Оржицкие «фермопилы» Костенка - Виктор Григорьевич Стовба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вслед за смельчаками проскочили командиры штаба и группа бойцов. Однако несколько подразделений стало. Опомнившись, фашисты закрыли коридор и отбили попытки этих подразделений вырваться. Понимая, что идти им на выручку было бессмысленно, Шатилов передал по цепи команду взять левее и идти на Малое Селецкое, которое, как видно по карте, находилось в шести километрах от леса, откуда дивизия только что вырвалась. Сначала шли кустами, потом началась болотистая дорога, куда уже немец не сунется.
Дорога привела дивизию в Малое Селецкое, село, которое стоит на реке Сула, в которую впадает река Оржица. Перед селом двое ребят лет двенадцати предупредили, что в селе немцы, приехали на танках.
Мальчики привели к реке, первыми полезли в воду, показывая брод через Сулу. Дивизия расположились в дубовой роще на большом острове. Рядом раскинулся широкий заливной луг, на котором то там, то сям возвышались стога душистого сена. Бойцы сделали из него кровати и уснули мертвым сном. На лугу паслось колхозное стадо. Пожилой пастух рассказал, что коров ихних всех до единой переписал сельский староста и сказал, что это все принадлежат Гитлеру. Старик предложил зарезать пару яловых коров и накормить бойцов и в тот же день на восточном берегу реки Сулы покормили людей сытным обедом.
Едой по-братски поделились с пограничниками, которые также пробирались к линии фронта. Командовал ими неулыбчивый капитан со шрамом на лице. Они отступали из-под Станислава. В начале пути их было около 500 человек, осталась десятая часть: остальные сложили головы на военных дорогах от границы до маленького села на Полтавщине. После короткого привала капитан повел своих пограничников короткой дорогой на Лубны.
На рассвете внезапно за селом поднялась беспорядочная ружейно-пулеметная стрельба. Бойцы мгновенно вскочили, приготовились к бою. Посланный в разведку взвод Николая Кузнецова вернулся с большой группой командиров и красноармейцев дивизии, застрявших в лесу восточнее села Большое Селецкое, но все же сумевших прорваться и теперь они снова были с основными силами дивизии. А перестрелка началась тогда, когда эту группу в Малом Селецком обнаружил подвижной отряд фашистов, что рыскал в этом районе с целью ликвидации мелких групп советских солдат, которые выходили из окружения. В ходе перестрелки группа потерь не понесла. Силы дивизии выросли.
Днем тот же пастух рассказал, что фашистский отряд, который обстрелял на рассвете нашу группу, отставшую от основных сил, насчитывает не более 50 человек, имеет два броневика. Понятно, что фашисты атаковать дивизию такими силами не решались, хотя знали, что она находится на острове. Они, очевидно, ожидали подкрепления.
С помощью колхозников была собрана целая эскадра плоскодонок у села Грабовка. Там фашисты пока не появлялись. Переправившись через Сулу, подразделения расположились в прибрежных камышах в ожидании дальнейших указаний. В штабе взвешивали все «за» и «против», решая, куда идти дальше. В расположение дивизии прибыл посланец командира партизанского отряда. Он рассказал, что в Грабовке были танки, штук двенадцать, днем пошли, видимо, в Лубны. Немца во всей округе не найдешь, так что смело можно пробираться дальше.
По дороге к Грабовке колонну остановила группа партизан во главе с командиром (Батей), который доверительно рассказал Шатилову, что оставлен Полтавским обкомом партии. Отряд пока небольшой, людей принимают в него осторожно, боятся нарваться на провокатора. Главную задача на данном этапе партизаны видят в помощи подразделениям Красной Армии, выходящим из окружения.
Батя познакомил офицеров с обстановкой на фронте, показал на карте расположение фашистских комендатур и гарнизонов в прифронтовой полосе, подробно описал самый безопасный, по его мнению, маршрут к линии фронта, посоветовал, где сделать привалы на дневку».
В рассказе «Война. Украина. Елена Филипенко», из солдатского письма:
«…Мама, представляешь, в Грабовке я встретил дядю Колю, твоего сводного брата, которого ты так усиленно искала до войны! Он меня первым узнал! Я же твой портрет! Его жена, Тамара Ивановна – фельдшер. Дочь Таня, ей пятнадцать лет. Он работал в школе учителем немецкого языка. Большое Селецкое захватили гитлеровцы. В их доме поселились немецкие штабисты. Они возмущались, что война с русскими затягивается, что мы наступаем, несмотря на нехватку оружия, кругом орудуют партизаны. Их страшно боятся. Они не знали, что дядя Коля понимает немецкий и болтали обо всем. Он переснял тайком у них план наступления на Красную армию и передал партизанам. Мне подарил кортик. Я так рад, мама! Он надеется, что как только закончится война, мы все вместе соберемся…».
Вспоминает Галина Колесник из Онишок, что вдруг наступила тишина ненадолго. Послышался гул самолета, пролетел и покружил. Они не знали, чей самолет это был. Старики и дети вылезали наружу, как слепые котята – в погребе было темно. Видят, какие-то бумаги летят, бросились собирать. На открытках написано: «Смерть красной сволочи!» Когда они читали это, из самолета по ним стреляли. Выманили они их листовками, чтобы уничтожить живых. Они бросились бежать кто куда. Затаились. Все вроде утихло, и вдруг опять гудит, кружит этот самолет. А потом снова все стихло.
Вылезли они из погреба, крутятся рядом, не знают, куда им идти. В дом боятся, потому что нет дома. Крыша провалилась, окна и двери выгорели, только верх русской печи торчит. Деревья их вырублены, немцы ими накрывали машины, танки, пушки, чтобы не видно было, откуда огонь ведут.
Пошли в дом, в то, что от дома осталось. Подходят, а на окне, которое выходит как раз во двор, висит немец вниз головой. Ноги наружу торчат. Они приехали к ним на мотоциклах в блестящих плащах. Плащ это и был. Но когда немец бежал через окно, то зацепился плащом. Там его и убили.
Ранним утром командир 125-й дивизии вермахта выехал на командный пункт 419-го полка, чтобы лично проследить за штурмом с. Зарожье.
Но, в силу разных причин, атака началась с сильным запозданием, только в 11.15. Тем не менее, бой завершился в пользу немцев, во второй половине дня сопротивление оборонявшихся было уже сломлено и началась зачистка. К вечеру в районе с. Зарожье, Зарог, Новоселица и в лесах в полутора километрах к северу от с. Остаповка, после ожесточенного сопротивления, в плен попали 1700 красноармейцев и командиров. Общее количество пленных, захваченных в ходе боев и зачисток за день, составило около 10 тысяч человек.
К вечеру 421-й полк разместился в районе сел Плехов – Тарасовка – Чутовка,
420-й – одним батальоном занял с. Денисовка, другим – с. Лисевичев,
419-й – вокруг сел Зарожье и Денисовка,
боевая группа майора Р. Шмидта перешла в села Чайковщина – Зарожье.
На следующий день планировалось проведение окончательной зачистки, сбора и подсчета пленных и трофеев, а также подготовка к новому маршу. По предварительным подсчетам, в полосе 125-й дивизии за время боев на окружение в плен взято 48 714 бойцов и командиров Красной Армии.
В течение ночи на 24 сентября и весь день в разных местах то и дело вспыхивали перестрелки. Отдельные группы красноармейцев и командиров все еще надеялись вырваться из окружения и выйти к своим, чтобы продолжать борьбу. Так, в частности, был обстрелян из винтовок расчет стоявшего на окраине с. Красеновка немецкого противотанкового орудия.
В 7.00 сформированный в 239-й дивизии передовой отряд выступил маршем и в 12.00 вышел в район северо-западнее с. Лукомье, и после отдыха продолжил движение. Ему повезло, на всем пути ему ни разу не попались группы красноармейцев, хотя зачистка была в самом разгаре.
Казалось бы, отступающие войска Юго-Западного фронта должны были бы просто снести своей массой растянутые по фронту соединения 2-й ТГ, но нет: организованное сопротивление советских войск длилось не очень долго, и генерал-полковник Г. Гудериан снова готовит своих танкистов к наступлению на восток, на этот раз к своей заветной цели – Москве.
Ф. фон Бок отмечал:
«Танковая группа Гудериана будет готова атаковать
