаний Мальро билось подлинное творчество, и оттого ему было «без волненья внимать невозможно».

Однако в книги почти ничего не попало. Кое-где только, по некоторым страницам и главам, догадываешься о том, как даровита и сложна натура автора. Но только — догадываешься.

ПРИМЕЧАНИЯ

Во вторую книгу «Литературных заметок» вошли основные статьи Георгия Адамовича, опубликованные в газете «Последние новости» в 1932-1933 годах.

Тексты печатаются по первым (и чаще всего единственным) публикациям с сохранением специфических особенностей, свойственных индивидуальной творческой манере Адамовича. Прихотливая пунктуация Адамовича по возможности сохранена, проставлены лишь очевид­но необходимые запятые, пропущенные Адамовичем или наборщиками. Вмешательства в авторскую пунктуацию допускались составителем только в тех случаях, когда она противоречила современному правописанию настолько, что способна была изменить смысл сказанного, в таких случаях предпочтение отдавалось здравому смыслу.

Без изменений оставлены и неточные цитаты, очень частые у Адамовича. Исправлены без оговорок лишь заведомые опечатки и огрехи верстки, как всегда довольно многочисленные в эмигрантской периодике (в частности, переверстки строк, а то и целых столбцов текста), а выпавшие при печати строки приблизительно восстановлены по смыслу в угловых скобках.

Если Адамович давал статье какое-либо название или подзаголовок помимо «Литературных заметок», авторское название сохранено, в остальных случаях для удобства пользования текстом названия статей в угловых скобках даны составителем по аналогии с авторскими подзаголовками.

Примечания Адамовича к собственным текстам даются в подстраничных сносках, примечания составителя вынесены в конец книги и носят преимущественно библиографический характер: приводятся в первую очередь сведения об изданиях и публикациях, упоминаемых Адамовичем, а также полемические отклики на его статьи в эмигрантской печати. Биографические сведения об упоминаемых лицах, чтобы избежать частых повторений, большей частью вынесены в развернутый именной указатель, которым сопровождается каждая книга.

При составлении примечаний использованы разыскания А. В. Лаврова, М. Г. Ратгауза, Д. Д. Николаева, Любови Белошевской, Милуши Бубениковой, Джеральда Смита и др.

Пользуясь случаем, хотелось бы выразить благодарность за помощь и советы: А. А. Данилевскому (Тарту), А. Н. Николюкину (Москва), Ричарду Дэвису (Leeds), А. И. Рейтблату (Москва), К. О. Рагозиной (Москва) и особенно Жоржу Шерону (Los Angeles) и А. А. Коростелеву (Москва), взявшим на себя труд по ксерокопированию и набору газетных статей Адамовича.

Мысли и сомнения: О литературе в эмиграции. — Последние новости. 1932. 14 января. № 3949. С. 2.

…Прошлой весной в Париже устроен был одним эмигрантским журналом «вечер поэзии». Участвовали поэты заслуженные и поэты юные… — Вероятно, Адамович имеет в виду состоявшийся 25 июня 1931 года в парижском Salle de Societes Savantes вечер «Чисел», посвященный стихам о любви, в котором принял участие он сам, а также З. Гиппиус, Г. Иванов, Л. Кельберин, Д. Кнут, Д. Мережковский, И. Одоевцева, Б. Поплавский, В. Смоленский, Ю. Терапиано, Л. Червинская, В. Мамченко и др.

…М. Слоним написал статью о литературе в эмиграции. Б. Зайцев ему ответил… — Слоним М. Заметки об эмигрантской литературе // Воля России. 1931. № 7/9. С. 616-627; Зайцев Б. Дела литературные // Возрождение. 1931. 31 декабря. № 2403. Статья Слонима вызвала бурную полемику, в которой, помимо Зайцева и Адамовича, приняли участие также В. Ф. Ходасевич, З. Н. Гиппиус, А. В. Амфитеатров, А. М. Ремизов и др.

…по Слониму получалось, что в эмиграции не только ничего нет, но ничего и быть не может: все его надежды обращены к Советской России… — Слоним в своей статье наиболее резко сформулировал мысли, которые высказывал на протяжении всей своей литературно-критической деятельности: «Большинство эмигрантских писателей духовно оторвано от России, чуждо ее жизни, отрезано от ее истоков, утратило чувство русской жизни <…> В эмиграции раздается лебединая песня русского искусства начала 900-х гг. Это либо реалистическое эпигонство, либо повторение напевов символической школы, кажущихся нам сейчас звоном потонувшего колокола <…> «провинция» безраздельно господствует в эмигрантской литературе» (Слоним М . Заметки об эмигрантской литературе // Воля России. 1931. № 7/9. С. 621).

…По Зайцеву, наоборот, литературыв России не существует: русская литература сейчас вся за рубежом… – Зайцев, не слишком высоко оценивая литературу эмиграции, считал ее все же какой никакой литературой, в т время как, по его мнению, «на советскую литературу надо смотреть лишь как на материал, по которому что-то можно узнать о жизни, о быте России. Смысла, характера чисто художественного в литературе «пятилетки» просто нет (это мелькало иногда у «попутчиков», но теперь и они раздавлены» (Зайцев Б. Дела литературные // Возрождение. 1931. 31 декабря. № 2403).

…если даже никакой «миссии» у здешней литературы нет… — О миссии русской эмиграции в двадцатые годы рассуждали много. В частности, 16 февраля 1924 года в парижском Salle de Geographie состоялся вечер «Миссия русской эмиграции», на котором выступили И. А. Бунин, А. В. Карташев, И. С. Шмелев, Д. С. Мережковский и др. Слоним в своей статье среди прочего заявил: «Наряду с мнимой, выдуманной эмигрантской литературой существует другая — подлинная, реальная. Она не только не выполняет миссий, не только не спасает культуры, но медленно умирает» (Слоним М . Заметки об эмигрантской литературе // Воля России. 1931. № 7/9. С. 617).

«описательство» — В одной из своих статей о Бунине Гиппиус писала: «Простые души любили Бунина <…> Критики поумнее, отдавая должное художнику, прибавляли: «Да, он удивительный описатель… Но быть замечательным описателем — довольно ли, чтобы быть и замечательным писателем?» Все это было, конечно, несправедливо. Но какая-то правда скрывалась за неточными и неверными словами» (Гиппиус З . Тайна зеркала (Иван Бунин) //Общее дело. 1921. 16 мая. № 304. С. 3). Адамович вспоминал, как Бунин однажды заявил Гиппиус: «"Вы ведь считаете, что я не писатель, а описатель… Я, дорогая, вам этого до самой смерти не забуду!" Могу засвидетельствовать, что словечка этого – “описатель”, – вкравшегося в одну из критических статей Гиппиус, он действительно не забыл <…> Упоминание о мнимом "описательстве" я слышал впоследствии от Бунина не раз. Неизменно оно сопровождалось сердитыми возражениями насчет того, что он вовсе не "описывает" природу или быт, а воссоздает их» (Адамович Г. Бунин: Воспоминания // Новый журнал. 1971. № 105. С. 117).

арривизм — от франц. arrivisme, карьеризм.

…Не так давно состоялся в Париже диспут на тему: «конец эмигрантской литературы»… — Собрание на эту тему было устроено «Кочевьем» 8 октября 1931 (24, rue St-Victor). С докладом «Конец эмигрантской литературы» выступил М. Слоним, в прениях — Г. Газданов, А. И. Куприн, Б. Ю. Поплавский, Г. П. Федотов, М. О. Цетлин, С. Я. Эфрон и др.

«толкают падающего» — Имеются в виду слова ницшевского Заратустры: «Падающего — толкни!».

«Друг мой,великий писатель земли русской!..» — Из последнего письма Тургенева Льву Толстому, написанного 11 июля 1883 года за месяц до смерти: «…Друг мой, вернитесь к литературной деятельности! Ведь этот дар Вам оттуда же, откуда все другое… Друг мой, великий писатель русской земли, внемлите моей просьбе!».

Стихи В. Смоленского. — Последние новости. 1932. 21 января. № 3956. С. 3.

…Имя Владимира Смоленского еще два-три года тому назад никому не было известно… — Первые публи­кации стихов Смоленского появились в Сборниках Союза молодых поэтов и писателей в Париже в 1929 году.

…Смоленский выдвинулся быстро и занял место в первом ряду наших молодых поэтов по праву… — Уже после первого сборника эмигрантская критика заговорила о Смоленском как об одном из наиболее интересных поэтов младшего поколения: В. Ходасевич (Возрождение. 1932. 7 января. № 2140. С. 4), Г. Струве (Россия и славянство. 1932. 23 июля. № 191. С. 3), П.Бицилли (Современные записки. 1932. № 49. С. 450-451). Хорошо читавшей свои стихи с эстрады, Смоленский сразу же был тепло принят широкой публикой.